Южная страсть (Черная маска) - Блейк Дженнифер - Страница 22

— А что же мне делать? Отказаться от последней защиты?

— От меня вам защиты не требуется, клянусь вам. И пока я с вами, вам не нужно какой-либо другой защиты.

— Если то, что только что произошло, и есть ваша защита…

— Я и не говорил, что не собираюсь обнимать вас… или целовать ваши сладкие губки… или притрагиваться к двум великолепным вершинам вашей…

— Вон отсюда!

Он неприятно хохотнул. Дверь раскрылась и снова закрылась. Его не было.

Летти с облегчением вздохнула, плечи ее расслабились, она опустила револьвер. Она закрыла глаза и прислонила голову к стене. Слезы подступали к глазам и рвались наружу. Она тяжело вздохнула и смахнула их тыльной стороной ладони.

О Боже, какой она была дурой! Поделом ей за это беспечное путешествие в одиночку в дикую глушь. Она не могла представить, почему на это решилась, кроме как потому, что она совсем не верила в опасность. На Восточном побережье не много мест, где одинокая женщина не чувствует себя в безопасности. Единственным успокоением для ее гордости было то, что о случившемся никому не обязательно знать. Хоть у нее и есть право заявить об изнасиловании, она не собирается выносить свое унижение на публику.

Летти сама не была уверена, что же с ней случилось. Она ощущала, что навлекла позор на смерть брата, на свою семью и, прежде всего, на себя саму. Это не должно случиться снова. Она позаботится, чтобы этого не произошло, более того, она постарается, чтобы единственный свидетель этого падения, начавшегося у ручья и закончившегося здесь, в сарае, лишился жизни и не смог рассказать об этом. Шип был не только убийцей, но еще и подлым насильником над женщинами. Его преступления не должны сойти ему с рук.

Холодный сырой воздух овевал ее с боков, и она сильно дрожала. Слегка запинаясь, она двинулась к охапке кукурузных листьев и опустилась на колени, нащупывая одежду. Она натянула все на себя дрожащими пальцами, застегнулась до последней пуговицы. Одеяло валялось тут же, она плотно завернулась в него и села у бревенчатой стены. Глаза ее горели, она смотрела в темноту в ожидании утра.

Должно быть, Летти заснула, хотя казалось, она прикрыла глаза только на мгновение. Внезапный шум заставил ее насторожиться так, что каждый нерв натянулся, как струна. Она сжала револьвер и выбралась из одеяла. Поднявшись, двинулась к двери на плохо гнущихся ногах. Ночью дождь прекратился. Через щели в стенах и двери проникал серый предрассветный свет. Она наклонилась и прильнула к расщелине.

Прямо перед глазами напротив сарая стояла ее коляска. Шум, который она слышала, был стуком повозки, выводимой из-под навеса. На заросшей травой дорожке за повозкой послышалось какое-то движение. Показался силуэт всадника, удалявшегося в утренний туман.

Когда Шип оставил ее, он не ушел далеко. По крайней мере, так оказалось. Должно быть, он провел остаток ночи под навесом, с лошадьми. Он запряг для нее рыжую кобылу и вывел коляску перед тем, как уехать. Как благородно с его стороны, подумала она с едкой иронией. Как жаль, что он не был столь галантен раньше.

Уже забравшись в коляску, она обнаружила саранчу. Сухая, колючая, желтовато-коричневая, она лежала на коже сиденья, проткнутая насквозь отвратительным черным шипом. Летти смотрела не нее с таким отвращением и ужасом, как смотрят на змею, свернувшуюся для прыжка. Первым порывом было раздавить ее или уж, по меньшей мере, отбросить. Она протянула руку и робко подняла ее.

Саранча была легкой, как перышко, и хрупкой. Она цеплялась за ее пальцы крохотными коготками, каждый из них был цел и, казалось, ни за что не отпустит палец. Пронзивший саранчу шип был до блеска отполирован, твердый и черный, безукоризненный. Оба предмета были в своем роде совершенны. Они также превосходно напоминали о глупости, на которую она оказалась способной, и о последствиях этой глупости. Ей хорошенько надо это запомнить. Она достала из кармана платок, завернула в него знак человека, прозванного Шипом, и аккуратно положила на сиденье рядом с собой.

