Инструктор над законом - Воронин Андрей Николаевич - Страница 62

Он задумчиво повертел окурок в руках и сунул его обратно в переполненную пепельницу, с большим интересом разглядывая груду тряпья на диване, из-под которой доносилось ровное дыхание спящего человека. Заглянув под диван, он не обнаружил там обуви и сразу понял, почему: из-под драного тулупа высовывалась нога в дорогой кожаной туфле.

- Хорошо погуляли, - тихо сказал Илларион, глядя на эту ногу.

Он подошел к окну, рывком сдернул с него пыльное одеяло, отчего в помещение потоком хлынул солнечный свет, и завопил во всю мощь легких:

- Подъем! Тревога!!!

Тулуп полетел в сторону, и через секунду встрепанный и опухший со сна Мещеряков стоял посреди комнаты, слепо нашаривая на боку кобуру, которой там не было и быть не могло.

- Боевая готовность на должном уровне, - небрежно сказал Илларион, присаживаясь на угол стола. - Вольно, полковник.

- Все-таки ты мерзавец, Илларион, - сказал Мещеряков, тяжело опускаясь обратно на диван и протирая глаза кулаками. - Человек полночи не спал...

- ..хлестал водку и курил дорогие сигареты, - продолжил за него Илларион. - Кстати, угости сигареткой, а то мои кончились.

- Сейчас, - кивнул Мещеряков и полез по карманам, - сейчас... Вот черт, пачку помял.

- Ничего, я не гордый, - успокоил его Илларион, - давай сюда.

- Где тебя носило? - спросил Мещеряков, тоже закуривая и массируя ладонями отекшее лицо. - Мы тебя полночи ждали.

- Если бы я знал, что вы меня ждете, да еще с бутылкой, угнал бы самолет, - проворчал Илларион.

- Ладно, ладно. Как там Рига?

- Цела твоя Рига. Правда, не вся.

Мещеряков откашлялся и искоса взглянул на Забродова.

- Тяжело было?

- Ерунда, - ответил Илларион, внимательно наблюдая за причудливыми извивами сигаретного дыма в солнечном луче. - Не волнуйся, полковник, все в порядке. Вольфрам твой никуда не ушел.., вот только не знаю, удастся ли теперь выцарапать его у латвийских властей. Это ж сколько мороки: нырять за ним, поднимать по частям...

- Куда нырять?

- Он был погружен на яхту, а она возьми и затони. Такое несчастье! Прямо с экипажем, представляешь?

- Представляю, - медленно сказал Мещеряков. - А где твоя машина?

- "Лендровер"? Был здесь, а что?

- Не валяй дурака. Я говорю про грузовик.

- Ax, грузовик. Черт, мне неудобно об этом говорить, но он тоже затонул. Вместе с яхтой. Просто черная полоса какая-то.

- Затонул?!

- Сначала взорвался, а потом уж затонул. Такая вот странная авария. Я же говорю, не везет.

- Н-да... Ну, о вольфраме не беспокойся, это уже не твоя забота.

- Хотелось бы на это надеяться. Как Сорокин?

- Погрузил свою добычу в "воронок" и укатил в Москву на моей "Волге". Он доволен. Просил передавать тебе привет. Тут вчера целая следственная комиссия была. Ходили, качали головами, ахали да охали... Архипыча твоего, наверное, из органов погонят.

- Жаль, конечно, хороший он мужик, но.., правильно, по-моему, погонят.

- Конечно, правильно. Меня чуть не арестовали - решили, что московский мафиози. Насилу Сорокин меня отбил.

- Зря отбил. Он тебя отбил, а ты тут же напился до безобразия и в служебном помещении спать завалился.., даже не разуваясь. Это вы с Архипычем тут безобразничали?

- С кем же еще... Он, как выпил, все про какой-то револьвер вспоминал, я так и не понял, про какой.

- "Смит-и-вессон". Антикварная вещица. Утонул вместе с грузовиком, яхтой и всеми нажитыми мною деньгами.

- Н-да, - снова повторил Мещеряков. - А серьезно, что там было?

- Серьезно? Вольфрам переправляли на яхте, как я понял, в Германию. Во всяком случае, владелец яхты - немец, некто Штюбе.

Мещеряков поморщился, услышав о немце.

- Ладно, немца этого найти - не фокус. В конце концов, обратятся в Интерпол...

