Восемь миллионов способов умереть - Блок Лоуренс - Страница 2

— А Ким — ваше настоящее имя?

Она кивнула.

— Да, но только уличное. До Чанса у меня был другой сутенер, Даффи. Даффи Грин, так он себя называл. Но он был также Юджином Даффи, потом у него было еще какое-то имя, но только я его забыла. — Она улыбнулась. — Я была совсем зеленая, когда он меня подобрал. Нет, не в тот момент, когда я вышла из автобуса, но и такое вполне могло случиться.

— Он черный?

— Даффи? Конечно. И Чанс тоже. Даф отправил меня на улицу. И я шлялась по Лексингтон-авеню, а в жаркую погоду мы переправлялись через реку на Лонг-Айленд, — на секунду она закрыла глаза, погрузившись в прошлое. — Стоит только начать вспоминать эту жизнь!.. Бамби — мой первый уличный псевдоним. На Лонг-Айленде мы трахались с клиентами прямо в их машинах. А на Лексингтон у меня был номер в гостинице. Знаете, теперь просто не верится, что я могла такое вытворять, что я могла жить так... О Господи, я же была совсем зеленая! Нет, не невинная, это другое. Я прекрасно понимала, для чего приехала в Нью-Йорк, и все равно была зеленая.

— И сколько времени вы пробыли на улице?

— Месяцев пять-шесть. Я там не слишком преуспела. Нет, с внешностью все было в порядке, и отрабатывала я честно, но мне... как бы это сказать... недоставало умения правильно держаться. А пару раз накатывали такие приступы страха, что я просто ни на что не годилась. Даффи давал мне дурь, но от нее меня только тошнило.

— Дурь?

— Ну, наркотики.

— Ясно.

— Потом, он поселил меня в доме, и дела сразу пошли лучше, но он был все равно недоволен, потому что не мог полностью меня контролировать. Знаете такой большой дом на Коламбус-серкл? Я ходила туда каждый день, как вы ходите в свои конторы. Пробыла я в этом доме... точно не помню сколько, где-то полгода, наверное. Да, примерно так. А потом встретила Чанса.

— Как это случилось?

— Я была с Даффи. Мы сидели в баре. Нет, не в баре для сутенеров, а в джазовом клубе. Чанс подошел и подсел к нам за столик. Мы сидели втроем и болтали, а потом они отошли поговорить, после чего Даффи вернулся один и сказал, что я должна пойти с Чан-сом. Сперва я подумала, он хочет, чтобы я с ним трахнулась, ну, так, хохмы ради, и разозлилась, потому что в тот день у меня был выходной и мы договорились, что просто посидим и послушаем музыку. Дело в том, что Чанси не показался мне сутенером. Тогда Даффи объяснил, что с этого момента я буду девушкой Чанса. И знаете, я почувствовала себя машиной, которую только что продали другому хозяину.

— Так он, что же, действительно продал вас этому Чансу?

— Не знаю, как они там договорились. Но я пошла с Чансом. Вообще с ним было куда лучше, чем с Даффи. Он забрал меня из этого дома, посадил на телефон. С тех пор я так и работаю с ним. Вот уже три года.

— А теперь захотели соскочить с крючка, да?

— Вы можете мне помочь?

— Не знаю. А почему бы вам самой не попробовать? Вы в самом деле ни разу не пытались с ним поговорить? Ну, хотя бы намекнуть или что-то в этом роде.

— Я боюсь.

— Чего именно?

— Что он убьет меня, покалечит, ну, не знаю — словом, сделает что-то ужасное. Или просто отговорит, вот и все. — Она подалась вперед, прикоснувшись своими изящными пальчиками с красно-коричневым лаком к рукаву моего пиджака. Жест точно рассчитанный, но тем не менее эффектный. Я вдыхал терпкий аромат ее духов, ощущал всю ее женскую притягательность. Нет, я не возбудился, не захотел ее, но не почувствовать се силы не мог. Она поняла это.

— Так вы поможете мне. Мэтт? — И спохватилась: — Не возражаете, если я буду называть вас просто Мэтт?

Я рассмеялся:

— Нет, не возражаю.

— Я зарабатываю деньги, но тратить их не очень-то умею. Да и вообще на улице много не заработаешь. Но все же отложить немного удалось.

— Вот как?

