Государь - Браун Саймон - Страница 47

Колонна выступила из ущелья на солнце, озаряющее полные нетерпения лица всадников.

ГЛАВА 16

Ему не дали утонуть.

Долгое время Олио чувствовал себя погруженным в нечто, напоминавшее воду: мир виделся ему сквозь преломляющийся, мерцающий свет, звуки были искаженными и тяжеловесными; он был отделен от действительности иного рода пространством и временем.

А затем его вытащили, море отхлынуло. Глаза пронзил твердый, как сталь, свет, и он сморгнул слезы. Слух атаковали резкие, почти ударяющие по ушам звуки. А потом он почувствовал запах простыней, лечебных трав, каменных стен и позднего лета.

Сколько же он проспал? Что за жуткий кошмар… Должно быть, он снова выпил. Олио осмотрел себя. На грудь ему тяжело давил Ключ Сердца. Он коснулся его, услышал единственный тон, похожий на звучание далекого колокола, и почувствовал, как ему защипало ладонь. Уж не из-за него ли это? Олио огляделся по сторонам. Он находился у себя в опочивальне. Все выглядело таким же, как всегда.

И все же.

Он снова принюхался к воздуху. Да, позднее лето. А может, и осень. Запах созревающих полей. Но ведь еще вчера была весна или раннее лето. Он не был уверен, что именно. Олио свесил ноги с постели и встал. А затем упал – ноги его подкосились. Пораженный, он попытался встать более осторожно. У него закружилась голова, и он схватился за край постели.

«Никогда больше капли в рот не возьму», – пообещал он себе и почти сразу же понял, что его состояние не связано с алкоголем. Он определенно помнил, что давно завязал с вином. Кое-как принц добрался до южного окна. Занавески заколыхались, поймав краешек южного ветра.

«Не бывает у нас весной южных ветров», – напомнил он себе. С открывшимся его взору видом явно что-то было не так, но он не мог сразу определить что именно. Вон порт с его лесом мачт. Вон старый город, а выше него дома купцов, а выше… Взгляд Олио побрел обратно к старому городу. Он протер глаза, думая, что взор его все еще затуманен сном. Но грязное пятно по-прежнему оставалось на месте, словно след от угля на полотне.

Уголь. Пожар.

– О боже! – ахнул он, внезапно почувствовав запах дыма, ощутив жар пламени и услышав крики раненых и умирающих. Он машинально схватился за Ключ и попятился, рухнув на край постели с плотно зажмуренными глазами.

– Нет! – выкрикнул он, и нахлынувшая память отступила так же быстро, как и пришла. Он открыл глаза и лежал на постели, хватая воздух открытым ртом, испуганный и сбитый с толку.

Дверь распахнулась и к нему вбежали двое часовых.

– Ваше высочество, с вами все в порядке? – спросил один. Они огляделись, словно ожидали найти кого-то, проникшего сюда. Второй часовой метнулся к окну и выглянул наружу.

– Да, – ответил Олио. Страх его постепенно исчезал. Он лишь хотел, чтобы так же прошло и замешательство. – Думаю, все.

Часовые переглянулись, явно не убежденные его словами.

– Вы не могли бы позвать ко мне доктора Триона? – попросил Олио. – По-моему, мне нездоровится.

Часовые поклонились и вышли, закрыв за собой дверь. Он услышал, как щелкнул замок, и вместо того, чтобы рассердиться или расстроиться, мог лишь гадать, почему они так поступили.

Что с ним произошло? Что такое мелькало в его памяти? Что-то связанное с пожаром и…

Старый город сгорел почти целиком – вот что означало черное пятно на городском ландшафте. Но когда это произошло? И какое он имел к этому отношение? Олио помассировал виски, пытаясь вспомнить, но это не помогло. Может он, боже упаси, и вызвал этот пожар? Или пострадал из-за него?

Последнее казалось больше похожим на правду. Он думал, что если б пожар случился из-за него, ничто не помешало бы ему вспомнить случившееся.

Он услышал шаги идущих по коридору людей, более чем двоих. Кого же еще часовой мог привести, кроме доктора? Дверь отперли и открыли. В проеме стояла Арива.

– Доброе утро, сестрица, – поздоровался Олио, приятно удивленный ее визитом. – Сожалею, что тебя побеспокоили из-за этого. Я просто хотел встретиться с докторм Трионом. Ты привела его с собой?