- Я, конечно, в этом деле не советчик, но, по-моему, не стоит, сказал Илларион. - Что, Интерполу больше делать нечего?

- Ага, - сказал Мещеряков, - понятно. Несчастный случай?

- Увы. Так вот, яхта как раз собиралась выйти в море, ждали только меня...

- Как удачно. И, конечно, дождались.

- Вот именно. Их человек, который меня встречал, был очень удивлен и раздосадован пропажей груза. Он даже не хотел показать мне дорогу к яхте.

- Но показал?

- Я его так просил!.. И тут, как назло, в грузовике отказали тормоза.

- Ай-яй-яй, - сказал Мещеряков.

Он давно привык к манере, в которой Илларион обычно излагал подобные происшествия, и легко додумывал то, о чем Забродов умалчивал. В этом полковнику помогала многолетняя практика: отчеты капитана Забродова о проведенных операциях невозможно было ни читать, ни слушать. Они представляли собой то эпические баллады, только что не рифмованные, то пару мимоходом оброненных слов типа "все в порядке". Он припомнил, как тогда еще полковник Федотов распекал тогда еще майора Мещерякова, потрясая перед его носом пачкой густо исписанных с обеих сторон листков. "Что это такое?! возмущенно кричал будущий генерал, обводя бешеным взглядом присутствующих, которые сидели с каменными лицами и медленно синели от душившего их хохота. - Вы только послушайте, что пишет этот ваш клоун! Где это?

Ага, вот. Цитирую. ".., и тогда доблестный батыр гвардии рядовой Рагимов Руслан Рашидович, затаив в груди огонь лютой ненависти против единоверцев, законы гостеприимства поправших и головы свои позором покрывших вовеки веков, разорвав на груди богатырской халат маскировочный, прыгнул на лютых недругов, подобно барсу..." Это что такое, майор? Вы не знаете?

Ах, вы не знаете?! Так вот, это рапорт капитана Забродова о разведке боем!

Помнится, кто-то тогда упал со стула, и вообще порядок пришлось наводить очень долго - все никак не могли просмеяться, передавали рапорт по рукам и хохотали, как гиены, только Мещерякову было не смешно, а наоборот, хоть плачь... А Забродову тогда влепили пять суток губы и личную благодарность командующего. Да и эти несчастные пять суток он так и не досидел - на следующий же день приехал за ним Федотов собственной персоной и освободил узника совести, потому как в тылу противника был он нужнее, чем на гарнизонной гауптвахте.

- Ты чего улыбаешься? - спросил Забродов и, не сдержавшись, широко зевнул.

- Батыра Рагимова вспомнил, - признался полковник.

- Какого еще батыра? А, Руслана... Как он их тогда!... Я ему: стреляй, дурак, а он мне: патрон беречь надо, большие деньги стоит. И - прикладом... Это, между прочим, после твоей политбеседы было - насчет экономии боеприпасов.

- Конечно, - сказал Мещеряков. - А то взяли моду - из автомата по воронам стрелять.., спортсмены.

- Попробовал бы сам... А хорошие были ребята, - сказал Илларион и снова широко зевнул.

- Хорошие, - согласился Мещеряков. - Вас, помнится, так и называли гвардий балаган имени Забродова.

- Это от зависти. Таких орлов больше ни у кого не было.

- Это уж точно. Шел бы ты спать, орел. Отоспишься, отдохнешь, съездишь в райцентр, а завтра с утра можно и домой. Заодно и меня подбросишь.

Надеюсь, что на этот раз обойдется без столкновений с яхтами, подводными лодками, а также самолетами и разведывательными спутниками.

- Ох, надеюсь... Постой, - насторожился Илларион, - ас чего это я в райцентр поеду? Ты что. полковник, местной милиции меня продал?

- Как можно, - замахал руками Мещеряков, - что ты. Я просто подумал, что ты захочешь заглянуть в тамошнюю больницу.

- Вот еще, - сказал Илларион, вставая со стола и с хрустом потягиваясь. - Что я там потерял?

Царапины не в счет, а кости все целы.

Он прошелся по кабинету, снова присел на стол, опять вскочил и направился к дверям.

- Пойду-ка я, пожалуй, и вправду спать, - сказал он с порога. - К -Степановне пойду - авось, не прогонит по старой памяти. У нее, помнится, чекушка была, все никак руки не доходили выпить.