Особый отдел и око дьявола - Чадович Николай Трофимович - Страница 63

Заложив в каретку заранее заготовленный лист бумаги, Цимбаларь настучал несколько случайно пришедших на память слов. Их графика имела те же самые отличительные признаки, что и текст подмётного письма.

Затем он по рации связался с Людочкой.

– Доброе утро. Ты уже встала?

– Ещё только собираюсь, – сонным голосом ответила девушка.

– Тогда извини за беспокойство. Дело, понимаешь ли, неотложное. Ночью мне сунули под дверь анонимное письмо.

– С угрозами?

– Нет, скорее с вежливым предупреждением. Похоже, что его автор находится в курсе некоторых наших проблем. Короче, с этим человеком не мешало бы познакомиться поближе. Пишущую машинку, на которой напечатано письмо, я уже нашёл. Она находится в бывшей колхозной конторе. Подойди сюда, если, конечно, не западло. Только не забудь захватить следственный чемоданчик.

– Через четверть часа буду, – ответила Людочка, расторопности которой мог бы позавидовать любой оперативник-мужчина.

– На улице старайся обходить людей стороной и ни с кем не заговаривай.

– Неужели мне и поздороваться нельзя?

– Здоровайся. Но с расстояния, оставляющего свободу для маневра.

– То есть возможность задать стрекача, – уточнила девушка. – Вот уж в деревне посмеются, если я стану удирать от первого встречного.

Обработав клавиши пишущей машинки графитовым порошком, Людочка сказала:

– Скорее всего, печатали в перчатках, что при такой температуре и не удивительно. Шерстяных ворсинок на клавишах не осталось, следовательно, перчатки были кожаные. На внешней стороне письма обнаружены отпечатки пальцев двух разных людей. Можно предположить, что они принадлежат тебе и старухе, нашедшей письмо… Текст вызывает определённый интерес. По своему недолгому учительскому опыту я знаю, как мало в Чарусе людей, способных излагать свои мысли так грамотно и связно. Тем более что обращение с пишущей машинкой требует некоторых навыков. Таким образом, найти автора будет в общем-то несложно… Другое дело, стоит ли этим заниматься. Ведь человек, написавший письмо, хотел нам добра.

– Тогда пусть он будет хотя бы последователен. Сказавший «а», должен сказать и «бэ».

– Возможно, он чего-то опасается. До нашего появления жизнь в Чарусе шла по своей накатанной колее, более или менее устраивавшей всех. Мы внесли в этот патриархальный быт раскол, а в перспективе можем вообще разрушить его. Автор желает сохранить статус-кво, но не хочет навлекать на нас беду.

– Он многое знает, вот в чём дело, – ответил Цимбаларь. – Зачем же упускать такого информатора?

Людочка, продолжая вертеть злополучное письмо в руках, сказала:

– Этот листок не из школьной тетради. Видишь, на линии сгиба нет следов от скрепок. И качество бумаги получше. Скорее всего, он взят из общей тетради большого формата, так называемой «амбарной книги». Не думаю, что в Чарусе их слишком много…

Теперь Цимбаларь нашёл Вальку Дерунову уже за околицей, где она наблюдала, как тракторист расчищает подходы к реке, из которой сельчане брали воду.

– Зачем же ходить по узенькой тропочке, цепляясь друг за друга коромыслами, если можно сделать нормальную дорогу, – пояснила она. – Я покойному свёкру сто раз об этом говорила… А на следующий год проложим водопровод от артезианской скважины, которая питает сыроварню.

– Благодарная общественность со временем поставит тебе памятник, – сказал Цимбаларь. – Возможно, даже конный. А я вот что хочу спросить. В вашем магазине продавали общие тетради большого формата, сделанные из хорошей глянцевой бумаги?

– Была летом пачка. Двенадцать штук. Одну я для учёта товаров использовала. А остальные по безналичному расчёту приобрёл клуб.

Уже рассвело, когда Цимбаларь, полюбовавшись увесистым замком, украшавшим двери клуба, направился к дому Зинки Почечуевой.

Утренний пейзаж был умопомрачительно прекрасен и за редким исключением состоял только из трёх красок – лазоревой, алой и белой. От всего, что было заметно теплее окружающей среды – от людей, от животных, из печных труб, – к небу восходил прозрачный сиреневый пар. Тень от церковной звонницы тянулась чуть ли не через всю деревню.

