Колесо фортуны - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 6

- Очень сложная? - беспомощно спросил я.

Янус Полуэктович грустно улыбнулся и прошел в столовую. А я отправился в электронный зал в дурном расположении духа. Директор не злоупотреблял возможностью предсказывать будущее, и очень редко ее демонстрировал.

Ушел я с работы, когда еще и семи не было. То ли таинственное предупреждение У-Януса сказалось, то ли захотелось посмотреть свежую серию "Знатоков" по телевизору, сам не пойму.

Для очистки совести я сотворил двух дублей. Одного заканчивать на "Алдане" расчет задачи для Почкина, а другого присматривать, чтобы первый не отлынивал. Есть у меня такая нехорошая черта мое настроение в момент создания дубля очень легко этому дублю передается. Из института я выбрался тихонько, стараясь не попадаться ребятам на глаза. Но на улице настроение быстро улучшилось. Был легкий морозец. Девушки, попадающиеся мне навстречу, весело смеялись, обсуждая переменчивую соловецкую погоду и свежие сплетни. Компания ребят с рыбзавода имени Садко прошла навстречу, что-то весело напевая под гитару и явно направляясь к ближайшему кафе. На мгновение мне тоже захотелось устроить маленький загул, выпить легкого болгарского винца "Монастырская изба", что недавно завезли в Соловец, или даже дернуть сто грамм грузинского коньячка под бутерброд с балыком. Но я вовремя сообразил, что в кармане лишь рубль, зарплата будет в четверг, а Володя мне пятерку завтра никак не отдаст. Пообещав той части своего сознания, что требовала разгульного образа жизни, реванш в субботу, я направился в столовую номер 11, где можно было перехватить чего-нибудь на ужин. Хмурая старушка-уборщица уже бродила между столами со шваброй, намекая на скорое закрытие столовой. Но я все же успел встать в хвост маленькой очереди и нахватать с подноса теплых пирожков. Возле кассы меня поджидала еще одна удача - из недр столовой вынесли остаток молочного, и я разжился сырком с изюмом и бутылкой кефира.

Обедневший ровно наполовину, но отягощенный грузом продуктов в авоське, я быстрым шагом направился к общежитию. Морозец крепчал, и пирожки, утратив остатки тепла, стали гулко постукивать друг о друга, когда я, потрясая перед лицом вахтерши пропуском, вбежал в вестибюль.

По пути в комнату я забежал на кухню. Там, конечно, никого еще не было. Может быть, на всем этаже я был один, остальные еще сидели в институте. Ставя на плиту чайник, я тщетно боролся с чувством стыда.

Нет, и что на меня сегодня накатило?

Я открыл свою комнату, включил свет и собрался было уже выгрузить продукты на стол, когда за спиной что-то гулко хлопнуло. Обернувшись, я увидел Корнеева. Корнеев был подозрительно тих и печален. Он парил в воздухе возле стены, яростными рывками выдирая застрявший в штукатурке каблук.

Злорадно подумав, что и у магистров не всегда удачно получается трансгрессироваться, я все же подошел к Витьке, схватил его за плечи и потащил. Витька сопел, колотя свободной ногой по стене. Наконец штукатурка не выдержала, и мы полетели на пол.

- Какой ты неуклюжий, Сашка, - вздохнул Корнеев, вставая и поглядывая на стену. В штукатурке зияла круглая дыра.

От возмущения я поперхнулся, но все же сказал:

- Завтра заделаешь!

- А что? Могу и сейчас... - Витька взмахнул было руками, но под моим укоризненным взглядом слегка смутился и заклинания не произнес.

- По-нормальному заделаешь, - объяснил я. Возьмешь в институте цемента, песочка, и...

- Ладно, сдался Витька. - Ретроград ты, Привалов... О! Пирожки! Это ты угадал.

Он уселся за стол, вытряс авоську. Подумал, протянув руку, вытащил из воздуха кипящий чайник, но заколебался:

- Эй, а может ты его хотел так принести... По-нормальному?

Махнув рукой, я уселся рядом. Спросил:

- Что ты так рано-то?

- А ты?

- Меня Янус напугал. Сказал, что...

- Неделя тяжелая будет, - кивнул Корнеев. - Во-во.

- И тебе тоже?

Витька мрачно откусил половину пирожка. Спросил:

- Чего он темнит, а, Привалов? Может уже про Колесо узнал?

- Не исключено.

- Скандал... - радостно сказал Корнеев. - Нет, не похоже. Сашка, может, нас на овощную базу отправляют?

С минуту мы обдумывали и эту версию. Но все же решили, что по такому мелкому поводу директор нас запугивать не стал бы.

- Ладно, нечего гадать, - первым сдался Корнеев. - Слушай, я вот что подумал с Колесом...

- Ну? - содрогнувшись спросил я.

- А если его остановить, когда все люди на Земле счастливы? Когда всем везет?

- Здорово, - признал я. - Вот только когда? Разве так бывает?

- Ну, если объявить всему миру, что... э... В двенадцать ноль-ноль по Гринвичу, например, всем надо быть счастливыми и удачливыми.

Пришлось покрутить пальцем у виска. Корнеев фыркнул.

- Что смеешься? Ну немножко-то можно потерпеть? Сесть с хорошей книжкой у окна, смотреть на красивых девушек. Или собраться большими компаниями, комплименты друг другу говорить, подарки делать!

- А тебя в этот момент комар укусит. Или у соседа труба лопнет, и потолок зальет.

- Полагаешь, никак? - серьезно спросил Витька.

- Угу. Нереально. Обязательно кому-нибудь да не повезет.

- Потерпели бы ради большинства! - уже отступая высказался Корнеев. Такая идея славная!

- Глупая твоя идея, Витька.

- Ладно. Допускаю преждевременная! - Корнеев выхватил из-под моих пальцев последний пирожок и в запале помахал им перед моим лицом. Я с трудом удержался от того, чтобы облизнуться. - А если не сейчас? Через десять лет, через двадцать? Когда уж точно можно будет добиться всеобщего счастья?

- А зачем тогда еще и Колесо останавливать? Масло масляным делать? Знаешь... Если уж люди станут счастливы, то мелкое невезение их не расстроит.

Это был еще тот удар! Корнеев запнулся на полуслове, глотнул воздуха и скис. Положил пирожок на стол, поднялся, и, смерив меня обиженным взглядом, провалился на первый этаж.

- Витька, брось дурить, - позвал я.

Но Корнеев не появился. Обиделся...

Вздохнув, я налил себе хорошего, грузинского чая. Съел оставшийся пирожок и пошел в холл. Телевизор был выключен... Значит, точно, один я на этаже. Включив новенький "Огонек" и устроившись на продавленном кресле, я приготовился наслаждаться зрелищами.