Мстители Каррига - Браннер Джон - Страница 2

Из дерева был сложен и мост, перед которым караваны должны были останавливаться для таможенного осмотра. Таможенники следили, чтобы погонщики не заводили на настил более двух граатов одновременно.

Герон, ехавший во главе каравана, придержал свою животину перед сходнями моста, и граат терпеливо опустил большую голову, принюхиваясь и пофыркивая. Из здания таможни вышли чиновники, знакомые Герону.

Торговец ожидал их с нетерпением. До захода солнца все навьюченные животные вряд ли переправятся через мост, а у Герона не было никакого желания следить за этим утомительным процессом, да к тому же у него были веские основания не делать этого. Вот уже двенадцать лет он проделывал этот путь два-три раза в год, таможенники вполне могли обойтись без него при переговорах с его надзирателями.

Наклонившись вперед, он обратился к старшине:

– Если мы до захода солнца не получим аудиенцию у всемилостивейшего Бависа Кноля, нам придется провести неделю Королевской Охоты без разрешений, в ожидании. Вы ведь понимаете это. Так нельзя ли мне и находящимся под моим покровительством людям сейчас же проехать в город?

– Конечно, - ответил таможенник. - Оставьте только людей, чтобы после осмотра провели животных через мост, а затем они могут отправляться по своим делам.

– Сердечно благодарю вас, - сказал Герон и поклонился. Кивком головы он дал знать одному из своих надзирателей, чтобы предупредительному чиновнику сделали подарок, а потом повернулся к Белфеору и Паргетти. Большинство людей уже проталкивались к мосту, озабоченно посматривая на заходящее солнце.

– По религиозным причинам все официальные инстанции отдыхают неделю, начиная с дня весеннего новолуния, - провозгласил Герон. - Если мы не успеем вступить в город и получить гражданские права, то нам не позволят торговать и покупать в общественных местах, заключать сделки или искать работу. Не будет у нас и защиты со стороны полиции. Надо поспешить в крепость и испросить аудиенции у регента Бависа Кноля. - Он замолчал, вглядываясь в непроницаемые лица южан. - Что ж, - продолжал он, - можете мне поверить: жить в Карриге без гражданских прав - пренеприятная штука… Например, если у вас украдут кошелек, а полиция откажется помочь вам в его возвращении.

Белфеор, приземистый, с мохнатыми бровями, обменявшись взглядом со своим светловолосым спутником, спросил:

– Можно нам поехать с вами и получить эту аудиенцию?

Герон кивнул:

– Это я как раз и хотел предложить. Встретимся на другой стороне моста. Пройти по нему могут за один раз только два навьюченных граата.

Когда они миновали инспекцию - преследуемые ругательствами других путников, которые не могли понять, отчего это двум южанам выпала особая привилегия, - Белфеор снова заговорил.

– Вы тут упомянули религию, - сказал он. Герон отметил, что Паргетти предостерегающе взглянул на своего путника, но не смог понять почему. - Я не столь уж хорошо знаком со здешними обычаями, но не является ли Королевская Охота скорее делом политическим, поскольку решает, кто должен править городом?

– Здесь, в Карриге, одно тесно связано с другим, - ответил Герон. - У местных странные обычаи.

Белфеор пожал плечами:

– Я лично придерживаюсь мнения, что ничто человеческое не может быть странным.

Герон бросил на него быстрый взгляд. Даже для южанина это утверждение было довольно странным! В Карриге же оно было просто немыслимо. Несомненно, с Белфеором и его спутником стоило поддерживать знакомство. Он дипломатично сказал:

– Что ж, я много странствую и обязан ориентироваться на обычаи той страны, где нахожусь. Но мне кажется, что ваша позиция - правильная.

