Когда закроется священный наш кабак - Блок Лоуренс - Страница 5

— Думаю, это может быть выгодно.

— Очевидно. Ты видел его машину. Мы все видели его машину. Мы не смогли увидеть, как она открывает для него дверь, но мы видели машину. Мэтт, может, поднимешься и выпьем еще по одной, прежде чем наступит новый день? У меня есть скотч и бурбон, наверное, даже есть еда в холодильнике.

— Думаю, лучше я просто пойду домой, Скип. Но спасибо за приглашение.

— Я тебя понимаю. — Он вытащил сигарету.

Скип жил на Парк-Вандом; на другой стороне улицы двумя домами дальше находился мой отель. Он выбросил сигарету, и мы пожали друг другу руки. В квартале от нас прозвучали пять или шесть выстрелов.

— Господи, — сказал Скип. — Это оружейные выстрелы или полдюжины маленьких фейерверков? Ты можешь мне точно ответить?

— Нет.

— И я не могу. Скорее фейерверки, учитывая, какой скоро день. Или Моррисси поймали Фрэнка и Джесси, или я не знаю что. Сегодня ведь второе число, верно? Второе июля?

— По-моему, да.

— Что за лето, — сказал он.

Глава 2

Все это случилось давным-давно.

То было лето 1975 года, и если оглядываться на прошлое в целом, то в то время ничего особенно важного не случилось. Отставка Никсона произошла годом ранее, а наступающий год готовил предвыборную кампанию и различные политические акции, Олимпийские игры и двухсотлетнюю годовщину.

В Белом Доме тогда сидел Форд, его присутствие странным образом успокаивало и было чрезвычайно убедительным. Парень по имени Эйб Бим поселился в Грейси-Мэншн, хотя у меня никогда не было ощущения, что он действительно считал себя мэром Нью-Йорка, по крайней мере, не более, чем Джерри Форд верил в то, что он — президент Соединенных Штатов Америки.

Приблизительно в то же время Форд сократил финансирование города, мотивируя это финансовым кризисом, и заголовки «Ньюс» кричали: «Форд городу: Чтоб тебе сдохнуть!»

Я помню заголовки, но не могу припомнить, было ли это до, в течение или после лета. Я всегда читал заголовки. Редко пропускал «Ньюс», покупая ранний выпуск на обратном пути в отель ночью либо просматривая более поздний за завтраком. Время от времени я читал «Таймс»; если там был рассказ, то я покупал продолжение. И чаще да, чем нет, я покупал днем «Пост». Меня никогда особо не интересовали вопросы внешней и внутренней политики или что-либо кроме спорта и местного криминала, но хотя бы поверхностно я был в курсе того, что творилось в мире. Смешно, как быстро все забывалось.

Что я помню? Ну, например, что три месяца спустя после ограбления Моррисси Цинциннати обыграли «Рэд Сокс» 7:0. Я помню хоум-ран Фиска в шестой игре и как играл Пит Роуз, словно судьба человечества зависела от каждого его броска. Ни одна из нью-йоркских команд не вышла в отборочные финальные матчи; как они играли, я не помню, хотя ходил на полдесятка игр. Пару раз я брал с собой на стадион «Шей» своих мальчишек, несколько раз ходил туда с друзьями. В том году его только отремонтировали, и поэтому там играли и «Метс», и «Янки». Помню, мы с Билли Кигеном были на игре «Янки» и игру остановили, потому что какие-то идиоты принялись кидать на поле мусор.

Играл ли Реджи Джексон за «Янки» в том году? В 1973-м он все еще играл в Оклаиде за «Чарли Финли»; я помню игры, когда «Метс» постоянно проигрывали. Но когда Штайнбреннер перекупил его для «Янки»?

Что еще? Бокс?

Дрался ли Али тем летом? Я видел второй раунд в Нортоне на закрытой арене, когда Али проиграл и ему сломали челюсть. Помню незаслуженное решение, но это было годом раньше, верно? Позже я видел Али совсем близко, сидя в первых рядах у ринга в Гардене. Тогда еще Эрни Шейверс дрался с Джимми Эллисом и вырубил его уже в первом раунде. Господи, я помню тот удар, что вырубил Эллиса, и помню, какое было лицо у его жены, сидевшей в двух рядах от меня, но когда точно это было?

Уж никак не в 75-м, уверен. Я наверняка ходил на бокс тем летом, но кого я смотрел?

Разве это важно? Не думаю. Если бы было важно, я бы мог пойти в библиотеку и просмотреть «Таймс Индекс» или разыскать «Мировой альманах» за тот год. Но я помню все то, что мне действительно нужно помнить.

