Кот, который улыбался - Браун Лилиан Джексон - Страница 9

Утомившись разговором, старик стал пуще прежнего раскачиваться в своём кресле.

– Я сам себе готовлю, – пробурчал он наконец.

– Неужели! – с наигранным восторгом воскликнул Квиллер. – Я завидую мужчинам, которые умеют готовить. И что же вы…

– Колбаса… шницель… суп…

– Мистер Лимбургер, вы не будете возражать, если я задам вам личный вопрос? Кому достанется «Нью-Пикакс отель» после того, как вы… говоря вашими словами, откинете копыта?

– Не твоё дело.

Квиллеру с трудом удавалось скрывать раздражение. Это интервью напоминало клоунский номер в дешёвом эстрадном представлении. Он отвернулся, чтобы не выдать досаду, которая была написана у него на лице, и тем временем обдумать следующий вопрос. Тут он увидел большую рыжеватую собаку, которая семенила к дому по выложенной кирпичом тропинке.

– Это ваша собака? – спросил Квиллер.

Вместо ответа старик завопил истошным голосом:

– Пошла вон!

Он схватил один из лежащих на перилах камней и швырнул его в несчастное животное. Собака с любопытством посмотрела на упавший недалеко от неё камень. Выяснив, что съесть его нельзя, она подошла поближе к веранде.

– Чёртова дворняга!

Лимбургер схватил трость, которая лежала на полу рядом с креслом, и не без труда встал, Грозя собаке тростью и сжимая в свободной руке камень, старик отправился вниз по кирпичным ступенькам.

– Осторожно! – закричал Квиллер и вскочил со стула.

Разозлённый хозяин особняка спускался по ступенькам, нащупывая каждую следующую левой ногой и всё это время не переставая кричать:

– Бррысь! Пошла вон! Паршивая тварь!

На середине лестницы он оступился и упал на каменную дорожку.

Квиллер ринулся к нему на помощь:

– Мистер Лимбургер! Мистер Лимбургер! Вы ударились? Я сейчас позову кого-нибудь на помощь. Где у вас телефон?

Старик стонал и махал руками:

– Позови парня! Позови парня! – и с трудом показывал на входную дверь.

С криком «На помощь!» Квиллер взбежал на веранду.

К нему навстречу вышел великан в рабочей одежде, на лице которого было написано удивление, но вовсе не тревога.

– Наберите девять-один-один! Он ушибся! Наберите девять-один-один! – кричал Квиллер так, словно стоящий напротив него человек был глухим.

Вскоре приехала машина «скорой помощи». Санитары ловко подняли старика, положили его в машину и увезли в больницу. Квиллер повернулся к великану:

– Вы ему родственник?

В ответ он услышал высокий, почти что писклявый голос который никак не вязался с человеком такой комплекции. Его собеседник мог бы быть борцом или нападающим в американском футболе. Ещё у него были удивительные волосы – длинные и преждевременно поседевшие. От взора журналиста не ускользнули и другие детали: возраст – около тридцати… мягкое пухлое лицо – неестественно замедленные движения человека, скованного оцепенением. Воистину, на смену Лимбургеру подоспел не менее чудной персонаж!

– Нет, не родственник, – ответил незнакомец. – Я живу тут поблизости. Вроде как присматриваю за стариком. Он уже в возрасте, и я ему ну как бы помогаю. У него никого больше нет. Я хожу в магазин и покупаю что попросит. Он и за рулем уже не может сидеть. Ему не разрешают. Плохо вот так оказаться одному, у него скверный характер, но на мне он злобу не срывает. Всё больше на собаке, которая приходит сюда и гадит на дорожке, Я ему уже говорил, что он свалится со ступенек, если их не починить. Я бы их починил, если бы он дал денег на раствор и кирпичи. Всего-то кирпичей десять бы понадобилось.

Квиллер внимательно вслушивался в поток слов, изливавшийся в ответ на его незамысловатый вопрос.

– На прошлый Хеллоуин сюда прибежали детишки, ну и стали, как водится, петь и просить сладости, так он на них с палкой – как на эту собаку. В тот же вечер кто-то разбил ему стекло кирпичом. Вытащил этот кирпич из ступенек и бросил в окно. Может, детишки тут и ни при чем, но…

– А что отучилось с решёткой? – поинтересовался Квиллер, раз уж речь зашла о разрушениях – Откуда взялась эта дыра? Кто-то наехал на ограду?

