Лига перепуганных мужчин - Стаут Рекс - Страница 23

Я не мог сдержаться и фыркнул, а Орри остановился, он был изумлен, но потом продолжал:

– После этого я сказал, что Чапин, по всей вероятности, интересный человек, и спросил, видел ли он его когда-нибудь. Он ответил, что да, конечно. Чапин живет по соседству с их лавкой, покупает у них книги и частенько к ним заходит. Он показал мне фотографию Чапина с его автографом, висевшую на стене вместе с другими портретами. В конце магазина за конторкой сидела черноволосая женщина, которая крикнула продавцу, что наш разговор напомнил ей, что мистер Чапин так и не пришел за пакетом, который оставил у них пару недель назад, а при рождественских поступлениях пакет могут куда-нибудь заложить, так что надо бы позвонить Чапину, чтобы он за ним кого-нибудь прислал. Я уплатил свой доллар, получил книжку, вышел на улицу и зашел в буфет, чтобы за чашкой кофе немного подумать.

Вульф сочувственно ему кивнул. Орри посмотрел на него подозрительно и продолжал:

– Вот как я рассудил. Две недели назад, это то время, когда копы были натравлены на Чапина. А что, если он перепугался, что в его доме произведут обыск, а у него было что-то такое, чего он не хотел им показывать? Он мог завернуть эти вещи в бумагу, отнести к своим друзьям в книжный магазин и там оставить на время пакет.

И я решил сам проследить за пакетом. Я взял конверт и лист бумаги в писчебумажном магазине, потом отправился бюро проката и воспользовался их пишущей машинкой, на которой набил милое послание в книжный магазин. Разглядывая автограф Чапина на фотографии в лавке, я запомнил его подпись и расписался весьма похоже. Но затем я побоялся послать письмо так скоро после того, что был там сам. Я решил подождать до полудня. Так что не так давно я нанял мальчика и послал его в книжную лавку с запиской. Как видите, письмо сработало, и они отдали ему пакет… Вот он.

Я поднялся и снова раскрыл свой нож. Но Вульф опять воспротивился.

– Нет, развяжи его.

Я принялся возиться с узлом, который был сделан превосходно, а Орри сказал:

– Господи, а вдруг это какие-нибудь рыболовные снасти, или электролампочки, или еще что-нибудь. Вам придется дать мне выпить. Ведь это мой единственный шанс.

Я сказал ему:

– Среди «еще чего-нибудь», как раз и может быть шанс. Мы можем найти набор шрифта от пишущей машинки или любовные письма от миссис Бартон ему?.. Ничего не могу поделать с этим узлом, он не хочет, чтобы я развязал его… Я или кто-то другой. Но даже если я сделаю это, то снова завязать так, как он был завязан, я не смогу.

Я снова вытащил свой нож и посмотрел на Вульфа. Он кивнул, и я перерезал шнурок. Сняв несколько слоев оберточной бумаги, я увидел, что это вовсе не чемоданчик, хотя из кожи, а не из имитации. Это была продолговатая коробка из светлой рыжевато-коричневой телячьей кожи, индивидуальной работы, очень красивая, с изящными линиями вытесненного узора по краям вокруг крышки. Это была щегольская вещь!

Орри ахнул:

– Господи, я могу влипнуть в историю.

Вульф распорядился:

– Продолжай.

Но сам не встал, чтобы посмотреть.

– Я не могу. Она заперта.

– Ну и что?

Я пошел к сейфу, достал пару связок моих ключей, вернулся назад и стал открывать. Замок не был чем-то примечательным, в несколько минут я с ним справился, отложил в сторону ключи и поднял крышку. Орри встал и смотрел вместе со мной. Мы молчали около секунды, затем мы посмотрели друг на друга. Никогда я не видел Орри столь возмущенным.

Вульф спросил:

– Что, пусто?

– Нет, сэр, но мы должны дать Орри выпить. Это не его, это ее. Я не думаю, что Доры Чапин. Перчатки и чулки, а может и еще что-нибудь изящное.

– Вот как?

К моему удивлению, Вульф проявил к этому интерес; его губы вытянулись, втянулись и он даже начал вставать. Он поднялся, и я подтолкнул коробку к нему.

