Индиана Джонс и искатели потерянного ковчега - Блэк Кемпбелл - Страница 33

Море было холодным. Подводная лодка шла вперед, вспенивая воду и образуя небольшие водовороты; Инди цеплялся за палубные поручни, его мышцы сводило от напряжения, а разбухший в соленой воде хлыст, который он обвязал вокруг себя, впивался в тело. Так и утонуть недолго, подумал он, и стал вспоминать все, что знал об утопленниках. Впрочем, еще неизвестно, что лучше — захлебнуться или вот так висеть, уцепившись за поручень субмарины, которая каждый момент может начать погружение.

Он подтянулся на руках и перебросил себя через поручень на палубу. И вдруг спохватился — а где же шляпа! Ее не было.

Неужели ты веришь в предрассудки, сказал он себе. Сейчас не время оплакивать потерянный талисман.

И тут лодка начала погружаться. Словно гигантская металлическая рыба, она медленно уходила под воду. Инди бросился бежать по палубе — вода уже доходила ему до пояса, — с трудом добрался до боевой рубки и принялся карабкаться вверх по лестнице. Забравшись на рубку, он глянул вниз: лодка, по-прежнему, погружалась. Вздымаясь пенистыми волнами, вода приближалась к нему. Вот уже исчезла боевая рубка, а за ней и радиомачта. Барахтаясь в воде, Инди добрался до перископа и ухватился за него. Однако судно все продолжало погружаться, и перископ все глубже опускался под воду. Пожалуйста, пожалуйста, остановись, молил он подводную лодку.

Замерзший, дрожащий, он из последних сил цеплялся за перископ. Вот как бывает с теми, думал он, кто пытается покататься на немецкой субмарине. Здесь хлебом-солью не встречают.

И вдруг, словно устыдившись, — или это море вняло его мольбам? — лодка перестала погружаться. Перископ высовывался из воды всего фута на 3, но Инди был благодарен и за это: для того, чтобы выжить, 3 футов ему было более чем достаточно. Главное, глубже не ныряй, попросил он и неожиданно понял, что разговаривает с этой немецкой жестянкой вслух. Наверное, в других обстоятельствах он бы рассмеялся, но сейчас ему было не до смеха. Я, должно быть, рехнулся.

Он достал хлыст и привязал себя к перископу, надеясь, что если заснет, то проснется не на морском дне и не в желудке у акулы.

Холод пробирал его до костей. Он постарался не стучать зубами и не обращать вынимания на боль от впивающегося в тело хлыста. Лишь бы не заснуть, Бог знает, что еще может случиться. Но он так устал, что бороться со сном становилось все труднее.

Инди закрыл глаза и решил думать о чем-нибудь, чтобы не задремать, но это было нелегко. Он поразмышлял о том, куда направляется лодка, спел про себя пару песенок, повторил все известные ему телефонные номера, вспомнил Риту, на которой в свое время чуть не женился, и порадовался, что так легко отделался. Мысли его стали путаться, воспоминания сплелись в неясный клубок — и, несмотря на холод и неудобную позу, он заснул.

Когда Инди проснулся, было светло, и он так и не понял, сколько проспал — возможно, целые сутки. Тело совершенно задеревенело, кожа разбухла от соленой воды, а на пальцах побелела. Он поправил хлыст и кинул взгляд вокруг. Впереди виднелся остров — субтропический рай с сочной зеленой листвой, — куда лодка держала курс. Они подплыли и нырнули в какую-то пещеру, где немцы устроили подземный склад и базу для подводных лодок. А на пристани он заметил такое количество фашистов, какое не увидишь и во время нацистских Нюрнбергских сборищ.

Как же ему не дать им себя поймать?

Он высвободился, быстро скользнул в воду и только тут заметил, что не отвязал хлыст от перископа. Хлыст и шляпа — многовато потерь для одного дня. Стараясь оставаться под водой как можно дольше, он поплыл в сторону острова. Лодка в это время уже всплыла и приближалась к пристани.

Наконец он достиг берега и с радостью почувствовал под ногами твердую землю, — хоть бы и принадлежащую фашистам, — потом пересек песчаную полосу и взобрался на дюну, откуда была хорошо видна пристань. С лодки как раз выгружали ящик с Ковчегом. Беллок, наблюдавший за работой, ни на шаг не отходил от солдат, словно опасался, что они могут уронить дорогую его сердцу святыню.