Именно в такие часы людей посещают мысли о том, что их жизнь, в общем-то, совсем не такая дрянь, как это казалось вчера вечером.

Навстречу Цимбаларю из-за поворота выехал возчик, возвращавшийся с сыроварни. Дорога здесь была такая узкая, что два человека ещё могли разминуться, а человек и сани – вряд ли.

Сплюнув с досады, Цимбаларь зашёл по колено в снег и сделал вознице энергичный жест рукой – проезжай, мол, поскорее. В этот момент он совершенно не думал об опасности, да и невозможно было бояться чего-то, видя простодушные и приветливые лица местных жителей.

К реальности Цимбаларя вернуло злобное ржание. Возница как бы специально горячил своего коня – молодого нехолощёного жеребца, – и без того обладавшего буйным нравом. На узкой дороге такое баловство грозило бедой.

– Эй, борода, поосторожней там! – крикнул Цимбаларь, но сани, стремительно набирая скорость и теряя пустые бидоны, неслись прямо на него.

Деваться было просто некуда. Соревноваться в скорости с жеребцом он не мог, а слева и справа возвышались снежные валы – не только крутые, но и сыпучие. Сани правой стороной уже взрывали снег, и соответствующая оглобля метила Цимбаларю прямо в грудь. Он ясно видел налитые кровью лошадиные глаза, клочья жёлтой пены, повисшие на удилах, и клубы пара, вырывавшиеся из чёрных ноздрей. Похоже было, что возчик сознательно правит на участкового, вжавшегося спиной в снежную стену.

Всё теперь решали доли секунды, что в его жизни случалось не так уж и редко. Человек уступает крупным травоядным в силе и скорости, но способен потягаться с ними в хладнокровии и проворстве, чем, собственно говоря, и занимаются участники боя быков.

Когда до конца оглобли, грозившей вот-вот превратиться в разящее копьё, осталось всего ничего, Цимбаларь метнулся на другую сторону снежной теснины.

Его зацепило левой оглоблей, но касательно, сбило с ног и поволокло по дороге. Возчик крыл Цимбаларя матом и стегал вожжами.

Валенки он потерял почти сразу. Очень мешал тяжёлый полушубок, а особенно – портупея, зацепившаяся за какой-то шпенёк. Тем не менее, совершив поистине титаническое усилие, Цимбаларь перевалился в сани.

– Пошёл прочь, сатана! – Возчик попытался сбросить незваного попутчика, но сани, заехав на снежный вал, перевернулись, увлекая за собой и коня.

Возчик, Цимбаларь, пара последних бидонов и охапка сена, служившая подстилкой, вывалились на дорогу. Конь, путаясь в постромках, встал и потащил лежавшие на боку сани дальше. Вывернутая оглобля торчала вверх, будто бы ствол зенитного орудия.

Это был как раз тот случай, когда первым делом следует убедиться в целостности своих костей. Всё тело Цимбаларя ныло, словно после доброй потасовки, но ноги, слава богу, держали, а руки слушались.

Зато возчик, наоборот, подниматься не спешил. Поборов желание закатить ему крепкую оплеуху, Цимбаларь внимательно наблюдал, как человеческое лицо, поначалу бессмысленное, точно лошадиная морда, постепенно приобретает осознанное выражение: сперва полнейшее недоумение, потом растерянность и напоследок – страх перед неминуемой карой.

Сбегав за валенками, столь же незаменимыми здесь, как и шляпа в тропиках, Цимбаларь вкрадчивым тоном поинтересовался:

– Ты зачем, гад, меня убить хотел? Кто тебя надоумил? Отвечай, пока хрюкало не начистили!

– А чего ты по дороге шляешься! – огрызнулся возчик. – Понаехали и шляются…

– Прикажешь по заборам бегать? Ах ты, мурло сиволапое! – Цимбаларь замахнулся, но больше для вида.

Возчик – широколицый бородатый мужик, судя по всему, отличавшийся прежде самым покладистым нравом, – забормотал что-то в своё оправдание.

– Конь понёс… Не совладал я с ним… Первый раз со мной такое…

– Врёшь! Видел я, как ты коня нахлеёстывал да на меня поворачивал. С чего бы это? Может, ты почувствовал ко мне внезапную неосознанную ненависть? – Схватив возчика за грудки, Цимбаларь приблизил его лицо к своему. – Признавайся!