Неуловимый бандит - Брэнд Макс - Страница 14

Оставив своего мустанга на попечение торговца и дав ещё пятьдесят долларов в придачу, Пенстивен оседлал нового скакуна и проклинал его на чем свет стоит на протяжении всех последующих сорока миль пути.

Ничего не поделаешь, каким бы не был новый конь, нужно было продолжать путь, что Пенстивен и делал, стараясь не обращать внимания на тряску от неописуемой рыси животного, отчего его так подбрасывало в седле, что, казалось, душа вот-вот расстанется с телом. Даже езда шагом на этом коне превращалась в самую настоящую пытку, ибо при каждом шаге он как будто так активно двигал крупом, что возникавшее при этом волнообразное движение заставляло всадника раскачиваться в седле и клониться к холке.

Зато на этот раз Пенстивен ехал через пустыню с полной флягой.

Глава 11

Путешествие оказалось ничем непримечательным — просто следующие сорок миль пути, пролегавшего в основном по пустыне. Часть дороги пролегала через пески, сменявшиеся каменистыми участками, и тогда из-под копыт идущего размеренной рысью коня вылетали снопы искр, а всадника крепко потряхивало в седле. Затем последовали бескрайние завалы вулканической породы, местами идеально гладкой, словно специально отполированной до блеска, местами образовавшей невероятные нагромождения, похожие издали на гигантские угольные кучи. Подхватываемые ветром крохотные острые пылинки попадали в глаза, причиняя ему кучу неудобств, а солнце в небе нещадно палило.

Затем маячившие на горизонте и окутанные колышущейся пеленой полуденного зноя голубые горы заметно потемнели, приобретая коричневый оттенок, и на их фоне стали заметны силуэты зеленеющих сосен. И вот наступил тот долгожданный момент, когда он, наконец-таки, въехал под их благословенную сень, запрокинув голову и жадно наслаждаясь зрелищем вечнозеленых крон сомкнувшихся над ним.

Этот цвет был столь же желанным отдыхом для уставших, воспаленных глаз, каким могла бы стать вода для утомленного и иссушенного зноем тела. Его душа ликовала, и он словно растворялся в тенистой зелени. Солнце уже начинало клониться к закату, когда он наконец выехал из-за сосен на берег того самого ручья, о котором говорил Оньяте.

Это означало, что первоначальный расчет Дока Шора был точен, и теперь ему осталось проехать всего-навсего каких-то тридцать пять миль!

«Всего тридцать пять миль? Впереди ещё целых тридцать пять миль мучений!»

После дня проведенного в седле, он уже не чувствовал ног, а онемевшая спина теперь ныла и болела так, словно по обнаженным нервам стучали сотни незримых молоточков. И тем не менее, он выжил.

Подъехав поближе к ручью, Пенстивен обнаружил, что, как и ожидал Оньяте, по песчаному руслу струился водный поток. Проехав немного вниз по течению, он остановился у небольшой заводи, где на поверхности воды играли золотистые и огненно-красные блики заката. Оставаться равнодушным при виде такого зрелища было превыше его сил. Спешившись, он торопливо стащил с себя одежду, которую тут же старательно отряхнул от пыли и бросил на траву «остынуть» — это было единственное слово навязчиво крутившиеся у него в мозгу — после чего прыгнул в воду, проплыл немного и окунулся с головой.

Его мускулы так болели, что первые гребки ему давались с большим трудом, но затем мало-помалу он смог расслабиться. Усталость усталости рознь, и порой простая смена деятельности может стать самым хорошим отдыхом; кровь наполняет все новые и новые сосуды, что весьма благоприятно сказывается на всем организме.

Поплескавшись минут десять, юный Пенстивен вышел из воды, чувствуя себя отдохнувшим и посвежевшим.

Немного обсохнув под легкими порывами теплого вечернего ветерка, принялся натягивать одежду.

Он все ещё одевался, когда откуда-то из зарослей его окликнул незнакомый голос.

— Привет!

— Взаимно, — отозвался Пенстивен.

Он пододвинул поближе к себе свою куртку, валявшуюся на земле рядом с камнем, на котором он теперь сидел. Затем взглянул на мустанга, мирно пасущегося поодаль со спутанными передними ногами. Там же сумка!