— У меня есть тысяча долларов. Я промолчал. Она открыла кошелек, достала из него простой белый заклеенный конверт, распечатала его. Вынула пачку банкнот и положила на стол.

— Вы можете с ним поговорить? — спросила она.

Я взял пачку, взвесил на ладони. Мне предоставлялась возможность послужить посредником между шлюхой-блондинкой и чернокожим сутенером. Честно говоря, не та роль, о которой можно мечтать.

И я уже собрался было отдать ей эти деньги. Но со времени выписки из больницы Рузвельта прошло всего девять-десять дней, а первого числа следующего месяца надо платить за жилье, кроме того, я давным-давно не посылал ни цента Аните и мальчикам. Нет, кое-какие денежки в портмоне и на счету в банке у меня имелись, но их было не так уж много, а чем, собственно, деньги Ким Даккинен хуже любых других денег? Да и есть ли в конечном счете разница, каким именно путем заработала она эти деньги?..

Я пересчитал банкноты. Потрепанные сотенные — их было ровно десять. Пять я оставил на столе, остальные протянул ей. Зрачки у нее расширились. Нет, она наверняка носит линзы. Сроду не видел ни у одного человека глаз такого удивительного цвета.

Я сказал:

— Пятьсот вперед, остальные потом. Если удастся вам помочь.

— Договорились, — сказала она и вдруг усмехнулась: — А могли бы взять и все десять, авансом.

— Нет. Обычно работается лучше, когда есть какая-то перспектива. Хотите еще кофе?

— Ну, только если и вы будете. И мне хотелось бы чего-нибудь сладкого. Здесь подают десерт?

— Торт с орехами, кстати, замечательный, И еще здесь отличный сырный пирог.

— Обожаю ореховые торты! Вообще я ужасная сладкоежка, — повторила она, — но не поправляюсь при этом ни на унцию. Ну, скажите, разве это не счастье?..

Глава 2

Тут была лишь одна загвоздка. Для того, чтобы переговорить с Чансом, надо было его найти, а где его искать, она не знала.

— Никто не знает, где он живет, — сказала она.

— Никто?

— Ну, во всяком случае, ни одна из его девушек. Мы с девочками уже не раз пытались вычислить, где же все-таки его квартира. Помню, как-то вечером мы с одной девушкой, Санни, сидели и дурачились, придумывая самые невероятные места, где Чанс мог бы жить. Ну, например, что он проживает где-нибудь в Гарлеме с мамашей-инвалидом, или же у него роскошный особняк на Шугар-Хилл, или же дом на окраине и он ездит на работу в город каждый день. Или он просто держит в автомобиле пару чемоданов с барахлом, с ними разъезжает, там же и спит, а иногда подремлет пару часов у одной из нас, — на секунду она задумалась. — Правда, у меня он никогда еще не ночевал. И если мы ложились в постель, он после этого валялся еще пару минут, а потом всегда одевался уходил. Как-то он сказал, что не может спать в комнате, где есть кто-то еще.

— Ну а если, допустим, вам нужно с ним связаться?

— Есть номер телефона. Но он просто передаточный, для связи. По этому номеру можно звонить в любое время суток: там сидит диспетчер и отвечает. И он туда тоже звонит. Если, допустим, нас нет на месте или что-то еще происходит, звонит каждые полчаса или час.

Она дала мне этот номер, и я записал его в блокнот. Потом спросил, где он держит машину. Она не знала. А номера машины она случайно не помнит?

Она покачала головой.

— Я на такие мелочи внимания не обращаю. Вообще-то у него «кадиллак».

— Не слабо! Ну и куда же он на нем ездит?

— Не знаю. Не стану же я бегать по улицам и следить за ним! Вам, наверное, интересно, куда он обычно заходит выпить? В разные места, постоянного у него нет.

— Ну, а чем он занимается в свободное время?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, может, он посещает матчи? Играет в какие-нибудь азартные игры? Как он развлекается? На секунду она задумалась.

— Все зависит от того, с кем он. К примеру, я люблю ходить в джазовые клубы, и когда он со мной, мы идем туда. Причем он сам мне звонит и предлагает пойти развлечься. Потом есть еще одна девушка, я даже имени ее не знаю, так с ней он посещает концерты. Ну, вы понимаете, классическая музыка в Карнеги-Холл и так далее. А еще одна, Санни, обожает спорт, и с ней он ходит на матчи.