Когда Летти подъехала к реке, паромщик вышел из дома с чашкой кофе в одной руке и с булочкой в другой. Он был высоким и костлявым, черты его лица скрывали косматые усы и борода, растущая почти до глаз. Он перевозил ее через реку, не замолкая, задавал вопросы и говорил.

Он ненавидел себя, как бога подземного царства Гадеса3, из-за того, что не смог перевезти ее вечером, особенно из-за начавшегося дождя и всего остального; временами ему казалось, что очень повезет, если ему и самому удастся еще раз переправиться через реку. Он бы пригласил ее позавтракать, но в доме больные, и он решил лучше не делать этого. В любом случае он рад, что она нашла сухое место, чтобы переночевать. Нет, он не видел никакого человека, который преследовал тех двоих, что его захватили. Должно быть, поехал другой дорогой. Он очень надеется, что она не так уж испугалась и не уедет из этих мест. Им очень нужны учителя.

Каким бы болтливым этот человек ни был, его расположение успокаивало. Казалось, не было ничего необычного в том, чтобы остаться здесь на ночь, и ее надо скорее пожалеть, чем осуждать. Было приятно сознавать, что никому не придет в голову вдруг наихудшим образом истолковать ее рискованное приключение, даже если это было вполне заслужено.

Наконец Накитош остался позади, и она подъехала к Сплендоре.

Тетушка Эм ворчала и бранилась, но, вглядевшись в бледное лицо Летти, отослала ее к ней в комнату, пообещав поднос с завтраком и ванну и распорядившись, чтобы Летти не беспокоили, пока она не отдохнет. Мама Тэсс взобралась по ступенькам и принесла из кухни завтрак на подносе, а Лайонел притащил в комнату длинную оцинкованную ванну, известную как средство от джулепа. Считалось, что купание в ней эффективно избавляет от мучений похмелья, вызванных джулепом, напитком из коньяка или виски с водой, сахаром, льдом и мятой. Мальчик принес также ведра с горячей водой, чтобы заполнить ванну. У него нет сейчас других поручений, сказал он. Мастер Рэнни все еще спит. У него вчера начались его обычные головные боли, как раз после того, как она уехала, он закрылся в комнате.

Летти не собиралась спать, не сейчас, в разгар утра, когда солнце уже высоко. Не сейчас, когда она ощущала себя падшей женщиной с измученными телом и совестью. Но постель была мягкой, простыни наглаженными, а ветерок, влетающий через раскрытое окно и тихонько колеблющий кисейные занавески, свежим и приносящим запах магнолий. Усталость и грехи прошлой ночи казались очень далекими. Она вытянулась, почувствовала, как губы без причины сложились в улыбку, пока она рассматривала балдахин над своей головой. Глаза ее закрылись.

Когда Летти проснулась, день уже повернул к вечеру. В комнате было тихо, душно и очень тепло. За окнами солнце отбрасывало резкие косые тени на пол веранды. До нее донеслись приглушенные голоса. Через дымчатую кисею занавески она разглядела мужской силуэт у перил веранды. Сердце у нее вдруг забилось в груди, потом она узнала тихий, почти робкий голос Рэнни и более звонкие ответы Лайонела.

Какой же ленивой вдруг она почувствовала себя. Такой жалости к самой себе не могло быть прощения. Она не знала, почему она так легко поддалась этому. Летти же не изнеженная южная красавица голубых кровей, сразу же опускающая руки и уступающая малейшим своим слабостям. По правде говоря, если не считать некоторого тяжелого осадка, она чувствовала себя почти по-прежнему, будто испытания этой ночи никак не сказались на ней. Дело не поправить, если она будет прятаться, зализывать свои раны и жалеть себя саму. Она должна взять себя в руки и продолжить то, ради чего она сюда приехала.

Она знала, что снаружи в спальне ничего нельзя разглядеть из-за кисейных занавесей. Тем не менее она оделась в углу, хорошо спрятавшись от чьего-либо взгляда с веранды. Она расчесала волосы и уложила их толстым кольцом вокруг темени, чтобы было не жарко, затем умыла лицо и руки у умывальника. Вытирая лицо, она посмотрела в зеркало. Какой раскрасневшейся и разгоряченной она кажется и как тяжело дышать. Она повесила полотняное полотенце и, руководствуясь порывом, расстегнула манжеты и закатала рукава до локтя. Затем она расстегнула две верхние пуговки высокого воротника. Так лучше. Действительно, надо купить хотя бы пару платьев, более подходящих к этому климату.