Главный свидетель - Браун Сандра - Страница 40

– Ты перемываешь мои косточки с отцом?

– Не заводись, – оборвал ее Мэт. – Я тебя ни в чем не обвиняю. Я просто спрашивал его, как мне себя вести, чтобы ты не была такой отстраненной.

– Мэт, не придирайся ко мне, – обиженно воскликнула Кендал. – Вчера вечером я предупредила тебя, что задержусь на работе допоздна. Ты абсолютно не возражал, поскольку тоже собирался побыть с друзьями, а не дома. Когда ты вернулся, я уже ждала тебя в постели.

– Не сходи с ума.

– Ах, не сходить с ума? Ты постоянно все передергиваешь. Я задерживаюсь только в редчайших случаях, когда у меня много работы. Если тебя нет допоздна, то это всего-навсего значит, что ты веселился с Гибом и со своими друзьями.

– Ты просто ревнуешь.

– Это вовсе не ревность.

– Но здорово смахивает.

– В таком случае я могу утверждать, что ты ревнуешь меня к работе.

– Да, действительно, и не отрицаю это. Потому что ты чертовски поглощена своей карьерой.

– Я просто люблю свою работу. Будь я мужчиной, меня бы просто называли энергичным человеком.

– Но ты не мужчина, а женщина. И твоя деятельность мешает тебе выполнять обязанности жены. – Мэт немного смягчился, ласково привлек Кендал к себе и загляделся на ее волосы. – Дорогая, я ненавижу наши ссоры.

– Я тоже, Мэт, – отозвалась она, – но иногда после размолвок все встает на свои места. Перед нашей свадьбой ты прекрасно знал, что я хочу преуспеть, сделать карьеру. Мне нравится адвокатская практика. И я хочу добиваться справедливости для…

– Я все знаю, – перевал он ее монолог. – Я горжусь тем, что ты занимаешь такое положение. Но не слишком ли ты горишь на работе? Неужели нельзя больше внимания уделять себе? И мне, своему мужу. Кроме того, неплохо тебе поинтересоваться общественной жизнью города, почаще общаться с нашими женщинами. Послушай, принадлежность к влиятельной группе дает немало преимуществ. А это куда предпочтительнее, чем держаться особняком.

Он ласково поцеловал ее в макушку.

– Отец считает, что нам нужен ребенок. Тогда в твоей жизни появится внутреннее равновесие. Я теперь полностью согласен с ним. Давай заведем ребенка, Кендал. И приступ им к этому прямо сейчас.

Естественно, абсолютно не в такой атмосфере Кендал мечтала сообщить мужу, что их долгожданный ребенок уже зачат.

Они снова занялись любовью, но Кендал так и не погрузилась в то упоительное наслаждение, которое прежде всегда сопровождало их интимные отношения. И виноват во всем был Мэт с его дурацкими замечаниями и упреками. А он, увлеченный идеей зачатия, даже не заметил, что она не отвечает взаимностью.

Глава восемнадцатая

– Что ты здесь делаешь?

– Хочу поехать в город вместе с тобой.

Джон уселся рядом с ней спереди, а костыли бросил на заднее сиденье.

– Нет, ты никуда не поедешь, – возразила Кендал.

– Еще как поеду.

Кендал постаралась не раздувать из мухи слона, дабы избежать дополнительных подозрений.

– Поверь мне на слово, это совсем маленький городишко.

– Я сам хочу посмотреть, – твердо сказал он, – и к тому же тебе не верю.

Черт побери! Ну почему ему захотелось поехать именно сегодня?! Может, вчерашний кошмар вызвал у него какие-то смутные воспоминания? Он во сне выкрикивал имена таких людей, при одной мысли о которых у нее кровь стыла в жилах. Стоит ему лишь вспомнить их, как он тотчас вспомнит все остальное. И тогда – ей конец, если только сам Господь Бог не поможет.

Вот почему она решила сегодня же уехать в город и больше сюда никогда не возвращаться.

– Слушай, стоит такая жуткая жара. – Она попыталась урезонить его. – Ты только устанешь и ничего больше. Почему бы тебе не подождать хотя бы еще денек? Ты отлежишься, отдохнешь, а потом, если уж ты так настаиваешь, я отвезу тебя в любое время. К примеру завтра.

