Песнь хлыста - Брэнд Макс - Страница 18

Из-за причуд акустики каменного мешка, в который он угодил, Монтане казалось, что он находится в самом центре бурлящего водоворота людских голосов, доносившихся со всех сторон разом.

Толстый слой ржавчины все еще не позволял подобраться к механизму замка.

Соскочив со стула, Кид задул лампу, намочил керосином носовой платок и, отыскав в потемках замок, смазал его. Все оказалось не так-то просто, как поначалу казалось; он то и дело терял в темноте равновесие, едва не падая со стула. Наконец его упорство было вознаграждено — теперь полоска стали осторожно царапала по крепкому, очищенному от ржавчины металлу. Снова и снова он смачивал замок керосином.

И вот наконец почувствовал, как в замке что-то слегка подалось, но тут же стало на место. Ему удалось шевельнуть язычок замка. И впервые за все это время в сердце Кида птицей затрепетала надежда.

Было слышно, как за дверью командовал Халиска:

— Давай сюда! Эй, кто-нибудь! Принесите мягкой глины. Можно просто черной земли из загона. Быстрей, шевелитесь! Да, такой длины шнура вполне достаточно… Помоги нам Господь! Уже совсем скоро мы увидим его лицо, увидим живого или мертвого Эль-Кида!

— Да вам цены нет, Халиска! — похвалил его дон Томас. — Подумать только, как часто семейство Леррасов и их друзья нуждались в хлысте, чтобы изгнать бесчестье?! А на сей раз вы помогли нам справиться с этим… Он будет ждать взрыва или покончит с собой?

— Сеньор, — ответил жандарм, — такие люди, как он, до последней минуты надеются умереть, сражаясь. Он, вероятно, думает, что динамит каким-то чудом не тронет его. А вот и земля. Через несколько секунд мы получим его, живым или мертвым.

Остатками керосина Монтана смочил замок над головой. На лицо ему закапала вонючая маслянистая жидкость, смешанная со ржавчиной. Немного попало в рот, пришлось отплевываться.

И тут, с легким скрипом, напомнившим визг испуганной крысы, язычок замка подался в сторону. Монтана надавил на крышку люка, и та немного приоткрылась. Она оказалась настолько тяжелой, что Кид, едва дотягивавшийся до нее руками, не смог рывком распахнуть люк. Уцепившись пальцами левой руки за выступ на потолке, он подтянулся и принялся давить на крышку правой рукой. Теперь на левое плечо Монтаны приходился весь его вес вместе с тяжестью крышки; бицепсы Кида вздулись и затвердели, как деревянные.

И тут он снова услышал голос Халиски:

— Так, теперь все отойдите назад. Одному дьяволу известно, что может натворить динамит… Все назад! Я уже поджег шнур. Будьте осторожны…

Раздался топот убегающих ног, и в следующую секунду Монтане удалось распахнуть люк настежь. Подтянувшись на дрожащих от напряжения руках, он вылез через зияющий черный проем. Едва успел откатиться от него в сторону, как внизу прогремел взрыв.

Лицо Кида обдало мощным потоком воздуха, а взрывная волна едва не заставила задохнуться. Сверху что-то упало, оцарапав ему спину, а внизу все продолжало рушиться и осыпаться.

Глава 12

Когда Монтана поднялся на ноги, ему показалось, что он только что очнулся после долгого сна. Опустив люк на место, он для верности надавил на него ногой. Щелкнул замок; путь наверх был снова закрыт.

Затем, развернувшись в кромешной тьме, он зажег спичку.

Снизу доносился голос Халиски:

— Первым войти должен я… если его не убило и не оглушило, то я достану его своими руками… Держитесь за мной и…

И тут последовал дикий вопль:

— Ушел! Ушел! Он ушел! Чудеса Господни! Его здесь нет!

В слабом свете пламени спички Монтана заметил дверь в стене каморки, в которой оказался. Потянув за ручку, он поначалу решил, что она заперта, но потом догадался, что дерево просто разбухло от сырости. Видимо, дверь давно не открывали, но сильный рывок сделал свое дело — она распахнулась настежь, и взору Кида открылся короткий и крутой лестничный пролет с дверью на верхней площадке. Он быстро поднялся по нему.

Где-то под ним послышались голоса:

— Не мог же он и в самом деле раствориться в воздухе?

И снова:

— Рассыпьтесь по дому! Чудес не бывает! Он прячется где-то здесь!

Теперь уже отовсюду слышался топот ног. Воспаленному мозгу Монтаны показалось, что они раздаются даже на лестнице, по которой он только что поднялся. Кид весь напрягся. Затем подошел к двери. Она оказалась незапертой и легко открылась. Очутившись в ярко освещенном коридоре, он подумал, что покинутая темнота была ему настоящим другом. Эти яркие лучи словно указывали на него со всех сторон пальцами.

Кид скинул гуарачи — теперь идти босиком по плитке пола можно было совсем бесшумно.

Он побежал налево, но неожиданно возникший топот остановил его. Повернув направо и завернув за угол, Монтана обнаружил, что оттуда тоже доносится топот бегущих ног. Слева от него оказалась какая-то дверь; он толкнул ее и влетел в освещенную лампадой комнату. Сквозь большое стрельчатое окно в комнату струился лунный свет, в лучах которого сидела Доротея Леррас и смотрела прямо на Монтану. Совершенно спокойно она произнесла:

— Вы можете выпрыгнуть в это окно, сеньор!

Подбежав к окну, Кид вскочил на подоконник и посмотрел вниз. Со всех сторон к дому бежали сотни привлеченных шумом людей. Повсюду поблескивали стволы ружей.

Он спрыгнул с подоконника обратно в комнату.

— А я-то думала, — произнесла Доротея, — что такой храбрец, как вы, сможет пробиться даже через вооруженную толпу.

Кид пристально посмотрел на нее. В этот момент ручка двери повернулась, и он, не выпуская из рук револьвера, присел за большой кроватью. Из-за двери послышался задыхающийся от волнения голос самого дона Лерраса:

— Доротея! Доротея! Произошло нечто ужасное! Этот дьявол гринго каким-то чудом исчез, словно растворился в воздухе! Мы взорвали дверь темницы. Взрыв был настолько силен, что мог бы уложить на месте человек двадцать, однако Эль-Кид исчез. Он прячется где-то в доме. О Господи! Что творится на белом свете! Что за чудеса! Я останусь здесь с двумя стражниками, чтобы…

— Ты нужен, чтобы руководить поисками, — перебила его Доротея. — Оставь за дверью парочку надежных людей, а я запрусь на замок. Со мной ничего не случится.

— Разве ты не боишься, Доротея?

— А чего мне бояться? Такой человек, как Эль-Кид, не тронет женщину.

— Что ты такое говоришь, Доротея! Ты думаешь, что женщина, очутившаяся в руках этого собаки гринго, может рассчитывать на безопасность? А твоя честь… жизнь, наконец… он может лишить тебя всего этого ради забавы. А чтобы было легче снимать кольца, отрубит тебе пальцы… Ведь это настоящий зверь, а не человек!

— Ладно, — спокойно произнесла девушка. — Если ты оставишь за дверью своих людей, я буду чувствовать себя в безопасности. Будь осторожен, отец! Не подставляйся под пули. Защищаясь, этот дьявол может убить тебя. Удачи тебе! Будь осторожен!

Легко щелкнув замком, дверь закрылась, и Доротея, повернувшись к Монтане, увидела, что тот прикуривает цигарку. Он стоял в тени окна, то и дело вспыхивающий огонек освещал лицо разбойника.

— Сеньорита Доротея, — прошептал Кид, — стоило мне увидеть ваше лицо, как я сразу понял, что нахожусь в безопасности, как если бы попал в объятия родной сестры.

Доротея ничего не ответила. Открыв портсигар, она вынула из него цигарку. Монтана дал ей прикурить. Глаза девушки внимательно изучали руку и покрытое грязными пятнами лицо Кида. Потом она отошла в глубь комнаты и выдохнула облачко табачного дыма прямо в полоску лунного света.

— Это действительно ночь чудес, — заявила она. — Разве могла я представить, что окажусь столь романтичной? Сеньор, в той комнате вы найдете мыло, воду и полотенце.

Монтана прошел в гардеробную и умылся. Обнаружив там расческу, привел в порядок черные волосы. Синие глаза его блеснули холодной сталью, когда он глянул на себя в зеркало.

Это было очаровательное французское зеркальце, украшенное изящным узором из тончайшей золотой проволоки. Расческа, которой он воспользовался, была сделана из слоновой кости, слегка пожелтевшей от времени.