Неуловимый бандит - Брэнд Макс - Страница 15

Всадник перекинул ногу через луку седла и легко спрыгнул на землю.

— Ты напрашиваешься на неприятности, — угрожающе проговорил он.

— Тем и живу, — отозвался Пенстивен. — Я вырос на этом. А как насчет тебя?

— А я, — объявил рыжий, — как раз тот, кто учит таких дураков, как ты. Теперь, стоя на земле, он казался ещё более внушительным, чем в седле.

У него были могучие плечи и мускулистые руки. Все это было совершенно очевидно. Он слегка наклонял голову при ходьбе, и ещё у него был волевой подбородок и мощная челюсть.

— А по-моему, ты просто нищий оборванец, — объявил Пенстивен, чувствуя нарастающее напряжение во всем теле от охватившего его ликующего возбуждения.

— Что ж, сейчас сам увидишь, — проговорил рыжий, — что и оборванец может заварить такую кашу, что тебе её во век не расхлебать.

Пенстивен позволил себе снисходительно улыбнуться.

— Я вырос среди настоящих мужиков, — ответил он. — А слышу сейчас детский лепет.

— Ну а как тебе вот это? — поинтересовался рыжий, резко выбрасывая вперед кулак, рассчитывая огреть им Пенстивена по голове.

Однако удар пришелся мимо цели, ибо в самый последний момент тот успел пригнуться, принимая более безопасное положение.

Затем он снова выпрямился во весь рост, и в тот же самый момент короткий апперкот левой привел его кулак в точное соприкосновение с подбородком рыжего, отчего тот оказался отброшенным назад.

— Отправляйся-ка ты домой, сынок, и сперва подрасти маленько, — посоветовал Пенстивен.

— Неплохой трюк, — ответил рыжий, — но у меня в запасе есть кое-что получше.

Сделав обманное движение левой, словно намечая удар в голову, правой рукой он нанес мощнейший удар по корпусу в область сердца.

Пенстивен сумел на какую-то долю дюйма уйти с линии удара, и тут же провел ещё один апперкот, ставший точной копией первого. Но этот удар был гораздо сильней предыдущего.

Рыжий не устоял на ногах и с размаху опустился на землю.

— Что ж, очень недурно, — заметил он. — Но в некоторых случаях даже удобнее сидеть, чем стоять, и вот сейчас…

Он успел лишь наполовину освободить оружие из кобуры, но вдруг с удивлением обнаружил, что в руке у противника уже поблескивает невесть откуда возникший револьвер, дуло которого было направлено точно на него.

Сокрушенно вздохнув, рыжий сунул собственное оружие обратно в кобуру и лишь после этого встал с земли.

— Ты здорово боксируешь, — признал он. — Наверное, выступал на профессиональном ринге?

— Удачный удар, только и всего, — поспешил соврать Пенстивен. — Самый обычный прием, ничего особенного.

— Я и заметить не успел, откуда взялась твоя пушка, — продолжал рыжий.

— Кто ты, приятель?

— Меня зовут Джон Чужак.

— Странно. Никогда не слышал. А что у тебя за дело к Элу Спикеру?

— Ты не назвал мне своего имени, — бесстрастно заметил Пенстивен.

— Имя-то у меня самое обыкновенное, как и подобает рыжему, — ответил тот. — Так кто тебя сюда прислал?

— Проводи меня к Спикеру. Говорить я буду только с ним, — упорствовал Пенстивен.

Его новый знакомый усмехнулся.

— Крутой, значит? — беззлобно проговорил он. — Что ж, я тоже не робкого десятка. Ладно, отведу тебя к Элу Спикеру, раз уже тебе так приспичило его повидать. Но учти, что такие как Эл чужаков не слишком-то жалуют. Садись на коня и поехали.

Глава 12

Это был самый необычный союз, который могли заключить между собой двое искателей приключений в те лихие времена, когда новые знакомства между людьми зачастую завязывались в ходе вооруженных стычек и поединков, подобно тому, как в наши дни во время драк на школьном дворе мальчишки приобретают себе новых друзей.

