Ураган любви (Индиго плэйс, 22; Дом, в котором нет тебя) - Браун Сандра - Страница 29

Каждая частичка ее тела испытала его нежные ласки — грудь, живот, бедра. Укромный уголок между бедрами. Джеймс рассказывал ей хриплым шепотом, как ему нравится целовать ее там, где оставила след его плоть.

И он продолжал целовать Лору, пока она наконец не поняла, за что он извинялся совсем недавно.

Даже после того как она впервые испытала высшее наслаждение, ее вгоняли в краску дерзкие руки и бесстыдные слова, которые он ей шептал. Но постепенно Лора привыкла и теперь краснела не от стыда, а от непередаваемого наслаждения. Его ласкающие руки и рот не унижали Лору, они изучали и мягко раскрепощали ее тело. И через ласки Джеймса она познавала саму себя.

И познала его. Никогда в жизни она не могла себе представить, что тело мужчины может быть таким чувственным пиром. Она ощутила, как прекрасен ее муж. И как только Лора сумела преодолеть застенчивость, так умилявшую Джеймса, она сказала ему об этом.

Джеймс нежно обхватил ее голову руками и направил ее вниз, туда, где кончики ее пальцев с любопытством изучали и ласкали его.

— Поцелуй меня. — Он прерывисто вздохнул, когда Лора не только выполнила эту просьбу, но пошла еще дальше, капризно проведя языком по его коже. — Черт, — простонал он. — Я знал, что ты будешь хороша. Я знал.

Всю вторую половину дня супруги провели в постели, любя друг друга так много и так часто, что в спальне стало душно. Их тела стали скользкими от пота. Солнечный свет пробивался через частично открытые ставни, образуя полоски теней на их обнаженных телах. Постепенно эти тени становились все длиннее, падая уже на стены и на пол. А Джеймс и Лора все еще лежали среди смятых влажных простыней, совершая все новые и новые открытия и упиваясь ими.

Джеймс предложил немного остыть, приняв прохладную ванну. Лора сидела между его бедер, спиной прислонившись к его груди, а он откинулся на стенку

ванны. Ленивыми движениями муж лил воду ей на грудь, наблюдая, как струйки стекают по ее телу и уходят между бедер, словно в воронку.

— До сих пор не могу поверить, что я занимаюсь этим с тобой, — задумчиво сказала Лора. Ее пальцы сжимали бедра Джеймса, проверяя силу твердых мышц под покрытой волосками кожей.

— Мы, кажется, женаты.

— Я и в это не могу поверить, — мягко засмеялась Лора.

— Почему?

Она пожала плечами, и Джеймс с наслаждением наблюдал, что этот невольный жест делает с ее грудью.

— Я не знаю. Я думала, что выйду замуж за мужчину совершенно иного типа.

— Ты собиралась выйти замуж за какого-нибудь тихоню, который не имел бы понятия, как доставить тебе удовольствие в постели.

Лора сильно дернула мужа за волоски, росшие на бедре, так резко, что он вскрикнул.

— Не будь таким самодовольным. Отчего это ты так уверен, что доставляешь мне удовольствие в постели?

— Могу доказать это боевыми шрамами. — Он показал на небольшую царапинку у себя на плече.

— Может, я просто из вежливости, — сказала Лора, вновь повторив то движение плечами, которое Джеймс находил столь восхитительным.

— Из вежливости! — Его громкий хохот гулким эхом отразился от покрытых кафелем стен ванны. —

Малышка, даже Эмили Пост (Эмили Пост (1873-1960) — американская журналистка и писательница по вопросам этикета.) не трактовала хорошие манеры так широко.

— Ш-ш-ш. — Лора приложила палец к его губам. — И пожалуйста, впредь уволь меня от хвастливых рассказов о твоих сексуальных талантах. Они только напоминают мне о том, как много у тебя было любовниц. Мне никогда не нравилось слушать о твоих победах — даже в средней школе.

Кончиком пальца Джеймс вывел на ее плече свои инициалы.

— Я могу понять твою реакцию сейчас. Но почему еще тогда?

— Думаю, я уже тогда ревновала.

— Ревновала? — От удивления муж даже привстал, выплеснув часть воды на пол. — Но ты даже никогда не заигрывала со мной.

— Я бы не осмелилась. С тобой было слишком опасно флиртовать. Если бы ты положительно отреагировал, я бы тут же убежала в противоположном направлении. — Она застенчиво опустила ресницы. — Это отнюдь не означает, что ты меня не интересовал. Меня интересуют и тигры, но я не хотела бы остаться с ними наедине.

— Значит, я как тигр, а? — Он обвил руками талию Лоры, подтянул жену повыше к себе на колени и зарычал ей в ухо.

— Да, — пробормотала она, закрывая глаза от удовольствия. — Только более голодный. И более неистовый.

— И более возбужденный.

Джеймс повернул ее лицом к себе. Лора устроилась поудобнее. И к тому моменту, когда они вылезли из ванны, чтобы вытереть друг друга, на полу было больше воды, чем осталось в ванне.

— Как ты считаешь, нам стоит выйти к обеду? — спросила Лора.

— А нужно? — Джеймс держал ее груди в ладонях, игриво дразня большими пальцами чувствительные соски.

— Думаю, нужно.

— Уверена? — Он опустился на колени.

— М-м-м… да.

— Уверена?

В ответ Лора лишь выдохнула его имя.

Гораздо позже, одевшись, они спустились рука об руку по лестнице и вошли в столовую. Стол был сервирован тончайшим фарфором и серебром. Хрусталь отражал мерцающий свет свечей, установленных в середине стола в цветочном обрамлении.

— Мамочка, папочка! — воскликнула Мэнди, соскользнув со стула, когда увидела их. Она подбежала и обхватила обоих за ноги. — Я думала, вы уже никогда не спуститесь. Глэдис велела мне сидеть тихо и смирно, пока вы не придете. Она никак не разрешала мне пойти в вашу комнату и разбудить вас и еще ничего не давала есть, потому что говорила, что я перебью аппетит. Я есть хочу. Почему вы так долго? Сколько вы спали!

— Прости, что заставили тебя ждать, Трикс, — сказал Джеймс без малейшего угрызения совести. Он подхватил Мэнди одной рукой, а вторая все еще обнимала Лору. — Что это все значит? — спросил он, кивая в сторону парадно накрытого обеденного стола.

В это время в столовую торопливо вошла Глэдис. Из двери, которая вела в кухню, доносились восхитительные запахи.

— Это особенный обед, потому что, я так думаю, нам всем есть что отпраздновать. — Она широко улыбнулась им всепонимающей улыбкой.

— Безусловно, есть, — ответил Джеймс, украдкой опустив руку и слегка ущипнув Лору.

— Садитесь, пока обед не остыл. Я знала, что вы голодны. — Экономка многозначительно закатила глаза. Когда Лора покраснела, Глэдис довольно засмеялась.

Обед был роскошным. Это был один из самых счастливых моментов в жизни Лоры. Раньше она думала, что любит Джеймса. Но то чувство, которое появилось у нее сейчас, просто переполняло ее. Его невозможно было сдержать, и не раз на глазах у нее появлялись слезы. Они блестели в свете свечей каждый раз, когда она смотрела на мужа.

— Счастлива? — спросил Джеймс, сжимая ее лежавшую на накрахмаленной скатерти руку.

— Очень.

— И я к этому близок, — протянул он дразнящим голосом. Взгляд его неповторимых зеленых глаз, чуть прикрытых веками и манящих, сосредоточился на губах Лоры.

Вместе они отвели Мэнди наверх, в ее комнату, где переодевание вылилось в настоящий турнир по борьбе. Когда девочка наконец успокоилась, они уложили ее в постель и стали терпеливо выслушивать ее вечернюю молитву. Мэнди просила Бога за всех, кого знала и кого не знала. Когда же она начала перечислять имена звезд рока, Джеймс завершил затянувшуюся молитву решительным «аминь» и погасил свет.

— О чем так глубоко задумалась?

Он подошел к Лоре сзади и положил руки ей на плечи. Она сидела перед своим туалетным столиком, невидящим взглядом уставившись в зеркало. Вернувшись в свою спальню, она разделась и набросила шелковый халат. Джеймс был раздет до пояса.

— Я просто задумалась.

— О чем? — непринужденно спросил он.

— О… — Лора скромно потупила глаза. — Я не принимаю ничего противозачаточного, а ты не…

— Не волнуйся, я об этом позабочусь. — Он помассировал ей шею. — Но ведь тебя беспокоит не только предотвращение беременности, да?

— У меня так много причин, чтобы быть счастливой. — Лора потянулась вверх и накрыла его руку своими ладонями.