О смелых и умелых (Избранное) - Богданов Николай Владимирович - Страница 50

- Что это значит? - строго спросил Ногин. - Это похоже на военный мятеж против законной власти!

- Мятеж против законной власти произошел в Петрограде! - наступал Рябцев.

- Разве вам не известно, что по поручению съезда Советов Ленин...

Рябцев перебил Ярославского:

- Ваш Ленин захватил власть, используя бунт большевиствующих солдат и матросов. В Москве это не пройдет! Все попытки бунта будут пресечены. По моему приказу верные Временному правительству части занимают государственные учреждения, вокзалы, телеграф, телефон и прочие пункты. Бунтующие войска блокированы в казармах. Для сбережения ценностей Кремля от анархиствующих элементов и разграбления я заменю солдат юнкерами.

- Вы много на себя берете, - сказал Ногин.

- Вы взяли на себя больше. Не имея на то никаких прав, свергли законное правительство Керенского.

- Правительство измены! - воскликнул Ярославский.

- По праву пролетарской революции, - сказал Ногин. - По требованию народных масс. И мы предлагаем вам: подчинитесь Советскому правительству!

- Оставим споры. Перейдем к делу, - жестко сказал Рябцев. - В Москве сила на моей стороне. На каждого большевика у меня два юнкерских штыка, усмехнулся он. - Я предлагаю вам немедленно отправить обратно в казармы вашу большевистскую роту, незаконно введенную в Кремль. Приказывайте отрядам Красной гвардии оставаться для охраны фабрик и заводов. И только! После этого мы сядем за стол переговоров и решим, как выйти из сложившегося положения, чтоб не допустить в Москве кровопролития. Надеюсь, вам все понятно? - самоуверенно закончил он.

Но его самоуверенность сбил крик вбежавшего вестового:

- Вас идут убивать! Солдаты!

Пробираясь по бушующему Кремлю со свежесмолотым кофе для полковника, Лукаша попал в водоворот стихийного солдатского митинга, который так и взорвался, когда дозорные со стен закричали, что Кремль окружают юнкера. Кто-то подал команду: "Караул, в ружье!" Кто-то приказал сыграть на трубе тревогу. Одни солдаты уже тащили на стены пулеметы, другие занимали места за бойницами, третьи стали спешно рыть окопчики перед воротами, запутывая их колючей проволокой и заваливая дровами, бревнами.

Толпа, ощетинившись штыками, повалила к квартире Рябцева.

У Лукаши ноги подкосились, когда он понял, что этими солдатами сейчас владело одно желание - расправиться с Рябцевым. Как он обогнал солдат, как запер дверь парадного на засов, Лукаша не помнил. И вот он стоит перед полковником и кричит, рассыпая кофе на паркет: "Вас идут убивать! Солдаты!"

Схватив Лукашу за шиворот, полковник, словно щенка, выбросил его в прихожую и захлопнул дверь.

- Ну вот, полюбуйтесь, господа, на разгул солдатской стихии... Вот против чего я восстал.

- Эта стихия сметет вас, - сказал Ярославский. - Смиритесь, полковник. Уберите ваших юнкеров, раздразнивших солдат.

- Согласен. Я отведу от Кремля юнкеров, вы выведете из стен Кремля роту сто девяносто третьего полка.

- О деталях договоримся за столом переговоров, - сказал Ярославский.

Ногин и Ярославский вышли к солдатам и объяснили, что полковник Рябцев готов подчиниться Советской власти. Юнкерам будет приказано уйти восвояси.

Сопровождаемые до ворот комендантом Кремля, молодым большевиком прапорщиком Берзиным, они уехали.

"НЫТРЫЛИТЕТ"

Когда Иван Васильевич Кучков и Андрейка подошли к расположению артиллерийской бригады, ворота оказались на запоре. В них давно и напрасно стучался двинец Зеленов, посланный уговорить артиллеристов поддержать их своими пушками. Ворота охранялись усиленными нарядами унтеров и старшин под командой офицеров. Солдат видно не было.

- Здесь происходит недоброе, - волновался Зеленов. - В этой бригаде много кулацких сынков. Недаром в бригаде эсеровское засилье.

- Среди солдат и сочувственные нам найдутся, - успокаивал его Кучков. - Здесь не одно кулачье, в наводчиках и бывшие рабочие есть. Да и батраков немало.

