Вокзал для двоих (киноповесть) - Брагинский Эмиль Вениаминович - Страница 10

— Я не желаю спекулировать и не буду!

— Я вижу, ты стыдишься?! — встрял в спор дядя Миша.

— Стыжусь! — честно признал Платон и добавил: — И боюсь! И не пойду ни за что!

Дядя Миша принял торжественную ораторскую позу:

— Раньше люди шли в народ и сеяли доброе и разумное. Теперь этого хватает, теперь надо сеять пищевое! Иди в народ и сей дыни!

На колхозном рынке города Заступинска Платон сеял дыни по три рубля за килограмм.

Рынок, на который судьба загнала несчастного пианиста, расположился возле самого вокзала. Одной стороной рынок смотрел на железнодорожные пути, чтобы те пассажиры, которые порасторопнее, успевали бы во время краткой стоянки чем-нибудь разжиться. А другой стороной рынок был повернут на привокзальную площадь для удобства жителей Заступинска. Каждый рыночный продукт украшала табличка с ценой, которую показывать в фильме будет неловко, но придется.

Неподалеку от Платона молодой человек в расшитой бисером тюбетейке бойко орудовал точно такими же дынями, но… на полтинник дешевле. Естественно, что у Платона товар никто не брал. Более того — начинающего продавца покупатели поносили разными нехорошими словами, часто нецензурными.

— Ты что, очумел? — ругалась старушка. — Живодер!

— Не могу уступить! — виновато отбивался Платон. — Я приказ выполняю! Извините меня, пожалуйста.

— Убить вас всех мало! — негодовала молодая хорошенькая женщина. — Мне в больницу, ребенку! Наживаетесь на чужом горе!

— Возьмите даром! — в отчаянии протянул ей дыню несчастный Платон.

— Провалитесь вы вместе с вашей дыней! — Молодая мать выхватила дыню из рук изумленного Платона и быстро ушла, пока обратно не отобрали.

— Откуда вы только беретесь, паразиты! — с удовольствием материл Платона работяга.

Запыхавшись от спешки, на базаре появилась Вера. Сейчас она была в нарядном платье, которое ее очень красило.

Платон Веру не видел.

— Работать не хочешь, падло! — чехвостил начинающего неугомонный работяга.

«Падло» доконало Платона, и он чуть не заплакал:

— Я не падло! Я пассажир, я от поезда отстал! Я сам торгашей ненавижу.

Платон по-прежнему не видел Веру, которая осторожно приближалась к прилавку.

— На временных трудностях харю нажрал! — костерила Платона толстая домохозяйка.

— Я не толстый!… — жалобно оправдывался Платон. — У меня паспорт уехал, у меня деньги украли… Это не мои дыни, я человек подневольный!

Вера не без удивления обнаружила, что от жалости к Платону у нее защемило сердце. Платон, наконец, увидел Веру. Он посмотрел на нее затравленным взглядом, взывая о помощи.

Вера выступила вперед и нанесла толстой домохозяйке ответный словесный удар. У Веры недаром был опыт ресторанной службы:

— Что вы на человека набросились? Не хотите — не покупайте! А насчет хари — вы бы лучше в зеркало посмотрели!

Домохозяйка ошалела и обратилась за сочувствием к человеку в тюбетейке:

— В магазине тебя оскорбляют, придешь на рынок отдохнуть — и тут то же самое. Взвесьте мне вон ту, небольшую!

Платон смотрел на Веру с восхищением. Он понял, что пришло спасение.

— Большое спасибо! — сказал он тихо-тихо. — Я тут загибаюсь. Спасите меня.

— Спокойно, сейчас я их всех раскидаю! — и Вера громко высказалась: — У товарища в тюбетейке дыни, конечно, дешевле, но хуже! Они горькие!

— А ты пробовала? — огрызнулся узбек.

— Я их вглубь вижу, все гнилые! — выпалила Вера и шепнула Платону: — По-моему, его дыни лучше наших!

— Я тоже так думаю! — еле слышно согласился Платон.

Домохозяйка дрогнула. Почувствовав это, хозяин дынь перегнулся через прилавок:

— Ты ее не слушай! Это его женщина! Она на него работает!

— Это не моя женщина! — открестился от Веры Платон и незаметно подмигнул Вере.

— Я его вообще в первый раз вижу, — ажиотаж охватил Веру, — просто я — за справедливость!

— А я так… всех вас в первый и в последний раз! — запальчиво выкрикнул Платон.

В обсуждение впутался лысый торговец помидорами:

Это чужаки! Перекупщики! Я таких навидался!…

— Сам ты перекупщик плешивый! — разозлился Платон. — Ты, небось, никогда не видел дерева, на котором помидоры растут!

— Это у тебя на деревьях дыни растут! Болван! — вежливо ответствовал помидорщик,

— Вы шуток не понимаете! — кинулась на него Вера. — У вас у самого помидоры червивые! Торговка крыжовником всплеснула руками:

— Это что же делается! От городского жулья спасу нет! Чай, купили у проводников…

— И цены заламывают, людей смущают! — поддержала другая баба.

— Милицию позвать! — выкрикнул еще один продавец.

— Я буду свидетельницей! — охотно предложила свои услуги толстая домохозяйка.

Наши герои поняли, что рынок пошел на них стеной. Надо было спасаться.

— Друзья! — громко обратился к коллегам Платон. — Давайте обойдемся без милиции, решим все сами!

— Он прав! Милиция нам не подруга! — согласился плешивый помидорщик. — Кренделей ему навешаем, и дело с концом!

— Только попробуйте его тронуть! — угрожающе выкрикнула Вера.

— Люди добрые! — толкал речь Платон. — Это мой дебют в торговле. Может, он не совсем удался. Я впервые стою по эту сторону прилавка. Помогите мне избавиться от этих проклятых дынь. Выручите!

— Купите у него все гамузом! — поддержала Вера.

Смирение новичков успокоило торговые ряды.

Продавец помидоров тяжко вздохнул:

— Губит меня мое совестливое сердце! Сдались мне твои дыни… Но не бросать же ближнего в беде. Так уж и быть! Возьму я твою кучу по рупь за кило!

— За рупь он их лучше сам съест! — рассердилась Вера.

— Ладно, — заговорил вдруг продавец яблок, который до сих пор не высказался. — Дам я рубль двадцать!

— Грабитель! — оценила Вера.

— Рубль тридцать! — включился в аукцион узбек.

— Рубль сорок! Назначаю последнюю цену! — подытожил помидорщик.

— Мы не можем по рубль сорок! Нам шефу надо отдать по рубль пятьдесят! — признался Платон.

— Дорогие торговцы! Не жмитесь! — призывала Вера.

Рыночные деятели тягостно молчали. Тогда Платон решился на озорной шаг:

— Эх, гулять так гулять! — И голосом зазывалы весело заорал: — А ну, кому чарджуйские дыни, сладкие, как мед, гладкие, как девушки, тают во рту. А ну, налетай, расхватывай! По рупь пятьдесят за кило!