И хотя оба все ещё искоса поглядывали друг на друга, но настроены были вполне дружелюбно. Рыжий — потому что потерпел сокрушительное поражение в честной драке, не говоря уж о том, что соперник оказался гораздо расторопнее его, успев первым выхватить револьвер; а Пенстивен — потому что один из пропущенных им ударов все же пришелся по ребрам, и память об этом теперь отзывалась в боку ноющей болью, а также потому что в душе он восхищался той решимостью, с которой его новый знакомый был готов броситься в драку, а при необходимости, наверное, и пойти даже на убийство.

По дороге они разговаривали о всякой ерунде, пока, наконец, не подъехали к дому

— Будем считать, — проговорил Боб Пенстивен, — что мы просто встретились в пути, и я спросил у тебя дорогу.

Его спутник осторожно потрогал собственный подбородок.

— Ну как, очень заметно? — спросил он.

Пенстивен поглядел на большую шишку с намечающимся кровоподтеком, красовавшуюся на указанном месте.

— Ты проезжал через заросли, и лошадь задела головой ветку, которая и хлестнула тебя под подбородком, — предположил он.

Рыжеволосый усмехнулся.

— А ты неплохой парень, братишка, — сказал он. — Вообще-то, меня зовут Дэн Тернер. Но чаще всего просто Рыжий. А тебя как?

— Джон Чужак, — стоял на своем Пенстивен.

Ему и самому было в диковинку то благодушие, что охватило его после купания и непродолжительной драки. К тому же он почти не чувствовал усталости после долгой поездки верхом, хотя и понимал, что пройдет ещё совсем немного времени, и к нему снова вернутся и боль, и усталость.

— Ну да, ведь ты же крутой, — сказал Дэн Тернер. — Ну да ладно. Отведи свою клячу в загон. Сено в яслях. Овес будешь насыпать?

— Не знаю, — пожал плечами Пенстивен. — Я лишь сегодня впервые оседлал этого коня.

— Ну тогда нечего на него зерно тратить, — заключил Тернер. — Потому что, во-первых, лишний раз везти в такую даль мешки с овсом и ячменем — одна морока, а во-вторых, потому что при одном только виде такой шикарной кормежки мустанг может просто помереть от счастья. Так что давай, бери свои пожитки и пойдем в хижину.

Они расседлали лошадей, и Пенстивен, держа в руках снятые с мустанга седло и уздечку, вошел в дом.

Переступив порог, он оказался в комнате, где царил полумрак, и мужчин более зрелого возраста увлеченно играли в карты, устроившись у небольшого оконца в дальней стене, служившего единственным источником света. В углу стояла плита, уставленная аппетитно попыхивающими кастрюльками. Вокруг пояса одного из карточных игроков была повязана на манер передника грязная тряпка. Но уже в следующий момент, приглядевшись получше, Пенстивен пришел к выводу, что обитатели хижины если и были старше его, то совсем ненамного, однако совершенно ясно было и то, что, в отличие от него, им обоим уже довелось побывать во многих переделках. Рядом с ними он чувствовал себя неуверенно, и игроки, похоже, понимали это.

Ибо один из них сказал:

— Привет, Рыжий! А мальчонка откуда?

— С кудыкиной горы, — ответил Рыжий. — Его зовут Джон Чужак.

— И что дальше? — спросил детина, щеки которого покрывала густая щетина.

— А дальше не твое дело, — сказал Рыжий. — Чужак, если ты хочешь есть, то мы скоро будем ужинать. Слушай, Клэр, а чего мы ждем-то?

— Мороженого, — хмуро отгрызнулся мужик в переднике. — Чего ещё мы стали бы ждать, кроме как возвращения Эла? Но может быть все-таки расскажешь, кого ты нам сюда привез?

Он оторвался от карт, чтобы лишний раз взглянуть на Пенстивена, который по-прежнему скромно стоял в углу у двери и, по-видимому, был несколько смущен столь необычным приемом.

— Вещички можешь повесить на крючок, — подсказал Рыжий.

Пенстивен повиновался. Игроки прервали свою игру и принялись оценивающе разглядывать его.

— Эла будет приятно удивлен, — объявил чернобородый.

— Уймись, Чак, — сказал Ред. — Мне не меньше твоего охота дождаться Эла. Это его дело, вот пусть сам и разбирается. Я свое отволновался.

— А было из-за чего?

— Да уж, мало не покажется.

— Так в какую же дверку он постучал, что сумел протоптать дорожку к твоему сердцу? — поинтересовался дежурный по кухне.

— В мою рожу, — ответил Рыжий, поражая Пенстивена таким откровением.