- Но ведь их раскачать надо, организовать, пока офицерье на свою сторону их не повернуло! Придется лезть через забор. - Зеленов подобрал полы шинели.

- Не лазь! Подстрелят, - остерег его Кучков.

- В каждом заборе лазейка есть, - подсказал Андрейка.

Иван Васильевич, согнувшись, бросился вдоль забора, щупая и пробуя доски. Зеленов подался в противоположную сторону. Первым обнаружил потайной лаз Андрейка - за помойкой. Хорошо, удобно. В случае, если застукают, помои, мол, выносили.

Патруль заметил посторонних уже у входа в самый большой барак, где шел митинг, попытался было задержать, да поздно. Пришедшие затерялись в массе артиллеристов.

На трибуне ораторствовал поп. Он читал обращение Вселенского святейшего собора к солдатам - не поддаваться антихристам-большевикам, не обагрять свои руки кровью православных.

- А моей кровью обагрять можно? - крикнул Кучков.

- Ты кто такой? - уставился на него председатель солдатского комитета. - Откуда взялся?

- Я ваш дедушка! С неба свалился! - Иван Васильевич полез на трибуну. Его пытались не пустить, но солдаты закричали: "Дать слово дедушке!"

- Благословите, батюшка! - отстраняя попа, склонился Кучков. - Вот видите, и благословения не дает. Значит, я для батюшки и неправославный! Господа офицеры, с которыми он в картишки перекидывается, меня могут и прикончить, пока вы нейтралитет держать будете! На запоры вас заперли, от свежего воздуха затворили. Почему я, революционер пятого года, депутат Московского Совета от пекарей, хлебный дедушка ваш, должен к вам через помойку лазить, а? Ух вы, нейтралы!

Солдаты притихли.

- Это кто распорядился никого к нам не пускать? - раздалось из толпы.

- Комитет не распоряжался, - ответил председатель.

- Значит, "ваши благородия" вами, как при царе, распоряжаются? Опекают, как детей малых? Скоро в нужники под конвоем поведут нейтралов!

- Провокатор! Демагог! Лишаю слова! - поднялся из-за стола председатель солдатского комитета, по-видимому, из эсеров.

- Я провокатор? Я демагог?! - двинулся на него Кучков.

На трибуну вскочил Зеленов, зажав в руке солдатскую фуражку.

- Я от имени солдат-двинцев кланяюсь вам, товарищи, и прошу: да выгоните вы соглашателей, офицерских ставленников, буржуйских прихвостней! Захватили они ваш солдатский комитет. Не доведут до добра. Их душка Керенский сбежал, Временное правительство, изменившее революции, арестовано солдатами и матросами, власть перешла к съезду Советов.

- Врешь! - грохнуло из зала.

- Убейте меня, если вру! Ленин сформировал Советское правительство. Ленин, который за мир народу, за землю крестьянам!

- Что здесь происходит?! - входя в барак, крикнул рослый бородатый полковник, чуть не оглушив притиснутого к дверям Андрейку.

- Вам слово не дано, господин полковник! - ответил ему Зеленов. Здесь солдаты решают свои, солдатские, дела... А вы занимайтесь своими, офицерскими.

- Молчать! Арестовать постороннего! Караул, в ружье!

Услышав команду полковника, солдаты, словно пчелы из потревоженного улья, вылетели во двор, отняли винтовки у караульной команды и, наверное, перекололи бы офицеров, вздумай хоть один из них выстрелить. Потом кто-то растворил ворота, и солдаты выпроводили из казарм офицеров и занялись своими солдатскими делами.

Вновь избранный председатель солдатского комитета был большевиком.

- Сочувствующих у нас немало, но проявить себя пока не решались. Очень сильны были у нас эсеры, - объяснял он Кучкову, пытаясь дозвониться по телефону в Московский Совет. Но почему-то телефон переключали на штаб военного округа и в трубке раздавался строгий офицерский голос: "Из какого полка? По какому делу? Что произошло в бригаде?"

Председатель комитета улыбнулся и посадил к телефону самого горластого парня - ездового Федю, наказав ему на все вопросы отвечать: "Держим строгий нейтралитет!"

Федя все понял, но никак не мог выговорить мудреное слово "нейтралитет" и отвечал: