Лестница в небо - Кузнецов Иван - Страница 15

Террон вновь прервался. Развернул окно аналитического модуля.

– К сожалению, всю имеющуюся информацию мне не выдали. Но и то, что известно, интересно само по себе. Так выглядела колония в момент высадки десанта.

Над столом, сменяя друг друга, повисли картинки. Типовые строения дзортианских поселений: приземистые черные здания, низкие широкие туннели коммуникаций, спица посадочного маяка. Первые кадры были сделаны с орбиты, остальные – с поверхности. Я вопросительно посмотрел на Террона.

– Мы приняли решение ретранслировать изображение с камер оперативников на корабль в режиме реального времени. Риск, что воинов обнаружат, увеличивался, но, как оказалось, решение было правильным. Вот так комплекс выглядел спустя тридцать один такт после того, как семь звеньев оперативников вошли внутрь. – Поселение скрыло гигантское пыльное облако; лицо Террона приняло страдальческое выражение. – Здания были заминированы.

– Судя по мощности взрыва, скорее превращены в одну большую бомбу. Ящерицы так боялись, что продукт их разработок попадет в атмосферу, используй они заряды послабее?

– А говоришь, координатор не анализирует. – Террон снова коснулся интерфейса управления. – Скорее всего – да. Слушай дальше. Десант вошел в комплекс чисто и столь же чисто отработал схему. Центр управления они взяли, отрубили систему энергоснабжения и спустились на уровень лабораторий. В этот момент и произошла детонация термоядерных зарядов. Проблема в том, что внутри комплекса работала система подавления. Сигналы с камер и транслируемая иллулиарами техническая информация пропали сразу, как оперативники вошли в здания. А затем появились буквально на десятую такта, когда питание уже вырубили, а заряды еще не были активированы. Это наиболее интересная запись. Первое звено. Единственное, успевшее проникнуть непосредственно в лабораторию…

Просторные, с низкими потолками помещения залиты резким желтым светом. Многочисленные кабинки, разве что согнувшись проберешься. Бесконечные экраны, терминальные блоки… Движение! Поворот, выстрел. В густом непривычном свете разряд плазмера выглядит не очень ярким. Длинное тело ящера разделяется на две обугленные головешки. И одновременно напарник посылает огненный клубок в глубь помещения, где так же спокойно, без конвульсий, оседает вторая зеленая туша.

Короткая пробежка.

Очередная дверь. Мощная, трехсекционная, но, похоже, ее просто не успели заблокировать. Створки скользят в стороны. Еще одна комната. Клетки, длинные прозрачные стеллажи и стены, облепленные…

Обрыв записи.

– Все, в этот момент их накрыло. Лучшие картинки, которые удалось получить после вторичной обработки. – Изображение светлеет, становится ярким и четким. – Вот.

Три кадра: фрагмент стены, общий план помещения, одна из стеклянных клеток.

– И что это?

– Интересный вопрос. Вдвойне интересный тем, что ответа на него пока нет. Почти наверняка эта субстанция не растительного происхождения. А вот чем она является в точности… Пока основной версией остается колония микроорганизмов.

– Нет, я не о том. Чем эта находка столь примечательна? Я вижу только покрывающую стены субстанцию органического происхождения. А также некие, на первый взгляд родственные ей организмы, набитые в аквариумы. Судя по тому, что ты сказал, подобные существа раньше не встречались, но что из этого следует? Спонтанные мутации, генетическое вмешательство… Существуют десятки способов получения чего-то внешне похожего. Мне кажется, степень секретности этих лабораторий куда примечательнее. А дивиться внешнему виду этой слизи… Или я чего-то не понимаю?

– Тебе не кажется, что степень секретности связана с этой, как ты ее назвал, слизью напрямую?

– Не обязательно. Возможно, до главных лабораторий десант добраться не успел, а в этих, – я качнул головой в сторону застывших картинок, – проводились какие-то второстепенные исследования.

– Формально ты прав, но наверху думают иначе. Не знаю, откуда у них эта уверенность. И еще. Мне не известны подробности, но событиями на Генте заинтересовались Корректоры. Не знаю, чем именно вызван их интерес. Не знаю, что им в итоге удалось узнать. Но факт остается фактом. А это само по себе наводит на размышления.

– И откуда же такая точная информация о великих Корректорах?

– Не знаю. – Террон на мгновение закрыл глаза. – Не знаю. Так вот, завершая. По-видимому, Гент не единственная планета, где проводились подобные исследования.

– Эрон?

– Да, Эрон. Но в этот раз мы не успеем. Как я уже говорил, инициаторами акции выступят Корректоры. Официальная причина та же – разработка Дзортом запрещенных биотехнологий. Неофициальная… Не знаю, что им известно и что они обо всем этом думают. Но от тебя же командование хочет многого, очень многого. – Террон улыбнулся. – Все в пакете. Твоего уровня допуска у меня нет, так что с пожеланиями начальства ознакомишься на корабле.

– На этом информационная часть закончена? – Я улыбнулся в ответ.

– Боюсь, не только информационная. Мне велено отбыть сразу после передачи тебе данных.

– Это что за странная формулировка? – Сказанное Терроном меня и вправду удивило.

– Сам не знаю, – Террон провел руками по вискам, – но думаю, десяток-другой тактов у нас есть.

Глава 3

Геннадий Павлов

К болезням люди относятся по-разному. Я, например, любил поболеть с младшего школьного возраста; все лучше, чем маяться у доски на математике. Тем более температура в тридцать семь с половиной градусов особо не мешала, а вот дела дома всегда находились.

В университете практика плановых заболеваний потихоньку сошла на нет. Выяснилось, что для пропуска занятий повод не особо нужен.

На работе стало несколько сложнее: больничные оказались штукой строго нормированной. А жизнь на станции заставила вновь вспомнить детство и радоваться недомоганиям подобно первокласснику. Правда, на этот раз причина была более чем объективной.

Не знаю, как в точности происходила перестройка моего организма, но на мировосприятие она влияла самым удручающим образом. Во-первых, мне постоянно хотелось спать. Причем сон не помогал абсолютно. То же самое, ну, может, чуть в меньшей степени, касалось и еды. И хотя я тратил на эти немаловажные занятия большую часть времени, ощущение сытости не приходило, и высыпаться не удавалось категорически. Потому каждое попадание в медблок на очередную «доработку» я воспринимал как дар небес.

В регенерационных камерах ничего не надо было делать. Даже есть. Кормили строго внутривенно, организм перекраивали совершенно безболезненно, поэтому я только спал и думал. В обычном же состоянии мыслить мешали навязчивые мечты о подушке…

Похоже, на сей раз в регенератор меня загнали надолго. Основной курс занял три дня, а дополнительный, как показывала практика, вполне мог съесть еще парочку. Так что я сумел чуточку отоспаться и мог теперь вволю поразмышлять. Или скатиться в воспоминания.

Разумеется, поначалу случилось второе. Было ведь о чем вспомнить!

Фантастику во всех ее проявлениях я любил с детства. Но читать предпочитал про события вселенского масштаба. Будучи фанатом «Вавилона-5» и «Звездного контроля», я воспринял появление инопланетянина на пороге своего дома спокойно, благо за мной прислали не радорианина.

«Инопланетянин», правда, термин весьма условный. Сейчас он вспоминается как нечто прозрачное и светящееся. В общем, типичное художественное изображение какой-нибудь биоэнергетической цивилизации.

Корректоры наверняка над моей психосферой поколдовали, хотя и клянутся в обратном. В итоге в глубокий космос меня вывозили по собственному желанию, без всякого принуждения. А потом любезно раз в полгода закидывали на недельку-другую домой. Подобная забота настораживала, но объяснения лучше, чем «я – крайне ценный кадр», придумать не удавалось. В конце концов я просто перестал ломать над этим голову: с недавних пор меня куда больше занимало текущее положение дел.