Парень посмотрел в сторону решётки:

– Одна дама пожелала купить кусок этой решётки. Ну старик и продал. Не знаю, зачем она на неё тратилась. Я привез ей эту штуковину на своём грузовичке, и она дала мне пять долларов. Ей вовсе не обязательно было это делать. Но зато приятно. Здорово, да? Я обрадовался, а старик сказал, что она могла бы и десять дать.

Помощник Лимбургера ни разу не назвал своего босса по имени.

– Кстати, меня зовут Джим Квиллер. Я работаю в газете «Всякая всячина». – Он протянул руку. – Я брал интервью о гостинице у мистера Лимбургера.

Прежде чем пожать руку Квиллеру, парень вытер ладонь о штаны.

– Я видел вашу фотографию в газете, – сказал он, вперив глаза в знаменитые усы. – Старик газет не покупает, так я их читаю у Луизы. Я там завтракаю. Правда, газеты вчерашние. Ну да ничего. Всё равно мне нравится их читать. Вы бывали в этой закусочной? Там оладьи почти такие же вкусные, как у моей мамы. Вы знаете мою маму?

– Я и тебя-то не знаю. Как тебя зовут? – мягко спросил Квиллер.

– Обри Скоттен. Вы слышали о «Рыбных садках» Скоттенов? Мой дед основал это дело, потом оно перешло к моему отцу и дядьям. Мой отец умер пять лет назад. Теперь там хозяйничают мои братья. У меня их четверо. Вы с ними знакомы? А мама по-прежнему живет на ферме Скоттенов, на Сэндпит-роуд. Она выращивает цветы на продажу.

– Обри – доброе шотландское имя.

– Мне оно не нравится. У моих братьев нормальные имена: Росс, Скай, Дуглас и Блэр. Я как-то спросил мамашу, с чего это она дала мне такое идиотское имя, так она и сама не знает. Ей оно нравится. А по мне, так имя идиотское. Его и написать-то не все могут без ошибок. О-б-р-и. В школе меня называли Верзила. Что ж, я не против.

– Такое прозвище тебе подходит, – сказал Квиллер. – Ты работаешь вместе с братьями?

– Не-а, мне ихняя работа не по душе. У меня есть пчёлы, я продаю мед. Но со следующей недели будет и настоящее дело. Блэр нашёл мне работу на новой индюшачьей ферме. Инженером-механиком, они это так называют. Мне не надо будет торчать там весь день. Пчелами я тоже смогу заниматься. Ульи стоят у реки. Вы любите пчёл? Они очень дружелюбные, если с ними правильно обращаться. Я с ними разговариваю, и они приносят мне много мёда. Этим летом было очень много мёда. Сейчас они летают над золотарником и астрами и тоже собирают мёд. Нынче летом я заменил в ульях матку.

– И они наверняка остались довольны, – авторитетно произнёс Квиллер, пытаясь скрыть своё полное невежество в области пчеловодства. Он ничего не понимал в том, о чём этот парень сейчас говорил. Однако увидел в этом неплохую тему для «Пера Квилла». – Всё это очень интересно, и я бы хотел подробнее разузнать о твоих дружелюбных пчёлах. Правда, не сегодня, у меня назначена ещё одна встреча. Ты свободен завтра? Я бы хотел написать об этом в газете.

Словоохотливый пчеловод от изумления проглотил язык.

На обратном пути в Пикакс Квиллер радостно подвёл итог своей поездки; ещё два персонажа для книги, которую он всё-таки напишет в один прекрасный день. С каждым из этих новых героев стоило познакомиться поближе. Добряк, которому не нравилось его имя и который с болезненной живостью одинокого человека хватался за любую возможность общения. Можно было без особого труда представить себе комические диалоги болтливого парня и сварливого старикана, скупого на слова и деньги. Большая фантазия требовалась, чтобы вообразить Обри Скоттена в роли инженера-механика.

Квиллер уже слышал об индюшачьей ферме, поддерживаемой Фондом К. Его друг Ник Бамба был приглашён на эту ферму управляющим с возможностью выкупить дело через пару лет. Его даже командировали на ферму в Висконсин, дабы он разузнал там, что к чему. По крайней мере, Ник смог наконец уволиться с тяжелой и неблагодарной работы в тюрьме штата, расположенной близ Мусвилла. В то время как старинная индюшачья ферма Хенстейблов будет продолжать поставки свежей индюшатины в тюрьму и на местные рынки, новая ферма «Замороженная индейка» займётся выращиванием птицы, её замораживанием и отправкой на рынки Центра.