Лес Ксанфы - Чадович Николай Трофимович - Страница 2

Несколько минут Сергей стоял с тревожно колотившимся сердцем, ожидая нападения. Заросли вокруг сомкнулись, и лишь капли алого сока напоминали о том, что здесь только что прошел робот. Сергей осторожно двинулся назад.

Ветки слабо трепетали, мотались из стороны в сторону, словно гусиные шеи, и расступались одна за одной, давая дорогу. Деревья ощущали присутствие человека! Это было что-то новое.

Облепив электронными датчиками несколько приглянувшихся ему на опушке леса стволов и взяв образцы для анализа, Сергей без новых приключений вернулся на станцию.

Остаток дня он посвятил изучению материалов о Тахтаджяне. Начал с того, что несколько раз внимательно прочитал медицинское заключение о причинах смерти. Оказалось, цитолог погиб от нарушения герметичности скафандра еще до того, как разгул стихии достиг апогея. Все ушибы и переломы носили посмертный характер. Один из экспертов допускал даже, что Тахтаджян сам вырвал патрубок кислородного шланга из дыхательной маски. Зачем? Впрочем, в остальных предположениях можно было обнаружить не больше смысла и логики.

Полистав бумаги, Сергей нашел анкету. Сколько же ему было лет? Ага, сорок три. На фото самое обыкновенное, немного усталое лицо. Глубокие залысины, крупный рот, чуть-чуть асимметрично расположенные глаза. Сын Андрей учится во втором классе Ярцевской школы-интерната. Жена – Ирина Ковач – астрохимик… Где-то, кажется, Сергей уже слышал это имя. Что тут еще? Автобиография, медицинская карта, копии рапортов, приказы о поощрениях. Все. Никакой зацепки.

…Вика прибыла на пятый день под вечер. К станции ее доставил на вездеходе здоровенный чернокудрый детина, что несколько подпортило настроение Сергея, уже успевшего извлечь из контейнера с аргоном букет гвоздик. Брюнет вел себя так, будто совсем не собирался обратно, громко говорил и по каждому поводу отпускал дурацкие, по мнению Сергея, шуточки.

Воспользовавшись моментом, когда Вика оставила их наедине, Сергей спросил незваного гостя, входит ли в функции водителя обязанность развлекать сотрудников научных станций или же это личная, не получившая пока одобрения у начальства, инициатива брюнета? Чернявый водитель высокомерно усмехнулся и, не вступая в пререкания, удалился, прихватив с собой самую пышную из гвоздик.

Пока Вика принимала с дороги душ, Сергей разогрел праздничный ужин и испек (вернее – сжег) яблочный пирог.

– Ну, как наши делишки? – спросила Вика, усаживаясь за стол. – Жуткие тайны Марса уже разгаданы?

– Нет еще. Пока собираю данные, – ответил Сергей излишне серьезно. Присутствие Вики почему-то всегда лишало его чувства юмора. – У Леса очень сложная биология. Это какое-то полурастение, полуживотное. И… он сильно изменился в последнее время.

– Ну, например?

– Он знает о нас. Ты заметила, как все вокруг заросло?

– Да. Я еще удивилась, почему ты поставил станцию так близко к Лесу.

– Это еще не Лес. Это кочующие побеги. Но за ними придет и Лес. Через несколько месяцев мы можем оказаться в самой его чаще.

По-моему, ничего странного. Собака тоже ходит за человеком. И корова, если ее вовремя не подоить.

– Лес не корова. От древесников он зависит гораздо меньше, чем они от него.

– Ты думаешь, что это важно?

– А почему бы и нет?

– Ты забыл, для чего мы здесь. Нам нужно выявить причину возникновения урагана, вот и все!

– У меня есть одна гипотеза. Древесники жили в лесах так долго, что, возможно, стали частью их организма. Поэтому всякая распря среди них в первую очередь угрожала Лесу. Кстати, таких понятий, как «корысть» и «жадность» в языке древесников не существует, так же как и «горе», «зло», «ненависть». Представь, что твои руки начнут враждовать с головой или ногами. Кому это понравится?

– Симбиоз, биоценоз, фотосинтез, хлоропласт, – сказала Вика. – Мне они еще в училище надоели! Давай хоть сегодня не будем об этом думать.

– Давай, – обиделся Сергей.

– А ты знаешь, мне Марс не понравился. Та же Сахара. Камни да песок.

