Наследник Осени - Карвин Джайлс - Страница 4

– Ты, кажется, сломал мне зуб, – пожаловался Брофи. Трент пожал плечами.

– Надо было отвернуться, – снова сказал он, отвязывая свою птицу.

– Больше я в эти дурацкие игры не играю.

– Не злись. – Трент ловко завязал петлю и накинул ее на запястье. – У тебя неплохо получается. Я даже не ожидал. Счет два – один в твою пользу.

Брофи слизнул кровь с треснувшей губы и выдавил из себя неубедительную улыбку. Благородство у Трента проявлялось в минуты победы, но никак не поражения, а портить приятелю настроение не стоило.

Морщась от боли, он отвязал сокола. Почувствовав запах крови, птица занервничала, и Брофи догладил ее по спинке.

Эйфория победителя улетучилась, как только друзья, продравшись через колючий кустарник, вышли на ведущую к городу пастушью тропу.

– Знаешь, – задумчиво произнес он, – нам надо что-то придумать… как-то оправдаться…

Разумеется. Они ведь отправились как бы поохотиться.

– Отцу наши игры вряд ли понравятся.

– Согласен.

«Потому что они дурацкие», – подумал Брофи.

Отец Трента был братом Осени и храбрейшим из всех знакомых ему мужчин. Первый чужестранец, прошедший в Огндариене испытание Каменным Сердцем, Креллис не боялся ничего на свете, и в его мнении относительно швыряния булыжниками сомневаться не приходилось.

– Давай скажем, что ты споткнулся, когда поднимался по склону.

– Лучше сказать правду. Пусть…

Глаза Трента полыхнули, и Брофи замолчал. Настроение друга менялось, как погода весной.

– Нет.

– Он поймет, вот увидишь. Мы же мальчишки.

– Ты – может быть. Но не я. Нет. Лучше скажем, что за нами гнались физендрийские разведчики. Мы убегали… ты упал…

Брофи вздохнул. Ну как убедить друга не врать отцу? Как удержать его ото лжи? Быть сыном такого человека, как Креллис, должно быть, нелегко. И все же Трент не ссорился бы с родителем так часто, если бы рассказывал ему правду.

Взгляд Трента остановился на охотничьем соколе Брофи.

– А что, если сломать ему крыло? Тогда у нас будет доказательство, и никто ничего не заподозрит.

Брофи закатил глаза.

– Ну уж нет. Моей птичке ломать крыло мы не станем.

– Почему не станем? – Трент холодно прищурился. – И с каких это пор ты указываешь, что мне делать, а что нет?

Брофи заставил себя сдержаться. Не стоит лезть в драку, если тебя уже побили. К тому же Трент на два года старше, ему почти семнадцать, тогда как Брофи едва исполнилось пятнадцать.

– Нет, лучше скажем, что подняли куропатку. Я засмотрелся, оступился и упал с обрыва. Ломать соколу крыло – это лишнее. – Конечно, покрывать одну ложь другой – дело недостойное, но еще хуже портить из-за этого хорошую птицу. Иногда Трент предлагал что-то, совершенно не думая о последствиях, но не любил, когда ему на это указывали.

– Ладно, пусть будет по-твоему.

Они молча спустились по крутой тропинке к подножию Арриданских гор и шли теперь по песчаному руслу высохшей реки.

Вдалеке уже виднелась громадина Водной стены. Лежавший в ее основании голубовато-белый мрамор хранил следы бесчисленных атак. Всего за время своего существования этот шедевр инженерного искусства отразил семь неприятельских вторжений.

Над мраморным основанием, высота которого составляла сто футов, располагались пять ярусов каменных арок, возносившихся в небо еще на триста футов. Там, в вышине, на казавшемся тонкой паутинкой переплетении опор, проходил высочайший в мире акведук, по которому вода из Великого океана постоянно поступала к громадным шлюзам с восточной стороны города.

В основание стены уходил напоминающий пещеру туннель, в центре которого стояли неприступные Физендрийские ворота. Пятидесятифутовый металлический портал был настолько громаден, что открывался только с помощью гидравлического подъемника, соединенного с акведуком специальным водоотводом.

Ступив в тень и оказавшись вне поля видимости возможных наблюдателей, Трент облегченно вздохнул и даже заулыбался.