– Я очень тронут твоей неустанной заботой о моем здоровье, но… – Джон упрямо покачал головой. – Я не выйду из машины. Тебе придется вытолкнуть меня, но у тебя вряд ли что-нибудь получится. Даже со своей сломанной ногой я гораздо сильнее. Все, разговор окончен, я еду.

Подобный мятеж был лишь делом времени, Кендал хорошо это знала. Он с каждым днем набирался сил и она постепенно, но бесповоротно теряла над ним контроль. Джон выздоравливал прямо на глазах и не исключено, что, почувствовав свою силу, он перехватит инициативу.

Он и так явно сомневался в ее объяснениях по поводу его нынешнего состояния, давно уже осознав, что она всячески скрывает правду. Вчера, отвечая на его вопрос о странном отвращении к Кевину, она еще как-то смогла сослаться на причуды амнезии. Но, похоже, неуклюжая уловка женщины не только не успокоила, а наоборот, лишь усилила его любопытство.

С каждым днем его интуитивное мышление все улучшал ось, и времени у нее почти не было. Она и так оставалась с ним много дольше, чем это позволяли приличия. Если он достаточно здоров, чтобы противиться ей, значит уже вполне способен защитить себя без всякой посторонней помощи.

Вот уже две недели ее раздирали противоречия: с одной стороны, страх перед тем, что к нему вернется память, с другой – страх перед необходимостью покинуть безопасный бабушкин дом. Это место, разумеется, не гарантировало ее полного исчезновения, но все же здесь намного лучше, чем на открытом шоссе, где полицейские уже давно ее разыскивают. Конечно, к этому времени шумиха, поднятая ее внезапным исчезновением из больницы, должна бы поутихнуть, дорожные посты погрузиться в свою обычную размеренную беспечность. Детально все проанализировав, она решила, что наступило самое подходящее время для отъезда.

И вот теперь в очередной раз все ее планы летели к чертовой матери. С другой стороны, может, это и к лучшему, что он настаивает на поездке. Он, конечно, обо всем догадался, но вместе с тем не сообразил, что, заперев его в машине, она потом спокойно смоется.

По дороге в город Кендал лихорадочно обдумывала способы осуществления своего безумного плана.

– Ладно, – бросила она, изобразив некое подобие улыбки, – поехали. – В твоей компании, пожалуй, веселее.

Но какое уж тут веселье! Первые десять минут Джон молчал как рыба и внимательно разглядывал в окно окрестности. Он мог бы даже составить подробную карту их передвижения. В любом другом случае Кендал и внимания бы не обратила на его не вероятную наблюдательность, но сейчас это сильно беспокоило.

– Ты прекрасно знаешь дорогу, – заметил он недоверчиво.

– Еще бы, – без тени смущение ответила она, – именно здесь бабушка учила меня водить машину.

– Ты так часто о ней говоришь. Видимо, ты действительно любила ее?

– Конечно.

– За что, если не секрет?

Понятно, что обычные слова бессильны передать всю глубину безграничной любви к бабушке, но все же Кендал попыталась объяснить свои чувства, невзирая на несовершенство языка.

– О, бабушка была натурой творческой, жизнерадостной и большой выдумщицей. Я не только ее люблю, она восхищает меня как личность. Ах, каким же она была необыкновенным человеком, – исключительно терпимым, понимающим и принимающим всех такими, как они есть. Будучи женщиной с чувством собственного достоинства, она прививала его мне. Даже провинившись и понеся справедливое наказание, я никогда не сомневалась в ее великодушии и любви.

Начались городские застройки. Кендал въехала на стоянку у супермаркета. Он подождал, пока она выключит двигатель, а потом неожиданно спросил:

– Ты любила ее сильнее, чем меня?

Кендал на минуту лишилась дара речи:

– Что за вопрос! Это совершенно разные вещи, совсем другие отношения. И нечего сравнивать себя с бабушкой.

– Но любовь есть любовь, разве не так?

– Вовсе нет. Все зависит от обстоятельств.

– Каких таких обстоятельств?

– От самих людей и природы их взаимоотношений.

А я тебя любил? Впрочем, не надо, не отвечай.

Он тут же пошел на попятную. – Скорее всего, ты мне соврешь. – На какое-то время Джон неподвижно застыл, глядя в ветровое стекло, затем снова повернулся к ней: – Я не помню, чтобы любил кого-нибудь. В противном случае ты бы решила, что я обязательно это вспомню. Разве не так?