Путь мертвеца - Борисенко Игорь Викторович - Страница 58

Еще один человек, состоящий на службе Девлика, тоже получил «отпущение», на сей раз временное. Вызвав к себе Миланора, колдун отдал ему увесистый мешок с деньгами.

– Пока ты волен распоряжаться собой и своими солдатами, как угодно. Хочешь – оставайся с Рголом, хочешь – уходи в любую сторону света, ищи удачу и судьбу. Придет время, я найду тебя и призову снова исполнять долг.

Поклонившись, рыцарь взял деньги и немедленно отбыл. Потом Лимбул поведал Девлику, что бывший повелитель замка Вайборн решил отступать из Энгорада вместе с Рголом, а потом отделиться от него и попытать счастья в родной Белоранне, подальше от всяческих магических заварушек.

Как оказалось, Лимбул не разучился шутить и неумолчно болтать. В пути Девлик иногда снисходил до разговоров – в те моменты, когда ждал приступа "помутнения рассудка". Общение с попутчиком всегда помогало остаться при памяти. Когда Лимбул не разговаривал, он жевал припасенное после многих обильных угощений вяленое мясо или сухарь, дремал прямо в седле, либо же, глубоко задумавшись, сочинял очередную балладу.

По прошествии месяца путешественники углубились в степь, стремясь уйти на юг, подальше от опасных границ Энгоарда. Когда они почти достигли границ небольшого беломорского княжества Дизары, пришло время повернуть на восток. Степь там была пустынна, если не считать попадающиеся иногда пограничные столбы – трехгранные, узкие каменные колонны, украшенные барельефами и надписями. Однажды рядом с таким монументом путники увидели висевший на кривом и высоком столбе скелет в едва угадываемых, истлевших одеждах кочевника. Это было предупреждение разбойникам, сооруженное княжеской армией. Лейденцы, ныне гордые победами и возвысившиеся, не преминули ответить: подле двух первых столбов имелся еще и третий, на который был насажен дружинник. Его труп был посвежее: хотя лицо и кисти рук начисто исклевали птицы, чешуйки доспехов еще блестели на солнце ярким, светлым металлом. Вокруг этих «украшений» на десятки льюмилов не было более ничего, даже мало-мальски высокого холмика. Только высокая трава с мощными стеблями, мерно гонящая по своей поверхности волны вслед за дыханием ветра.

За самую последнюю неделю весны путешественники удалились от побережья Белого моря. До того, с попавшегося по дороге холма, Девлик видел вдалеке блеск воды, едва различимый в жарком мареве дня. В памяти мелькнули нечеткие, слабые картины воспоминаний, связанные с этими местами. Бешеный, изнурительный полет сквозь бурю, сражения на берегах реки, какие-то звериные рожи на человечьих телах. Казалось, все это он когда-то прочел в книге, а не пережил сам.

Три раза им встречались почти пересохшие речки – узкие потоки на дне глубоких оврагов. Русла у них обнажились, оставляя широкие плоские глинистые полосы. На поверхности глины уже образовалась сухая корка, достаточно крепкая, чтобы выдержать коня. Кое-где торчали жиденькие поросли травы. В каждой из речушек приходилось доверху наполнять водой фляги и бурдюки. Дождей не было давным-давно, колодцы попадались очень редко. Им посчастливилось наткнуться на два, и около обоих видны были следы стоянок кочевников, недавно ушедших в другие места.

Несмотря на иссушающую жару днем, ночью Лимбула несколько раз пробирал холодок. После таких ночевок он с нетерпением ждал восхода солнца и радостно нежился под теплыми лучами – ровно до того времени, когда тепло снова превращалось в зной.

Несколько раз далеко, на самом горизонте, мелькали одиночные всадники, спешившие по неведомым делам. Потом совсем рядом – в каком-то льюмиле – проползло на скрипучих повозках крошечное кочевое племя, человек из ста, не больше. Девлик не испытывал желания с ними общаться, степняки тоже, на первый взгляд, проявили полное равнодушие. Позже оказалось, что на самом деле они обратили на встречу гораздо большее внимание. Точнехонько в первый летний день, на виду огромного каменного моста через реку Райказан, что течет на семьсот льюмилов из восточных пределов Энгоарда, большой отряд кочевников появился с севера. Они обнаруживали явное стремление перехватить путников до того, как те пересекут реку.

– Не будем торопиться, – спокойно, как всегда, сказал Девлик и отвернулся. Лимбул облизал пересохшие губы и проверил, как выходит из ножен его прямой меч.

