Враги - Шидловский Дмитрий - Страница 42

- Если привести мой корпус, сколько продержимся? - вступил Раевский,

- Не более недели, - помотал головой Юденич, - Но скажите мне ради бога, за что мы будем драться? За благодатное правление господина верховного правителя Северороссии? Нет уж, господа. Союзники так союзники. Или выступаете с нами, или мы отводим войска.

- В Северороссии гражданская война, - печально произнес Оладьин. Добро бы нам еще грозила война на два фронта. А где хоть один фронт? Сегодня к утру взяли Псков, и тут же обнаружились какие-то анархистские части в Луге, объявившие о создании анархистской республики. Перекрыли железнодорожное сообщение, паразиты. Туда направились ингрийские стрелки, но сколько еще будет продолжаться этот бардак, никто не знает. Нельзя одновременно сражаться с немцами на западе и гоняться за красными и черными по лесам. Кроме того, народ устал от войны. Только дав мир, мы сможем удержать власть, это факт. Иначе - снова большевики.

- Не забывайте, господа, - заговорил Вайсберг, - что большевики ведут в Брест-Литовске сепаратные переговоры с немцами о мире. Если договор будет подписан, в ближайшие дни мы можем оказаться один на один со всем германским восточным фронтом. Это безумие.

- Но я хочу, чтобы вы знали, господа моряки, - заявил Раевский, оружие мы не сложим. Если попробуете силой выполнить ультиматум немцев, будем защищаться. Хотите поднять лапки перед кайзером - воля ваша. Но мы пойдем на Москву.

- С немцами, союзниками большевиков, в тылу - это безумие! - выпалил Вайсберг.

В комнате повисло молчание.

- Принять ультиматум - это значит отказаться от Эстонии и Финляндии, проворчал Оладьин.

- Не принять его - значит обречь себя на поражение, - подал голос Алексей. - Немцы разобьют нас за несколько недель. Мир между ними и большевиками будет подписан со дня на день*. Тогда красные еще и ударят нам в тыл, и поделят территорию с немцами. Делить чужое они умеют.

- Предпочитаете капитуляцию гибели в бою, господин подполковник? презрительно скривился Юденич.

- Предпочитаю потерять малое, чтобы сохранить большое, - парировал Алексей. - Лучше отступить, чтобы продолжить борьбу, чем глупо пасть в неравном бою.

- И в качестве этого малого вы решили сдать части русской армии, находящиеся на вашей территории! - вспылил Раевский.

- Не может быть и речи, чтобы мы продали своих братьев по оружию, хлопнул ладонью по столу Оладьин.

- Разоружение российских частей - одно из основных требований немцев! гаркнул Вайсберг. - Не выполнить это условие - все равно что отвергнуть весь ультиматум.

* В нашем мире Брестский мирный договор, по которому Россия отказывалась от Финляндии, всей Прибалтики, Белоруссии и Украины, а также обширных территорий на границе с Турцией, и обязалась демобилизовать армию и выплатить контрибуцию в 6 млрд золотых марок, был подписан 3 марта 1918 г.

- Поэтому его надо выполнить, - размеренно произнес Алексей. - Но здесь нет ни слова о североросских войсках. Если у Франции есть иностранный легион, почему бы ему не быть у Северороссии? Пусть у нас будет русский легион, состоящий из частей генералов Юденича и Раевского. Я понимаю ваш скепсис, господа, - обратился он к генералам, - но сейчас, боюсь, это единственный шанс сохранить ваши части в целости и при оружии. В конце концов, поражение Германии неизбежно. Я полагаю, если адмирал Оладьин даст вам честное слово не расформировывать ваши части и предоставить свободу действий после денонсации договора с немцами, этого будет достаточно.

- Согласятся ли на это немцы? - с сомнением покачал головой Вайсберг.

- Они люди разумные, - улыбнулся Алексей, - и понимают, что если с красной заразой не справимся мы, то с анархо-болыпевистской партизанщиной и подпольем придется иметь дело им.

- Неплохо, - хмыкнул Вайсберг. - Ведь, приняв ультиматум, мы можем выдвинуть встречное требование немцам - не препятствовать, раз уж они признают нас, в подавлении антигосударственных выступлений. Это шанс сохранить армию и флот, и даже создать полицейскую систему в условиях оккупации.

- Хорошо, - произнес Оладьин после продолжительного молчания. - Теперь я хочу знать, господа, готовы ли ваши войска войти в состав вооруженных сил Северороссии в качестве отдельного русского легиона под командованием генерал-полковника Юденича?

В зале повисла тишина. Наконец Юденич произнес:

- Вы даете слово офицера, адмирал, что не расформируете наши части и позволите им выйти из-под вашего командования, как только немецкая оккупация будет завершена, а также при установлении в России законной власти?

- Даю слово, - отчеканил адмирал.

- Я принимаю ваши условия, - кивнул Юденич.

- Я принимаю, - подтвердил Раевский.

- Хорошо, - положил ладони на стол адмирал. - Вступайте, господин вице-адмирал, в телеграфную переписку с Берлином. Наши условия принятия ультиматума: признать нас законным правительством Северороссии, сохранить наши вооруженные силы и не препятствовать нашей борьбе с антигосударственными и террористическими элементами.

- Есть! - Вайсберг поднялся и вышел.

- Каковы будут ваши распоряжения, господин верховный правитель? приосанился Алексей.

- Приступайте к организации охраны границы по намеченной нами линии, бросил адмирал.

Эпизод 8 НОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ

Павел погладил рукой старинную каменную стену и ощутил холод, будто пропитавший ее за века. "Интересно, - подумал он, - Лешка сидел в этой камере? Как изменчива судьба. Сначала он, теперь я. А потом? Наши победят, в этом нет сомнений. Дожить бы. Отступая, беляки могут нас и замочить. Обидно будет. Какие планы, какие возможности! Я хочу дожить. Я должен дожить. Я не могу допустить позорного двадцатого съезда, который поведет страну к гибели. До пятьдесят третьего года все нормально... Стоп, почему нормально? Ведь будет еще сорок первый? И я в силах предотвратить поражения первых лет. А как? Сталина я видел, смотрел в его тигриные глаза и понял, что об известных мне тайнах надо молчать. Иначе он вырвет их из меня вместе с жилами и кишками. Да, прав Лешка: если мы допустим появление атомной бомбы у Гитлера к сорок первому году, даже если другая к этому моменту будет у Сталина, это может привести к мировой катастрофе. Разведка работает, надо молчать.