Смертельный блюз - Браун Картер - Страница 13

В домике горел свет. Кто бы мог меня поджидать?

— Где вы ходите? — спросила Эйприл Мауэр, едва я переступил порог.

Она восседала в моем кресле. В ее глазах я видел отражение той, другой, золотоволосой красавицы, замахивающейся на меня чем-то тяжелым.

— Знаете, Эйприл, — я унял дыхание, — я ведь сам вас искал. Где вы были?

— Я была у себя. Странно, что вы не догадались, — удивилась Эйприл. — Этот Свейн так разочаровал меня, что я решила лишить его своего общества.

Только теперь я как следует разглядел девушку, сидящую напротив.

Это была совсем не та белобрысая девчонка в синих шортиках, с челкой до -бровей, которая приходила утром. Передо мной восседала богиня. Волосы были пышно взбиты и уложены волнами. Платье-туника от хорошего портного без всех этих рюш, воланов и клиньев своим строгим покроем выгодно подчеркивало красоту загорелого тела. Бижутерия из бронзы, сандалии на греческий манер, затейливые серьги-подвески — все это вместе составляло гармонию красок, линий и форм.

А как блестели ее глаза!

Сегодня секретарша затмила свою патронессу. Как хорошо, что Глория этого не знала! Второй бури за день я бы не перенес.

— Ну и чем закончилось знакомство со Свейном? — спросила Эйприл.

— Туша и Лапчатый замордовали бедного гиганта и устранили его ... надолго.

Она сделала движение бровью, из чего я понял, что судьба Свейна ее мало занимает.

В наступившей тишине мы услышали блюз: Москат Муллинс заступил на вахту. Он играл вдохновенно и трепетно...

— Вы помните, мистер Бойд, что мы намеревались сделать утром? — заговорщически понизила голос Эйприл.

— Понимаю, куда вы клоните.

— Так пойдемте к Муллинсу теперь!

Честно говоря, мне хотелось совсем другого: положить ей голову на колени и поиграть серьгой-подвеской в ее розовом ушке...

— Хорошо.

Я вздохнул, причесался, и мы вышли на улицу.

Муллинс играл. Но он услышал наш стук в дверь, отложил инструмент и впустил меня с Эйприл.

— Хелло! — сказал я как можно более приветливо. — Мы с Эйприл решили навестить вас.

— Прошу! — Муллинс пригласил внутрь домика.

Жилище Муллинса было стандартным, вдоль стены протянулась батарея пустых бутылок. Здесь также было много и нераскупоренных сосудов.

— Выпьем? — спросил Муллинс без предисловия.

— Я — нет, — Эйприл, конечно, не пила.

— Вы обрекаете меня пить в одиночестве!

Муллинс сказал это прокурорским тоном, как будто Эйприл совершила тяжкий проступок.

— Может, мы вначале поговорим, а завершим беседу одним из этих напитков? — я попробовал сгладить ситуацию.

Но музыкант уже наполнял фужеры чем-то прозрачным.

— Мы хотели бы... — начал я.

— ... чтобы вы помогли нам! — закончила Эйприл.

— Так вы пришли за помощью? — Муллинс удивился. — Откуда у меня могут быть деньги? У меня только звуки.

— Нет, вы нас не поняли, — Эйприл заставила Муллинса сесть.

— Речь идет совсем о другой помощи, — начал я. — Сложилась такая... такое положение вещей, что... и я, и Эйприл, и Глория можем очень крупно погореть...

— Какая-то белиберда! — Муллинс залпом выпил.

— У Глории ван Равен сорвется контракт со студией, если она во вторник не приступит к съемкам очередного фильма, — Эйприл говорила спокойно и так же спокойно смотрела на Муллинса. — Расторгнутый контракт — это убытки и для Глории, и для меня, и даже для мистера Бойда. Мы все окажемся на мели.

— Да... Ужасно... Прискорбно...

Муллинс взял свою трубу и приложился к ней так, как только что к виски.

Эйприл пыталась заглянуть ему в глаза.

— Нас не выпускают, пока не найдут убийцу. Помогите нам.

Муллинс опустил трубу.

— Я тут при чем?

— Вы были на яхте в момент преступления, — сказал я.

— Вы могли кое-что заметить, — Эйприл смотрела на него с надеждой.

— Полиция уже задавала мне такие вопросы. Но, видите ли... Я сидел спиной к двери и играл... Я даже не слышал выстрела. Я не видел, как Элен упала... Я видел Бога и общался с архангелами... Мы пели друг другу псалмы...