Потом Инди увидел Марион. Девушка сошла на берег, и несколько фашистов в форме погнали ее куда-то.

Он сидел на песке, скрытый от всех зарослями камыша, и думал.

Вдохновение — вот что мне сейчас требуется, наконец, решил он. Вдохновение — и удача.

Глава 12

Беллок встретился с Молером только во второй половине дня. Он был очень недоволен тем, что Дитрих присутствовал при разговоре: этот умник, конечно же, сразу начнет задавать вопросы и дергаться по каждому поводу, выводя этим всех из себя.

— Все подготовлено согласно вашим инструкциям, Беллок, — сказал капитан Молер.

— Ничего не забыли?

— Ничего.

— Тогда немедленно доставьте туда Ковчег.

Молер, бросив быстрый взгляд на Дитриха, повернулся к солдатам, грузившим ящик в джип, и начал отдавать приказания.

Дитрих, молчавший во время разговора Беллока с Молером, вдруг взорвался:

— О чем это он тут говорил? Какие такие приготовления?

— Это тебя не касается.

— Меня касается все, что так или иначе связано с Ковчегом.

— Я хочу открыть Ковчег, — сказал Беллок. — Но необходимы определенные…определенные, так сказать, условия.

— Условия? Какие?

— Не волнуйся об этом, мой друг, ты и так сильно занят. Я не хочу, чтобы по моей вине ты подорвал свое драгоценное здоровье.

— Оставь сарказм при себе, Беллок. Боюсь, ты забываешь, кто здесь главный.

С минуту Беллок глядел на ящик.

— Видишь ли, Дитрих, нам не обойтись без своеобразного ритуала, ведь мы не ящик с ручными гранатами открывать собираемся. Требуется создать подходящие условия…

— Какого еще ритуала?

— Увидишь, увидишь, не волнуйся.

— Если что-то случится с Ковчегом, Беллок, хоть что-нибудь, я тебя лично, вот этими руками, задушу. Понял?

Беллок кивнул.

— Какая трогательная забота! Да не суетись ты, ничего с ним не случится, доставят в Берлин в целости и сохранности, чтобы твой фюрер присоединил его к своей чудо коллекции.

— Надеюсь, что так и будет.

— Не сомневайся.

Беллок еще раз взглянул на ящик с Ковчегом, потом перевел взгляд на зеленеющий тропический лес, расстилающийся вдали, за пристанью. Оно там, это место, где он откроет Ковчег.

— И еще, эта девчонка, — напомнил Дитрих. — Не люблю лишних свидетелей. Что нам с ней делать?

— Оставляю на твое усмотрение, — ответил Беллок. — Она меня больше не интересует.

И все остальное тоже; ничего не интересует, кроме Ковчега. Сейчас ему было непонятно, чего ради он так расчувствовался тогда, даже решил защищать девушку, охранять ее. Чепуха! Что значат человеческие симпатии в сравнении с Ковчегом? Да и вся человеческая жизнь? Будет она жить или умрет, его больше это не волновало.

Радостное предчувствие вновь охватило Беллока, он с трудом отвел глаза от ящика, который солдаты уже погрузили в джип.

Скоро я узнаю, что за секреты ты скрываешь, подумал он. Скоро, очень скоро я все узнаю.

Инди прятался среди деревьев, рядом с пристанью. Он видел, как фашисты затолкали Марион в автомобиль и повезли куда-то в сторону леса. Затем Беллок и немец залезли в другой джип и двинулись в ту же сторону, следуя за машиной, в которой везли ящик с Ковчегом. Куда это они все отправились? Скрываясь за деревьями, Инди начал пробираться в том направлении.

И тут прямо перед ним, словно из-под земли, вырос немец. Увидев Инди, он потянулся к кобуре, но достать пистолет не успел: Инди схватил в руки толстый обрубок сухой ветки и стукнул парня по шее. У того из горла хлынула кровь, и, закатив глаза, он медленно опустился на колени. Инди еще пару раз стукнул его по голове — и немец распластался на земле. Что же теперь с ним делать? — недоумевал Инди.

И тут ему в голову пришла идея. А почему бы и нет? Отличная мысль!

Автомобиль, в котором сидели Белок и Дитрих, медленно двигался сквозь ущелье.