Клинки максаров - Чадович Николай Трофимович - Страница 47

– Никто не должен знать, в каких местах вы побывали, что делали и с кем общались, – пояснил Азд. – Стардах, конечно, догадается, где вы скрылись, но догадка эта еще не повод для войны.

– А как же те люди, что встретили нас? Ведь они слышали весь наш разговор слово в слово. Воля отца рано или поздно проникнет в их сознание, – сказала Надежда.

– Они смертники, несравненная. Их послали уничтожать дозорных, заметивших, как вы пересекали границу. Эти отступники приходятся нам братьями по крови. Максары приняли их на службу и превратили в сторожевых псов. За кусок хлеба и драную одежду они стерегут владения своих хозяев.

– Но ведь дозорных защищает невидимая стена. Через нее и камень не пролетит, – вмешался в разговор Артем.

– Ненависть наша обоюдна. Приняв вызов, они обязательно выйдут из-под защиты стены. Такие схватки происходят постоянно, и живыми из них редко кто выходит.

– А как же ты сам, Азд Одинокий? Или ты считаешь себя защищенным от прозорливости максаров? – В голосе Надежды прозвучала ирония.

– Я немного умею контролировать свое сознание. И едва только мне покажется, что кто-то копается в нем, нить моей жизни сразу прервется. Смотрите. – Он распахнул высокий воротник, скрывавший его шею почти до ушей. – Достаточно нажать на этот обруч в нужном месте, и моя голова отделится от тела. А что можно извлечь из такой головы? Боль да ужас смерти, ничего больше.

– Ну что же, если не умеешь рубить чужие головы, имей хотя бы мужество отрубить свою.

– Ты это верно заметила, несравненная. То, что для одних безделица, для других непосильный труд. Вы с детства привыкаете испытывать на чужих головах клинки, а мы учимся совсем другому.

– А ведь твоя почтительность притворная, Азд Одинокий. – Надежда сбоку уставилась на старика своим пронзительным взором. – В твоих речах я угадываю презрение и насмешку.

– Значит, я и в самом деле неисправимый наглец. – Старик сосредоточенно смотрел вперед. – Только тебе опять придется простить меня, несравненная. Отрезать у меня, кроме головы и конечностей, больше нечего, а все это еще может тебе пригодиться. Да и мой разум мутить сейчас не стоит. Потеряв управление, эта машина способна погубить всех нас.

– Тогда думай, прежде чем говорить. Мысли я еще могу простить, но не слова.

– Я как раз совсем не то хотел сказать. Разговор зашел о головах. Ведь для максара чужая голова не дороже гнилой репы… Вот я и подумал… Как бы головы твоих слуг не погубили нас… Возможно, будет лучше, если…

– Это не должно тебя беспокоить, – оборвала его Надежда. – Сознание одного из них неподвластно воле максаров. А второго я всегда держу под контролем. Если Стардах посягнет на его душу, я сумею помешать этому. Кстати, вон то существо, оказывается, знает тебя. Оно только что сообщило мне об этом.

– Кто он? – Азд опасливо покосился на Калеку. – Откуда, интересно?

– Ты был еще совсем молодым, когда он привел на помощь вам свои отряды. Вы вместе выступили против максаров и оба сумели уцелеть в той битве, которую потом нарекли Великой Бойней. Тогда его звали Иллабран. В беспамятстве он попал в плен к Стардаху и был превращен в его прислужника. То, что ты сейчас видишь, уже третий его облик.

– Не ожидал я еще раз увидеть тебя, Иллабран Братоубийца. – Старик тяжело вздохнул и покачал головой. – Много я слышал о твоих кровавых подвигах во славу максаров… Хотя и понимаю, что ты не можешь отвечать за свои поступки, лучше бы тебе здесь не появляться.

Наступила долгая тишина, которую не решилась нарушить даже Надежда. Машина шла напрямик через солончаки и ржавые болота, но всякий раз сворачивала в сторону, стоило только на горизонте появиться каким-нибудь строениям, дымам или стадам пасущихся овец, похожих издали на упавшие с неба плоские белые облака. Рассчитывать на то, что им удастся близко познакомиться с жизнью первозданных, не приходилось – хозяева приняли меры, дабы визит прошел в условиях строжайшей тайны. За кого они боялись: за себя? За Надежду? Артем так и не мог понять, какой смысл имеет вся эта конспирация.

