Пришельцы - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 31

– Да говори ты! Салабон! – не сдержался Азарий.

– А вы не догадываетесь? – издевался старшой. – Никто не догадывается?.. Это ж как два пальца! Какие они уроды – все видели? Натуральные вырожденцы! На рожах написано.

– И что? – даже Тимоха не стерпел. – Нас взяли, чтобы породу ихнюю улучшить! – торжественно объявил Лобан.

Никто сразу не возразил, осмысливали информацию. И вроде бы не прочь были улучшить породу…

– А на что еще? – подбавил старшой., – Ну скажите вы мне: за каким хреном тащить десантуру в другую галактику? Опыты поставить на нас гуманоиды могли бы и на Земле. Мозги наши изучить, выдернуть какую-нибудь информацию смысла нет. Они умнее, вон как здорово все придумали, когда мы на «Аннушках» еще летаем. Вот я и говорю!

Азарий на минуту забыл про астрономию, глянул на Лобана с уважением.

– Ничего, котелок у тебя варит. Если бы наше тело, нашу красивую плоть с их мозгами скрестить – вот это было бы человечество. По образу и подобию.

Авторитету поверили больше, чем первооткрывателю истины Лобану. Пашка, например, ни на секунду не усомнился.

– Мужики, сразу говорю: я – пас! Я с их женщинами спать не смогу!

– Не сможешь – заставим! – отрезал старшой. – Раз на нас пал выбор подводить нельзя. Гляди, до чего же они страшные… Бабам вообще отказывать не гуманно, а гуманоидкам и подавно.

– Нет, про меня разговора нет! – почему-то стал оправдываться Тимоха. – Я свое отработаю, если надо. Тем более у меня одни девки рождаются. Девка это на Земле плохо: вырастил и в чужую семью отдал. А у них тут класс. Сразу начнут новое потомство рожать.

– А вы что молчите? – задиристо спросил Лобан Шуру и Игоря.

– Ахинею вашу слушаем, – невозмутимо ответил Игорь. – Улучшатели породы нашлись, быки племенные… В зоопарк вас посадят, в клетки! И станут своим детям показывать!

– Да я тебе сейчас глаз на задницу натяну, – зловеще пригрозил Лобан. Вот вы оба будете пахать на гуманоидок день и ночь. День и ночь, поняли? Без обеда! И без молока за вредность! Я вам там устрою черную жизнь, повякайте еще! Самые страхолюдные писаными красавицами покажутся…

Тимоха внезапно спрыгнул со своего горшка, попятился к стене, прикрываясь рукой.

– Братцы… Гляди, братцы… Вылитый же черт!

На торцовой стене, откуда торчали приборы, вдруг засветился большой экран. А в нем сидел зеленый человечек, уже без скафандра и одежды, с рожей гнусной и мерзкой.

– Увазаемые гости! Догогие господа! Мы гады пливетствовать вас на болту когабля, – проговорило чудовище с жутким японско-французским диалектом. Командила желает счастливая полета!

Это был первый в истории человечества контакт с внеземной цивилизацией…

Полковник Заремба был удовлетворен первыми результатами работы разведгруппы в Карелии. Наконец началась какая-то подвижка, появились перспективные направления, в скором будущем способные привести, он надеялся, к развязке карельского узла. Через своих помощников он спешно готовил агента, чтобы посадить его начальником метеостанции на Одинозере, и считал, что таким образом весь «бермудский треугольник» будет перекрыт. Останется лишь время от времени раздражать его, провоцировать на действия и снимать информацию.

Однако он не в состоянии был заниматься только карельским феноменом, поскольку его хозяйство имело широкий спектр деятельности – самолеты падали и в других местах, бывало, исчезали бесследно, по неизвестным причинам взлетали на воздух цеха с вредным производством, взрывались шахты, случались потопы, землетрясения и извержения вулканов. В штате у него работало около полусотни сотрудников и вникнуть в личные дела каждого он не мог физически. Когда однажды утром ему доложили, что на прием по личному вопросу рвется некая мадам Соломина, чья-то бывшая жена, он не стал вникать, зачем и почему, отослав ее к своему помощнику. Тот, похоже, вообще не имел представления о семейной жизни майора Поспелова и тоже каким-то образом отбоярился от привязчивой посетительницы.

Через некоторое время Зарембе опять напомнили о Соломиной, потом еще, и, наконец, к нему заявился полковник Луговой.

– Как у тебя мой кадр? – спросил он о Поспелове. – Не обижаешь?

Заремба расхвалил, расписал достоинства нового сотрудника, отвесил комплимент и благодарность Луговому.

– Ты сильно не радуйся, Александр Васильевич, – урезонил Луговой. – Я скоро Поспелова возьму назад. К тебе чуть ли не месяц каждый день приходит его бывшая жена, а ты не соизволил принять.

– А что она ходит?

– Прими и выслушай, – посоветовал Луговой. – Рассказать тебе – не поверишь. Хотя поверишь. Ты же всякой чертовщиной занимаешься…

Полковник Заремба обещал непременно выслушать мадам Соломину, однако в тот день закрутился и вспомнил лишь вечером. Бывшая жена Поспелова упорно прождала в коридоре и приемной двенадцать часов, боясь выйти из здания: вдруг назад не пустят?

Луговой разрисовал Соломину как «Мисс Очарование», как обворожительную женщину редчайшей красоты, Заремба же увидел перед собой ничем не примечательную особу без всякого макияжа, утомленную, с темными кругами под большими глазами. Зрачки расширены, словно в них закапали атропин. Нервные пальчики не находили покоя…

– Слушаю вас, мадам, – привычным, несколько развязным тоном сказал полковник, впрочем, вовсе не желая ее обидеть.

– Как мужчина и офицер вы обязаны прежде извиниться, – холодно произнесла Соломина. – Я месяц обиваю ваши пороги.

– Простите великодушно! – сменил тон Заремба – ну и штучка, бывшая жена! Не зря он тебя покинул…

– Мне необходимо срочно видеть мужа!

– Бывшего мужа?

– Не имеет значения!.. Я должна быть рядом с ним! Сегодня! Сейчас.

Безотлагательно!

Можно было представить, что станет, если эта своенравная дамочка явится в «бермудский треугольник», где живет мирная пара простых фермеров…

– К моему великому сожалению, такой возможности представить не могу, заговорил полковник. – Ваш бывший муж находится… далеко отсюда. Должно быть. вы помните, чем он занимается? Сейчас он исполняет свои обязанности, иногда с риском для жизни…