Великое Лихо - 2 - Волков Сергей Юрьевич - Страница 49

Отряд птицелюдей, высланный из града, уже успел оббежать ущелье и теперь приближался по восходной тропе к каменной площадке, на которой на миг остановились добытчики Могуч-Камня.

- Они скоро тут будут! - с тревогой сказал Зугур, пока Руна наскоро перевязывала трпяпицей Лунину голову.

- Надо уходить, чем быстрее, тем лучше! - отозвался морщащийся от боли род: - Или встать на этой тропе, и перебить всех до одного!

- Экий ты боец! - усмехнулся Зугур: - Десяток свалил - дважды тебя попятнали, а тут две сотни... Не выстоим, больно много их. Свод бы в норе этой обрушить, да куда нам, силенок не хватит. И Шык в немощь впал посля заклятия своего. Боюсь, пропадем!

- Бойся - не бойся, чему, того не минуть! - откликнулся Луня и подтолкнул Руну ко входу в пещеры: - Давай, ладушка, побежали шибчее.

Словно суслики от хорька, мчались путники по каменным проходам, и вскоре уже оказались в той круглой пещерке, где валялись тела убитых Луней стражников. Тут их поджидал Шык. Волхв был сильно бледен, но смотрел весело.

- А, отбили! Ну, хвала... хвала ВАМ, вои!

- Погоня за нами, волхв! После про все поговорим! - крикнул запыхавшийся Зугур: - Ты скажи лучше, где камень, что нам надобен?

Шык улыбнулся ещё шире, запустил руку в свою чародейную котомку, с которой никогда не расставался, и вынул вытянутый, остроугольный черный булыжник, с голову младенца величиной:

- Вот он, камешек! Пока вы Руну спасали, добыл я его, тут, рядышком совсем. Не зря я горы слушал, не зря пути прочуевал... Трудновато пришлось, но...

Из коридора, по которому только что пробежали Зугур, Луня и Руна, послышался шум, шлепание босых ног по камням и крики погони. Вагас, прислушавшись, перебил волхва:

- Все, времени нет. После расскажешь, что и как. Бежим скорее.

И они побежали, и в темноте уже выскочили на склон бурой горы с другой её стороны.

* * *

До утра путники переждали на вершине той самой скалы, у подножья которой начинался ход к граду птицелюдей. Узкую расщелину Луня с Зугуром, как смогли, завалили камнями, а Шык, не смотря на немощь, приложился с волховством, запечатал выход. Однако до рассвета не никто не сомкнул глаз, ожидая, что враг разберет завал и выберется наружу.

Пронесло...

Едва солнце окрасило вершину бурой горы розовым, едва зажглись, засверкали ледяные шапки на дальних пиках, путники спустились со скалы и двинулись вниз, к лесу и прорубленному в нем проходу.

- Дядько Шык, а чего ж мы есть в обратной дороге будем? - спросила у волхва Руна, прыгая с камня на камень, словно горная козочка.

- Про это я не думал... - озадаченно отозвался Шык и обратился к остальным: - Слышь-те, мужики? Руна правильно спрашивает. Чем харчиться будем? Ведь иначе привезет колесница лишь наши тела иссохшие, и пользы от этого никому не будет. А в поднебесье еды никакой нет, ни птицы не летают, ни звери не рыскают.

- В этих лесах столько тварей разных водиться, не уж-то мы с Лунькой не набьем за полдня дичи на дорожку? И воды в меха наберем, вон он, ключ, что с горы течет.

- А мясо как хранить? - не унимался Шык: - Стухнет все, попортиться. Иль вагасы тухлятиной не брезгуют?

- Я! Я знаю, как мясо сохранить! - радостно запрыгала Руна, перебив налившегося обидой Зугура: - Не пропадет, не стухнет! И готовить как, знаю!

- Ну и как? - не без ехидства поинтересовался волхв.

- На Яровых Птицах жарить да варить будем, а чтоб мясо не портилось, ремнями куски привяжем и за насады свесим. Там, наверху, холодно, мороз шибче, чем зимой. Не попоротиться мясо! - торжествующе закончила Руна, и волхв крякнул:

- Н-да! Молодец, девка, справно придумала! Ну теперь дело за малым мясца добыть в достатке. Слышь-те, охотнички, как до лесу дойдем, вынайте луки - времени в обрез, седни ночью тронуться бы надо, нам ещё в Черный лес идтить посля того, как на Свою Сторону вернемся.

До самого заката промышляли Зугур и Луня в чужом и страшном лесу. Бить старались лишь то зверье, что обличием на знакомую добычу было похоже чтоб не потравиться потом.

Зугуру посчастливилось на стадо кабанье набрести. Кабаны мелкими были, и без шерсти почти что, но во всем остальном - свиньи свиньями. Вагас настрелял десяток поросят и секирой завалил секача, когда тот ринулся на охотника.

Луне все больше птицы попадались. Всяких разноцветных, клювастых да крикливых он не трогал, а искал похожих на куропаток или на рябцов. Худо-бедно, чего-то добыл, еле доволок. Дичь и зверье в диких лесах непуганное, человека не боиться, бить их не трудно. Но вот кабы знать, кого можно есть, кого нет...

Все дорогу, пока охотился Луня, скакали вокруг него по деревьям нелюди какие-то, вопили, рожи корчили, плодами швыряли. Чар в них ни на чуть, разума тоже - Луня это чуял, но и за зверье не примешь - уж больно на человека похожи, только поменьше, мохнатые и с хвостом. Их, если б захотел, Луня добыл бы и два, и три десятка.

К закату, перетаскав всю добычу к дереву, на котором стояла колесница, охотники присели отдохнуть. Шык и Руна времени тоже зря не теряли - воды запасли, в колеснице прибрались, а потом волхв уснул, подложив под голову свою котомку, и проснулся к вечеру удивительно бодрым и полным сил.

- Ну, чего уселись-то? - спросил он у Луни с Зугуром, выглянув из-за колесничного насада: - Али дел больше нет? Давайте мясо наверх поднимать, да трогаться пора!

- Вот паразит! - прошипел Зугур: - Мы целый день по здешним чащам мотались, гору добычи приперли, а он спал весь день - и теперь повелевать задумал!

- Да ладно тебе! - вступился за волхва Луня: - Он же Могуч-Камень добыл. И Руну мы без него не спасли бы. Давай, поднимайся, кабанов твоих свежевать надо, да шкуры сдирать.

Луня и Зугур споро ободрали и освежевали туши добытых животных, потом секирой порубили на куски, а Руна, ножом нарезав из кабаних шкур ремней по шесть локтей длиной, подвесила мясо к изрядно отяжелевшей колеснице. Шык, глядя на все это, только посмеивался:

- От ить! Токо роды могут до такого додуматься - божью повозку мясом увешать про запас! Еще портки стиранные на передок и горшок пустой на насад - и изба избой получиться!

- Для избы, дядько Шык, печку бы хорошо, да полати! - весело откликнулась Руна, подвешивая последнюю тушку птицы.