– А Лес! Можно прямо сейчас сходить!

– Сходи один, пожалуй. Я так сильно устала. Вот эти штучки прикрепи к веткам, а эти – зарой под корни. Только не перепутай. Я тебя за это поцелую. Но только не сейчас, а когда вернешься.

Когда Сергей вернулся, она уже крепко спала в своей комнате.

Наутро у Сергея была запланирована экспедиция в самую чащу Леса, туда, где погиб Тахтаджян. Так и не дождавшись, когда проснется Вика, он отправился один. Кочующие побеги за последнюю ночь сильно подросли, да и в самом Лесу чувствовалось какое-то оживление, похожее на то, что бывает ранней весной в земных лесах, когда соки начинают двигаться по древесным сосудам. В лесной чащобе было сумрачно от плотного переплетения ветвей. Материнские побеги, все как один штопором закрученные вправо, напоминали чугунные опоры какого-то фантастического моста. Корни и грунт вокруг них были залиты остекленевшей смолой. Если у Леса имелось что-то похожее на мозг или центральный нервный узел, то он находился именно здесь. Обычный инструмент не брал кору материнских побегов, и Сергею пришлось прибегнуть к помощи лазерного манипулятора (боли Лес не ощущал, в иные годы лесовики выедали до трети его биомассы и еще столько же тратилось на другие нужды). Взяв пробы, он в образовавшиеся отверстия вставил датчики.

Чувство неуверенности, которое Сергей до этого гнал от себя, надеясь, что с приездом Вики что-то обязательно изменится, все сильнее овладевало им. Множество разных, часто противоречивых данных, не складывались в целостную, законченную картину. Бесспорным можно было считать лишь одно – между Лесом и человеком существовала какая-то связь. Лес, несомненно, нуждался в присутствии людей, как до того нуждался в присутствии лесовиков. Но вот только для чего? Для поддержания экологического баланса? Для расселения семян? Для удобрения почвы продуктами жизнедеятельности? А может, этому странному древообразному существу, как и земной росянке, необходим животный белок? Может быть, Лес гетеротрофен, чужеяден? Да тут целая лаборатория и за год не разберется! Почему послали именно их, двух недопеченных специалистов?.. А вдруг это совсем не мои мысли? Здесь ничему нельзя верить! Правильно говорил директор: Лес чужой, чужой…

Вернувшись на станцию, он застал Вику перед зеркалом, со щеткой для волос в руках. Она была так хороша в цветастом купальном халате, так по-домашнему женственна, что у Сергея язык не повернулся сказать, что на Марсе во всех временных сооружениях запрещено находиться без спецкостюма.

– Доброе утро, – сказала Вика. – Надо стучаться, когда входишь. Хотела завтрак приготовить, да у тебя ничего не найдешь.

– Я сам все сделаю, – сказал Сергей.

Допив кофе, он, наконец, собрался с духом:

– А за тобой должок.

– Какой? – рассеянно спросила Вика.

– Поцелуй. Ты вчера обещала.

– Так то вчера! Мало ли что может обещать измученная дорогой женщина, – она вздохнула и в упор посмотрела на Сергея. – И вообще, нам надо серьезно поговорить.

– О чем? – спросил Сергей, внимательно разглядывая узоры кофейной гущи у себя в чашке.

– Через месяц у меня свадьба.

С минуту Сергей молчал, потом очень спокойным голосом сказал:

– Поздравляю. А кто жених?

– Ты его не знаешь. Мы познакомились весной… в спортивном лагере. Хочешь еще кофе?

– Нет, спасибо. Пойду. Пора проверять приборы.

– Только не дуйся, пожалуйста. Ведь мы останемся друзьями, да? – она быстро наклонилась через стол и уголком рта коснулась щеки Сергея. Как обожгла.

…На пороге станции он споткнулся и чуть не упал. В наступающих сумерках Лес казался темной и глухой стеной. Над головой пылали красные перистые облака, размазанные через весь небосвод, – пыль, неделю назад выброшенная ураганом в верхние слои атмосферы. Сергей вспомнил волосы – густые, светлые, чуть влажные после купания – причесываясь, она Наклонила голову и следила за ним искоса. Широкий рукав халата опустился, обнажая тонкую, чистую руку с гребнем. И взгляд. Спокойный, ясный. Так смотрят на пустое место, на чужого, неинтересного человека.