Она посторонилась и в спальню вошел еще один человек, но по-прежнему не доктор.

– Эдейтор? Этот часовой привел еще кого-нибудь? Может, повара? Или грума?

Арива с Эдейтором уставились на него во все глаза. Он не мог понять выражения их лиц, которые казались странным сочетанием священного ужаса, любопытства и облегчения.

– Дело всего лишь в том, что нынче утром я, кажется, чувствую себя невероятно слабым. Не знаю уж, что я сделал…

– Это от того, что ты проспал почти пять дней, – не дав ему договорить, ответила Арива.

– Проспал все лето и еще немного, – поправил ее Эдейтор.

Олио не знал, как это следует понимать.

– Ну, – промолвил он, – не хочет ли кто-нибудь из вас объяснить, что вы, собственно, имеете в виду?

Он сел, выжидающе глядя на них.

– Даже не знаю, с чего начать, – ответила, помолчав, Арива, и голос ее задрожал.

Если бы Олио не знал сестру лучше, то мог бы поклясться, что она вот-вот расплачется. Такая возможность встревожила его больше, чем собственная дезориентация. Ведь Арива НИКОГДА не плакала.

Она медленно сделала шаг по направлению к нему, а затем практически одним прыжком одолев остальное расстояние, сгребла его в объятия и сжала так крепко, что он не мог и вздохнуть. Это настолько его поразило, что он даже не ответил на объятия, а просто висел в ее руках, словно тряпичная кукла. В поисках хоть какого-то объяснения он бросил взгляд на прелата – и впал в шок, увидев, как прелат заливается слезами.

Когда Арива выпустила его наконец из своих объятий, Олио сделал глубокий вдох. И, не обращая внимания на боль в ребрах, ласково погладил сестру по руке.

– Что-то случилось, не так ли? – рискнул предположить он.

Деджанус сидел во главе стола. Никто не предлагал ему туда сесть, но он сам присвоил себе эту привилегию. Когда прибыли маршал Льеф, адмирал флота Сечмар, канцлер Грейвспир и герцог Холо Амптра, он, также без всяких обсуждений, открыл первое заседание Комитета Великой Армии, объявив о начале совещания. Остальные посмотрели на него с легким раздражением. Он кивнул священнику, приданному комитету в качестве секретаря, и тот раздал всем присутствующим по исписанной странице.

– Что это? – спросил Оркид.

– Список снаряжения и припасов, необходимых для создания Великой Армии.

– На этом заседании предполагалось обсудить создание такого списка, – сказал Льеф.

– Значит, я сберег комитету немало времени, – ответил Деджанус. – Теперь мы можем перейти прямо к обсуждению того, как нам добиться получения указанного в списке.

Прочие члены комитета обменялись осторожными взглядами, затем прочли лежащие перед ними бумаги, и по мере того, как они вчитывались, глаза у них все больше расширялись.

– Вы не можете всерьез требовать этого, – сказал Оркид. – Королевство просто разорится.

– Тогда королева может повысить налоги, – парировал Деджанус. – Лучше разорившееся королевство, чем уничтоженное.

– Провинции никогда такого не потерпят, – возразил герцог Амптра.

– Как неожиданно услышать, что член Двадцати Домов возражает от имени провинций, – съехидничал Деджанус.

Герцог покраснел и начал было подыматься с кресла. Маршал остановил его, положив руку ему на плечо.

– Я не верю, что провинции станут так уж сильно противиться, – продолжал Деджанус, – учитывая судьбу Даависа и его правительницы.

– Судьбу его правительницы? А что нам известно о судьбе его правительницы?

Деджанус пожал плечами.

– Ну, если город был уничтожен, то будет здраво предположить, что Чариона погибла, защищая его.

– Нам неизвестно, уничтожен ли Даавис, – сказал маршал, – не говоря уже о том, что случилось с КОРОЛЕВОЙ Чарионой.

Оркид поднял обе руки, стремясь не дать обсуждению превратиться в спор.

– Каким бы ни было состояние столицы Хьюма, думаю, коннетабль прав. Остальные провинции снабдят нас тем, что мы у них просим, чтобы помешать принцу Линану добраться до Кендры. – Холо и маршал, нахмурясь, посмотрели на него. – Однако, я думаю, требования к Аману по этой части чрезмерны.