– Вопрос в том, станут ли они говорить! – пробормотал юноша, сам себе. – Нашпигуют стрелами с двадцати саженей…

Девлик кинул на него быстрый, насмешливый взгляд, от которого Лимбул смешался и опустил голову.

– Ну да… как я мог усомниться, Мастер! Вы этого не допустите.

Всадники поступили разумнее, чем ожидал от них Лимбул. Сначала они оправдывали его опасения: приблизившись на тридцать или около того саженей, охватили добычу в полукольцо. Один из воинов, в куртке с меховой опушкой под чешуйчатой легкой кольчугой, заорал:

– Эй, вы, незнакомцы, трепещите! Перед вами непобедимые солдаты Величайшего из Царей, собирающего звезды с небес Терманкьяла! Покиньте седла, ложитесь лицами вниз и тогда проживете лишнюю неделю.

Несколько воинов угрожающе подняли луки, а остальные, зубоскаля, обменивались шуточками и делили между собой наиболее приглянувшиеся вещи Девлика и Лимбула.

– Что я говорил! Все идет к драке, – прошептал юноша. – Предсказать поведение кочевника легче, чем грохот грома после молнии.

Однако прежняя неуверенность уже покинула Лимбула. Если в нем и остались какие-то сомнения в способности Девлика без усилий справиться с двумя десятками врагов, то он их не выказывал. Выхватив меч, мальчишка второй рукой отпустил поводья и призывно замахал ею.

– Иди сюда, степная собака! Иди, посмотрим, кто из нас ляжет лизать пыль.

Предводитель кочевников подпрыгнул в своем седле от негодования.

– Ах так, шакалы?! Я сдеру с вас шкуры, с живых! Стреляйте! – визжал он, заставляя коня крутиться на месте, как ужаленному. Солдаты спустили стрелы, которые со свистом рассекли воздух. Девлик не пошевелился, не моргнул глазом, не двинул рукой. Черные стрелы, не долетев до целей трети пути, застыли на месте, а потом стали медленно возвращаться обратно.

– Смелы твои речи, – наконец сказал колдун, тихо, но отчетливо. – Посмотрим, насколько ты смел в битве, дружок.

Предводитель кочевников уже застыл, как пораженный громом, с открытым ртом заваливаясь набок с седла. В последний момент он удержался и что-то неразборчиво завопил. Его подчиненные заставляли коней пятиться, словно бы еще не могли поверить увиденному и не решались явно выказать трусость, пустившись наутек. Легкая усмешка оживила мертвое лицо-маску Девлика. Он вдруг ясно вспомнил, как бился с этими кочевниками год назад рядом с городом пиратов Делделеном. Тогда ему еще требовались заклинания, руны – но теперь хватит одной только силы разума. Стрелы, внезапно развернувшись задом наперед, неуловимо мелькнули на фоне синего неба и поразили каждая своего хозяина. Даже со ста шагов были слышны глухие, чмокающие звуки, с которыми наконечники входили в незащищенные тела кочевников. Степь разом наполнилась вперемешку криками ужаса и стонами умирающих. Раз, другой, третий стукнуло о землю тело, свалившееся с коня. Не обращая внимания на упавших товарищей, уцелевшие лейденцы живо развернули коней и стали изо всех сил нахлестывать их плетками и ударять каблуками. Из полукруга их строй немедленно сбился в кучу; еще больше они смешались, когда вдруг уперлись в невидимую стену. Хрипя, задирая морды, кони рыхлили копытами землю и поднимали облако пыли, но продвинуться не могли ни на шаг.

Предводитель кочевников, как видно, от всего этого, сошел с ума. Не переставая нахлестывать коня, он обернулся через плечо и истошно закричал:

– Сдавайся, шакал! Тот, кто ослушается слуг Терманкьяла-Ужасного, умрет лютой смертью. Наш царь тоже колдун… он пошлет на тебя жидкое пламя, разверзнет землю, поглотит морем!!

Девлик прошептал два слова, призывая к себе Невидимую Длань. Затем он легко провел рукой перед собой, словно прижимая к груди нечто воздушное, неосязаемое. Впереди раздался тонкий визг коней, валящихся в пыль от сильного удара. Солдаты кубарем катились из седел, сталкивались, теряли шапки и даже сапоги. Хрипящие кони бились на боках и спинах, давили неудачливых седоков, угодивших под них, разбивали копытами головы и переламывали ребра. Вскоре картина барахтающихся на земле людей и лошадей скрылась за густой завесой пыли. Девлик тронул поводья, понукая Дикаря неспешно приблизиться к бурлящему желтому облаку.