Тем временем из-за кустов выехал странного вида всадник.

Он прочно сидел в седле и был вооружен до зубов, имея при себе сразу несколько револьверов и винтовку, приклад которой торчал из седельной кобуры, к тому же рубаха на нем подозрительно топорщилась, что наводило на мысли о спрятанном за пазухой оружии. С запястья у него свисала кожаная плетка, рукоятка которой была инкрустирована серебром. Он носил сомбреро было украшено золотым шитьем. Наряд с замысловатым орнаментом, искусно вышитым серебром. Однако сама одежда имела довольно жалкий вид и явно нуждалась в починке.

Итак, было совершенно ясно, что перед ним человек, имеющий достаточно средств, чтобы дорого и со вкусом одеваться, и в то же время вполне очевидно, что женской заботой он явно обделен.

Хоть за плечами у Пенстивена и не было большого жизненного опыта, но все же и он был не лыком шит. Парень находился явно не в ладах с законом. Пенстивен мысленно прикинул, что на вид ему было года двадцать три-двадцать четыре; во всяком случае, если незнакомец и выглядел постарше его, то совсем ненамного.

— Купаешься значит, да? — спросил всадник.

— Ага. Всю рыбу распугал, — ответил Пенстивен.

Надев сапоги, он встал с земли и принялся неуклюже натягивать куртку, на что у него ушло больше времени, чем было на самом деле необходимо, но зато ему удалось наилучшим образом утвердить на плечах ремни, держащие две потайные кобуры с револьверами. Теперь, приведя в порядок свой гардероб, он почувствовал себя гораздо лучше. Его верные слуги оказались на своих привычных местах, и это придавало уверенности

— В первый раз здесь проезжаешь? — спросил незнакомец.

— В первый, — подтвердил Пенстивен.

— Куда-то направляешься? — продолжал расспрашивать его странный всадник.

Пенстивен улыбнулся ему своей открытой, честной улыбкой, при этом с его лица не сходило выражение тупого простодушия.

— Ага. Кое-куда мне надо, — ответил он. — Разыскиваю парня по имени Эл Спикер. Он должен обитать где-то в этих краях. Знаешь такого?

— Спикер? А каков он из себя? — продолжал допытываться рыжеволосый.

— У него большой лоб и нос и почти нет подбородка. Плюгавенький такой мужичонка, — с готовностью пояснил Пенстивен. — Не встречал такого?

— Сомневаюсь, чтобы ему пришлось по душе такое описание, — сказал всадник. — А ты сам-то этого Эла Спикера давно хоть знаешь?

— Да я его вообще в глаза не видел. У меня есть лишь это описание.

Пенстивену уже начал надоедать этот допрос с пристрастием.

— Что ж, — проговорил всадник, — кажется, я видел парня, похожего на того, кого ты ищешь. Довольно занятный человек. Живет уединенно, держится особняком.

— Меня направил к нему его друг, — ответил на это юный Пенстивен.

Круглолицый всадник с огненно-рыжей шевелюрой задумчиво кивнул.

— Так как, говоришь, тебя зовут? — спросил он.

— Джон Чужак.

— Или просто Джон Джонс?

— Я сказал, что меня зовут Джон Чужак, — повторил Пенстивен. — А тебя как величать?

— Рыжий Джон, — ответил странный всадник. — Ну как, нравится тебе мое имя?

— Терпеть не могу рыжих, — невозмутимо отозвался Пенстивен.

— Не по душе, значит, тебе рыжие, да? — переспросил парень на лошади, чуть заметно выпрямляясь в седле. — А я вот, представь себе, на дух не переношу чужаков. Вот так.

— Ну и что, — по-детски простодушно пожал плечами Пенстивен. — Меня это не волнует.

— Неужели?

— Ага, ни чуточки.

Парня на лошади подобное заявление, похоже, озадачило.

— По-моему, у тебя горная болезнь, — предположил он. — Надышался воздухом высокогорий, вот и вообразил себя самым сильным и смелым.

— Да, горный воздух придал мне силы, — заявил Пенстивен в ответ на это. — Но только утомляет меня совсем другое.

— И что же это? — язвительно поинтересовался рыжий.

— Твоя болтовня, — отрезал Пенстивен.