Приютом для них стало просторное бревенчатое жилище, затерявшееся среди глухого дремучего леса – первого настоящего леса, который Артем увидел с тех пор, как пришел в Страну Забвения. Прислуга сплошь состояла из олигофренов с тупыми, бессмысленными лицами. Наверное, даже самый искушенный максар не смог бы ничего извлечь из их затуманенного рассудка. Угощение Артему и Надежде подали действительно царское. (Калека местом обитания для себя выбрал глубокую берлогу под выворотнем, и пищей ему, как сказочному дракону, служили живые овцы.)

– Теперь можешь поведать мне, несравненная, какая нужда привела тебя в Страну Первозданных, – важно сказал Азд, когда с едой было покончено.

– Объясни мне сначала, почему вы зовете себя первозданными? Не чересчур ли кичливо это звучит? Тем более для такого забитого народа, как ваш. – Надежда нервничала и, наверное, поэтому дерзила.

– Максаров всегда удивляло, что еще кто-то, кроме них, может обладать чувством собственного достоинства. Да, мы разбиты, но не уничтожены, а тем более не унижены. Позади лежит безмерная дорога времени, и такая же дорога ожидает нас впереди. В долгой дороге всякое может случиться… Первозданными мы называем себя потому, что первыми пришли в этот мир после того, как божественные кузнецы выковали его из осколков другого, куда более великого и справедливого, но бесславно погибшего мира. Долго народ наш был гол, бос и не умел держать в своих руках даже палку. Сменилось немало поколений, прежде чем сюда явились предки максаров во всем блеске своего великолепия, с двигающимися крепостями, со стадами чудесных животных, с семенами невиданных растений. Они научили нас письму и ремеслам, они лечили людей и зверей, тогда они могли оживить даже мертвого. А посмотри, кем максары стали теперь! Несколько тысяч кровожадных чудовищ, сидящих в своих полуразрушенных гнездах. – Старик начинал говорить тихо и терпеливо, но постепенно слова его становились все более смелыми и резкими. – Единственное, что вы еще умеете, это убивать да еще превращать людей в послушных себе уродов! Вы забыли свое собственное прошлое, утратили способность к совершенствованию, живете только ради удовлетворения своих прихотей. Даже смертоносные клинки для вас сейчас делаем мы. Недолго вам осталось править этим миром. Рано или поздно вы передавите друг друга! Но нельзя допустить, чтобы вместе с вами погибло и все живое! Нельзя позволить Стардаху создать то, что он задумал, – бессмертного и неуязвимого Мирового Зверя! Говори скорее, что ты хочешь от нас, несравненная! Совет вождей ждет от меня известий.

– Я хочу, чтобы вы вернули силу моему клинку, – раздельно произнесла Надежда, сдерживая клокочущую в ней ярость. – Или изготовили другой. Оружие нужно мне, чтобы сразиться со Стардахом. Думаю, что от этого будет выгода и вам.

– Волчица может растерзать волка, но после этого она не перестанет резать оленей. Что один максар, что другой… Но я все же посмотрю твой клинок. Дай его сюда.

Надежда вытащила клинок из-под плаща и положила на стол, среди пустых кубков и тарелок с объедками. Азд долго рассматривал оружие, не прикасаясь к нему. Затем его толстые пальцы быстро забегали по рукоятке и лезвию.

– Сделать тебе новый клинок мы не сможем. Максары знают всех мастеров наперечет и не спускают с них глаз. Да и металлы, нужные для этого, мы получаем только от них. Или это еще старые запасы, или дань, взимаемая с неведомых нам народов. В нашей земле такие металлы не встречаются. Но отремонтировать твой клинок, думаю, можно. В подвале есть мастерская со всем нужным инструментом. – Он ловко отсоединил гарду от рукояти и презрительно усмехнулся. – Здесь ковырялись грубые и неумелые руки. Скорее всего заказ Стардаха выполнял один из отступников, пусть ослепнут его глаза! Я передам твою просьбу куда следует, несравненная. Как только придет ответ, можно будет браться за работу.