Они вошли в город. Он не был окружен стеной, так как в те дни, когда разбойники еще осмеливались нападать на город, население находило убежище в крепости, - а теперь, когда на всех не хватило бы и пяти крепостей, разбойники были отброшены от границ на день пути. На улицах царило оживление - горожане готовились к предстоящим празднествам; над дверями домов и лавок прикреплялись родовые гербы, на главных улицах, на большой рыночной площади вблизи гавани букмекеры сооружали навесы - здесь делались ставки. На досках мелом записывались имена соискателей, плюс - курс пари на данный момент. В этом году в начале каждого списка стояло имя - Саикмар, сын Корри, из рода Твивит.

– Они держат пари на успех соискателей? - удивленно спросил Белфеор. - Вот это действительно странно.

– Многие считают это проявлением непочтительности, - ввернул Герон. - Но, видите ли, восемнадцать лет назад было междуцарствие, и в это время городом правил род Паррадайл, который из-за тотемного родства с королем не мог участвовать в Охоте. Некоторые утверждают, что состязания потребовались, чтобы понизить статус конкурирующих родов в глазах простого народа.

– Я бы не поставил деньги на исход этого соревнования, - Белфеор хохотнул. Герон было насторожился, увидев мелькнувшую на лице Паргетти усмешку, но решил, что это просто реакция на странный обычай чужой страны.

У подножия скалы, на которой высилась крепость, им пришлось оставить своих граатов. Сопровождаемые нагнавшими их спутниками из каравана, они стали подниматься по извилистой дороге к крепости, где регент Каррига давал последнюю аудиенцию перед началом Королевской Охоты.

2

Бавис Кноль с радостью приказал бы бросить в кратер самого большого вулкана в курящихся горах тех людей, которые именно в этот день докучали ему своими делами, если бы не одно обстоятельство: было плохой приметой начинать новый год с неулаженных дел, и он не мог выйти из роли, которая была ему предписана. Хотя он восемнадцать лет и был властителем Каррига, он не был королем. Он был только регентом. Король спал наверху, в теплых пещерах, где его разбудят завтра.

Поэтому Бавис Кноль как можно приветливее занимался просителями. Это были шестнадцать крестьян, которые бежали со своих дворов, когда извержение засыпало их поля пемзой и пеплом. Они принесли запах серы от курящейся горы прямо в его аудиенц-зал; запах прилип к их немытым телам, сидел в их рваной одежде и в нечесаных волосах. Это были забитые туповатые люди, единственной добродетелью которых была настойчивость.

Подобные проблемы приходилось разрешать по нескольку раз в год; некоторые семьи изгонялись пеплом и лавой раз десять - промежуток времени, охватывающий такое же число поколений, - чтобы снова возвращаться на свою землю в предгорьях, словно испытывая наркотическую тягу к парам, которые доносил до них ветер.

Больше всего Бавису Кнолю хотелось посоветовать им убраться. Но в это время года добрая примета была весьма важна, а помощь несчастным могла стать источником духовной пользы. Он энергично распорядился, чтобы беженцев обеспечили крышей над головой, больных - снабдили лекарствами, а здоровых приставили к работе. При упоминании последнего у них вытянулись лица, и Бавис Кноль разозлился еще больше.

После этого вдвойне приятным было появление человека разумного, опрятного. Он всегда был желанным визитером, хотя и занимался вульгарной коммерцией. К досаде придворных, которые старались побыстрее закончить аудиенцию, регент посвятил торговцу почти двадцать минут, разговаривая и обмениваясь подарками. У Герона были дорогие пряности, тонкие материи и несколько железных мечей, которые он хотел внести в качестве пошлины за своих животных. Он выразил желание оставить некоторых животных в Карриге, пока они не дадут потомство в следующую зиму. Так как родиной граатов был юг, план этот был рискованным, но Герон пояснил, что хочет скрестить их с более выносливым северным видом, чтобы получить вьючных животных с большей сопротивляемостью - для весенних караванов.

Бавис Кноль дал свое позволение. Мысль Герона провести через горы караван еще до первого весеннего новолуния была занятной; в воображении возникала картина - толстяк, по брюхо застрявший в снегу и задумавшийся, как оценить такое приключение с точки зрения прибыли.