Скип Дево и Томми Тиллари. Когда я вспоминаю лето 75-го, то вижу перед собой их лица. Все, что было тем летом, было связано с ними.

Были ли они моими друзьями?

Были, хотя как сказать. Они были барными друзьями, в те дни я виделся с ними, да и с кем бы то ни было еще, лишь в зале, где собираются незнакомцы, чтобы выпить. Тогда я еще пил, и был в таком состоянии, когда выпивка делала — или казалось, что делала — больше для меня, чем со мной.

Двумя годами ранее мой мир начал сужаться и как бы по собственной воле ограничился несколькими кварталами к югу и западу от Колумбус-Сёркл. Я ушел от жены после десяти лет совместной жизни, а соответственно, и от своих детей, и переехал из Сайоссета, что на Лонг-Айленде, в отель между 8-й и 9-й авеню. Примерно в то же время я ушел из нью-йоркского департамента полиции, в котором я провел примерно столько же лет и примерно с тем же успехом. Зарабатывал я на жизнь тем, что помогал разным людям, и мог временами посылать чек в Сайоссет. Я не был частным детективом, частные детективы получают лицензию, предоставляют отчет о доходах и платят налоги. Я просто оказывал людям услуги, а они платили мне деньги, и у меня всегда было оплачено за жилье и всегда было на что выпить. К тому же я периодически посылал по почте чек для Аниты и сыновей.

Мой мир, как я уже сказал, уменьшился географически. Он ограничивался комнатой, где я спал, и барами, где я проводил почти все часы бодрствования. Я бывал у Моррисси, но не очень часто. Чаще всего я шел спать в час-два ночи, иногда оставался до закрытия бара и крайне редко шел в ночные заведения, чтобы просидеть там до утра.

Была «Мисс Китти» — бар Скипа Дево. В том же квартале, что и мой отель, находился «Поллиз Кейдж», чьи обои с ворсистым бордовым рисунком напоминали о борделе, и здесь толпа любителей пропустить по маленькой после работы редела часам к десяти — десяти тридцати. Был бар «Мак Говерн» — серый узкий зал, голые лампочки, свисающие с потолка, и молчаливые посетители. Иногда в особо тяжкое утро я забегал туда, чтобы быстренько чего-нибудь выпить, и рука наливающего мне бармена частенько дрожала.

В том же квартале располагались бок о бок два французских ресторана. Один из них, «Мон-Сен-Мишель», был всегда на три четверти пустым. Несколько раз в году я водил туда пообедать каких-нибудь женщин и как-то забежал один, чтобы выпить в баре. Более представительный соседний ресторан имел хорошую репутацию, и дела там шли успешней, но я никогда туда не заходил.

Выше, по 10-й авеню, находилось местечко под названием «Слейт», туда заходили копы с Мидтаун-Норт и из колледжа имени Джона Джея, и я шел туда, когда был в настроении пообщаться с ними. Там подавали хорошие бифштексы, да и обстановка была приятной. На пересечении Бродвея и 60-й был «Бар Мартина» с недорогими напитками и хорошо приправленной говядиной и свининой на мармите; над барной стойкой у них висел большой цветной телевизор, и здесь всегда можно было посмотреть бейсбольный матч.

Напротив Линкольн-центра стоял «Балун О'Нила»: старый закон, все еще действовавший в том году, запрещал называть бар салуном; хозяева, заказывая вывеску, об этом не знали, они просто сменили первую букву и оставили как есть. Я как-то зашел туда ненадолго днем, но это заведение оказалось слишком модным и шумным. На углу 9-й авеню и 57-й располагался «Антарес и Спирос» — греческий ресторанчик. Я не люблю места такого типа, там всегда полно мужчин с кустистыми усами, пьющих узо — анисовую греческую водку, но каждый вечер, идя домой, я проходил мимо и иногда забегал ненадолго.

Чуть дальше, на углу 57-й и 8-й, стоял работающий круглосуточно газетный киоск. Обычно я там покупал газету, если только не приобретал ее раньше у одной леди, торгующей на тротуаре напротив «400 Дели». Она покупала газеты за четвертной каждую в газетных киосках — кажется, они все в том году стоили четвертной, может, только «Ньюс» продавались за двадцать центов — и перепродавала их по той же цене: на что она жила, непонятно. Иногда я давал ей доллар и не брал сдачу. Звали ее Мэри Эллис Редфилд, но я узнал это только спустя пару лет, когда кто-то ее зарезал.