– Хороший был денек, – пробормотал он, поглядывая искоса на приятеля. – Ну, если не считать, что ты малость расшибся.

– Спасибо, – отозвался Брофи.

Губы начали распухать, каждый шаг отдавался болью в боку, и он уже начал подумывать, не сломал ли при падении ребро. Вспомнился случай в порту, когда порыв ветра отбросил от пристани торговое судно и стоявший на причале мальчишка свалился в воду. Следующая волна вернула корабль, и несчастного едва не раздавило. Что ж, время от времени случается всякое. Брофи старался не обращать внимания на боль.

– А какой у тебя был лучший день? – спросил Трент.

Брофи настороженно взглянул на друга, ожидая подвоха.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, самый хороший день в жизни. Такой, что запомнился.

– Определенно не сегодня.

Трент помолчал. По губам его скользнула хитроватая улыбка.

– Я тебе расскажу про мой. Зашел я как-то к мастеру Гарму…

Что будет дальше, Брофи уже знал и слушать не хотел. Гарм, новый мастер-оружейник Креллиса, считался лучшим кузнецом на всех Летних морях, но было у него кое-что такое, что Брофи ценил выше хорошей балансировки и гибкости клинка: его дочь.

Фемера… Темноглазая красавица с роскошными черными волосами, спадавшими шелковистой волной едва ли не до талии. Изящная и грациозная, девушка двигалась с легкостью ветерка, распространяя свежий запах морского бриза. Говорила она мало, но каждый раз, когда Брофи оказывался поблизости, глаза ее неизменно находили его.

Приехав в Огндариен вместе с отцом шесть месяцев назад, Фемера сразу привлекла внимание двух друзей и стала едва ли не любимой темой обсуждения. Не раз и не два они под самыми разными предлогами отправлялись на Каменную сторону, где прохаживались перед ружейной мастерской, тратя порой по целому дню, чтобы только улучить момент, когда красавица выйдет из дому. Трент как-то пошутил, что мастер Гарм выковал много отличных мечей, но сподобился только на одни ножны. Брофи понадобилась неделя, чтобы понять скрытый в шутке смысл, а поняв, юноша покраснел до корней волос.

– Надеюсь, ты еще не забыл его дочку, Фемеру? – продолжал Трент.

– Память ты мне не отшиб.

Трент развел руками и вздохнул.

– Так вот, где-то месяц назад… – Он шутливо ткнул приятеля в бок. – Да, лучший день в моей жизни… Вернее, ночь. Ночь ведь тоже считается, а?

Брофи становилось все хуже. Боль обосновалась теперь уже в животе и не желала уходить.

– Ты о чем?

– Мы с отцом зашли в мастерскую старика Гарма. Проверить, как продвигается заказ. Фемера тоже была там. Вроде как прибиралась. Я остановился, и мы разговорились. Она, как тебе, возможно, известно, не из болтливых, но… – Трент пожал плечами и, понизив голос, словно их могли подслушивать, продолжал: – Но и не такая уж застенчивая, если задрать юбки повыше.

Брофи на мгновение представил эту парочку и тряхнул головой, отгоняя неприятную картину.

– Она красивая. – Он замолчал. Трент как будто ничего и не заметил.

– И на все согласная. Такая бойкая… К женщинам надо просто знать подход. Если умеешь их зацепить…

Брофи кивнул. Сам он подхода к женщинам не знал и иногда сомневался, что когда-нибудь освоит эту премудрость. У Трента с ними получалось куда лучше, он всегда умел отпустить нечто этакое. Судя по его рассказам, Трент переспал по крайней мере с дюжиной красоток и подробностями своих похождений легко делился с приятелем. У Брофи все было не так. Он до сих пор оставался девственником, и такое состояние грозило затянуться, потому что в присутствии Фемеры челюсти у него склеивались, а слова застывали в горле.

– Так какой у тебя был лучший день? – не отставал Трент, хотя они уже подходили к голубовато-белой стене.

Ничем столь замечательным, ничем таким, что шло бы в сравнение с подвигами приятеля, Брофи похвастать не мог. Почувствовать под собой прохладу обнаженных бедер Фемеры, вдохнуть аромат ее волос – об этом он мог только мечтать.

Но когда Трент задал вопрос, в голове у него как будто что-то щелкнуло. Момент был не самый подходящий, но Брофи все ж решился ответить.