— Муллинс, но, может быть, краешек вашего сознания зацепил нечто такое...

— А когда это было? В какое время суток? — Муллинс смотрел то на меня, то на Эйприл.

— Вечером.

— Вечером... Нет, не помню.

Он начал терзать свой инструмент, пока, наконец, не нащупал мелодию, которую принялся выводить на свет божий с большими погрешностями, впрочем, их можно было назвать вариациями...

— Идея! — воскликнул я, стараясь перекрыть своим голосом голос трубы. — Сейчас вы все вспомните.

Муллинс перестал играть. Эйприл уставилась на меня, как на Санта Клауса.

— Надо выпить! — сказал я.

— Выпьем! — охотно откликнулся Муллинс и потянулся к бутылке.

— Что с вами, мистер Бойд? Что вы говорите? — прошипела Эйприл.

Муллинс помягчел лицом, шлепнул губами:

— Я готов, — и поднял стакан.

— Мы выпьем, потом еще... Короче, мы сделаем все так, как в тот злополучный вечер, — объяснил я. — Мы восстановим его в деталях.

— Надо ввести вас, Муллинс, как единственного свидетеля преступления в то состояние, в котором вы пребывали тогда. Вот в чем и заключается моя идея!

— Вы больны, мистер Бойд, — разлепила губы Эйприл.

— Вот лекарство, — Муллинс протянул мне полный стакан.

Я понюхал виски и тяжело вздохнул: как ни привыкай к тупоумию, все равно оно раздражает.

— Послушайте, вы!.. Мы сидим здесь уже черт знает сколько времени... И будем сидеть в Бахиа-Мар... Пора выкарабкиваться... Если вы ничего не понимаете, не мешайте мне осуществлять свои замыслы.

— Выпить — я всегда понимаю, — сказал Муллинс, наполняя стаканы. — Но остальное — нет.

— Значит так. Вам, Муллинс, надо накачать себя виски до такого же состояния, как в тот вечер...

— Это я сделаю без проблем.

— Вы хотите напоить мистера Муллинса?! — Эйприл разозлилась. — И это в то время, когда он трезв и излагает свои мысли человеческим языком.

— Эйприл, я повторяю: нам надо реконструировать события. Мистер Муллинс должен быть пьян. Он должен играть те же блюзы, что и тогда. Он должен сидеть так, как и тогда... Он войдет в то же состояние и ... что-нибудь вспомнит!

— А вот я понял, — похвастался музыкант. — Надо пить и играть, — и Муллинс с удовольствием опрокинул виски в себя.

— А что должна делать я по вашему сценарию? — Эйприл спросила это с подозрением.

— Исполнять роль Элен Фицрой.

— Кого... исполнять?..

— Убитую, точнее, делать то, что делала Элен. Но до того, как в нее выстрелили.

Эйприл пережевывала информацию довольно долго. Муллинс уже порядком налакался, когда она, наконец, сказала только одно слово:

— Хорошо.

— Вот и отлично! Теперь моя очередь. Я буду убийцей. Эйприл посмотрела на меня странным взглядом: ей в голову пришла какая-то мысль, скорее всего, — дикая.

— По местам! Каждый знает свою роль, начнем! — я отошел в угол.

— Стоп! — сказал Муллинс. — А почему вы не пьете? Мне одному не одолеть, — он обвел пространство комнаты, заполненное бутылками. — Да и скучно одному-то.

— Но вы должны!..

— Нет! — отрезал трубач. — Или мы пьем все вместе, или я в ваших экспериментах участвовать не буду.

— Мистер Муллинс, это серьезно! — вступила мне на подмогу Эйприл. — Мы ищем убийцу. И в том эксперименте, который предлагает мистер Бойд, есть смысл.

Но Муллинс в своих убеждениях был тверд, как скала.

Надо отдать должное мужеству Эйприл: она второй раз сказала свое «хорошо», взяла полный стакан, выпила, сморщилась, как сушеная виноградина, тут же запила виски соком и победно посмотрела на меня.

Я понимал: цена ее подвига — жалованье, то бишь заработок, которого она лишится, если Глория потеряет работу. И все-таки Эйприл оказалась молодчиной.

— Ну, теперь мы посмотрим на вас, мистер Бойд, — змей-искуситель, он же трубач, повернулся ко мне. — У меня и тост имеется.

— Вот как!