– Конечно… Я предполагал. – Да, это и должно было быть. Арчи, вынь их осторожно из коробки и разложи на столе. Сюда, я помогу. Нет, Орри, нет, пока вы не вымоете руки… Ха, вот и еще более интимное! Но больше всего чулок и перчаток… Не так грубо, Арчи, хотя бы из уважения к стремлению человека. То, что мы раскладываем на этом столе, – душа человека. Ее особенности могут быть разгаданы… например, заметили ли вы, что перчатки, различные как по цвету, так и по материалу, все одного размера? Среди двадцати пар или более нет ни одного исключения? Разве можно требовать большей верности и преданности? «О, если бы я был перчаткой на этой руке…» Но для Ромео это было всегда лишь риторика, для Поля же Чапина эта перчатка – истинное сокровище, но без всякой надежды ни на ласку, ни на жестокость… Ну, не станем отвлекаться, большая ошибка рассматривать тот или иной аспект явления, отрывая его от остального. В данном случае, как пример, мы не должны забывать, что эти предметы, очень дорогие по материалу и по выполнению, стоили доктору Бартону около трех сотен долларов, а посему он имеет право ожидать, что они должны были носиться дольше. Некоторые из них – практически новые. Подведите баланс…

Орри снова сел, но не сводил глаз с Вульфа. Его оборвал я:

– Причем здесь Бартон? Я спрашиваю вас по-английски.

Вульф потрогал еще несколько перчаток и поднял чулок, да еще поглядел через него на свет. Вид Вульфа, держащего женский трикотаж так, как если бы он в нем разбирался, дал мне взглянуть по-новому на меру его притворства. Он же поднял другой чулок и мягко уронил его обратно на стол, затем вынул из кармана платок, обтер им руки, после чего сел в кресло.

– Читай англосаксонских поэтов, Арчи. Сам Ромео был англичанином, несмотря на географию. Я не пытаюсь тебя дурачить, я придерживаюсь традиций.

– А при чем здесь Бартон?

– Я уже сказал: он оплачивает счета. Он оплатил все эти вещи, его жена их носила, Дора Риттер, позднее Чапин, их экспроприировала, а Чапин превратил их в сокровища.

– Откуда вы все это знаете?

– А как бы я мог этого не знать? Вот все эти ношеные вещи, которые Поль Чапин держит в дорогой, элегантной шкатулке, запертой, в момент опасности унес ее в безопасное от недружелюбного любопытства место. Вы видели, каков размер рук Доры Чапин, теперь вы видите эти перчатки, они ей не принадлежат. Вы слышали в понедельник вечером историю любви к женщине, которая ныне жена доктора Бартона. Вы знаете, что несколько лет Дора Чапин, тогда – Риттер, была личной горничной миссис Бартон, что она и сейчас помогает ей, по крайней мере, раз в неделю делать что-то с волосами. Зная эти факты, я считаю, что только отчаянный глупец…

– Да, сэр. Благодарю за «глупца». Но почему их должна была взять Дора? Может, Чапин взял сам?

– Может быть, конечно, но маловероятно. Вне всякого сомнения, он не сдирал чулки с ее ног, и я сомневаюсь, чтобы он был знаком с ее будуаром. Верная Дора…

– Верная кому? Миссис Бартон, таская ее вещички?

– Но, Арчи, ты же видел Дору, неужели ты не понял, что она уникальное создание? Увидев Дору, я заподозрил, что это рыцарское служение роману, которому она себя посвятила. Вот это и есть верность. Этим можно объяснить и то, что она продолжает посещать миссис Бартон, когда замужество практически освободило ее от этой необходимости. Какая удача для Чапина! Запах любимой, ткань, нежно прилегающая к коже, им обожаемой, все это доставлялось ему по его требованию, больше того, пальцы, которые час назад расчесывали волосы его леди, подают теперь ему кофе. И он все сильнее восторгался тонкими нитями, связывающими его с обожаемой особой. Такова эмоциональная жажда этого человека. Конечно, род человеческий не может продолжаться путем хранения перчаток и чулок в кожаной коробке. Но проблемы биологические – тема другая.

Вульф на несколько секунд закрыл глаза, открыл их вновь и сказал:

– В этой коллекции нет традиционных носовых платков… Арчи, уложи все осторожно обратно, запакуй коробку, найди ей место в шкафу. Орри, вы можете продолжать вашу работу. Вы не принесли решения этого дела, но подняли завесу другого помещения здания, которое мы обследуем. Звоните после шести.