Рассказы и сказки - Сахарнов Святослав Владимирович - Страница 60

Разговаривая, они подошли к Вовке.

- ...К сожалению! - говорил человек в пенсне. - К сожалению... Понимаете сами: такие темпы - уму непостижимо! Плотину досрочно, здание электростанции досрочно - всё досрочно. Пока вызов шёл к вам, конструкторское бюро закончило работы и вылетело самолётом на Камчатку, на строительство Нового порта. Три дня назад. Что делать, не догонять же их! Подыщем вам работу здесь, где-нибудь в канцелярии...

Мама слушала нахмурясь. Слово "канцелярия" подействовало на неё как укол.

- Какая ещё канцелярия? - спросила она.

- Обыкновенная: бумажки, чернильницы...

- Чернильницы? - Мама подняла брови. - Я лучше поеду на Камчатку. Зачем мне кормить мух в канцелярии!

- Позвольте, позвольте, - засуетился её собеседник, - при чём тут мухи? Не горячитесь. Поедемте на стройку. Поселитесь в моём кабинете. Отдохнёте. Подумаете.

- Не нужен мне ваш кабинет. Отдыхайте в нём сами. У меня ребёнок.

- Какой ребёнок?

Человек с портфелем от неожиданности уронил пенсне, поймал его на лету и, близоруко щурясь, уставился на Вовку.

- М-м... Действительно, ребёнок.

- Меня зовут Владимир, - сообщил ему Вовка.

- Чёрт знает что!

- Мне в этом году в школу.

- Подумать только - ребёнок! Не пишут. Не сообщают. Приезжают с детьми. Откуда я ему возьму школу? Куда вас теперь сунуть? Не имею понятия.

Мама гордо подняла голову:

- Никуда нас совать не нужно. Обойдёмся без вас. Мы едем на Камчатку. Я инженер и буду работать с теми, кто меня вызывал.

Вовка тесно прижался к маме.

СТРОЙКА

Ехать на стройку всё-таки пришлось.

Надо было отправить телеграмму на Камчатку, достать билеты, наконец, просто отдохнуть.

В автобусе, куда они сели, без конца слышались одни и те же слова: "Строительство... ГЭС-2. Строительство... ГЭС-2".

- Мама, что такое ГЭС-2? - спросил Вовка.

- Гидроэлектростанция номер два. Гидро - значит, на реке. Номер два значит, первую уже построили.

Автобус, прошуршав по асфальту, перебрался на мощённую камнем дорогу, проехал по ней и, перевалив через поросшую ёлками гору, начал спускаться к реке.

Река лежала внизу, в долине, изогнутая, блестящая, как полоса стали. По обоим берегам её громоздились насыпи. Они, как руки, с двух сторон сжимали реку.

- Ух ты!

Автобус накренился, у Вовки захватило дух.

- Что это такое? - спросил он, показывая пальцем вниз, где на дне огромного котлована росли из земли бетонные откосы громадной стены, грохотали краны и сновали сотни самосвалов.

- Плотина, - буркнул человек с портфелем.

- Какая красивая! - сказала мама.

МУХ НЕТ

В кабинете было чисто, пахло сосной и клеем.

"А где же мухи?" - подумал Вовка.

Мух не было.

- Вова, ты не устал? - спросила мама. - Посиди, я схожу на станцию. Надо дать на Камчатку телеграмму и узнать насчёт билетов.

- Я с тобой!

Отправились вместе.

Железнодорожная станция стояла на краю города. К ней то и дело подъезжали, урча, автобусы. В маленьком скверике перед вокзалом, положив головы на чемоданы, дремали пассажиры.

Мама и Вовка вошли в здание вокзала, отыскали там почту. Поставив Вовку в очередь, мама ушла писать телеграмму, потом вернулась, постояла и снова ушла.

Стоять в очереди было скучно. У Вовки заболели ноги. Мама не возвращалась, и он отправился разыскивать её.

Из почты длинный коридор вёл в зал ожидания.

Вовка сделал несколько шагов по коридору и очутился перед вывеской "Парикмахерская".

За стеклянной дверью слышалось весёлое позвякивание ножниц. Дверь была приоткрыта. Вовка просунул в неё голову, сделал шаг и очутился в волшебном царстве зеркал и белых халатов.

Девочка, одних лет с Вовкой, прошла через весь зал и уверенно залезла в свободное кресло. Парикмахерша набросила на плечи девочки простыню и начала подрезать ей закрученные червячками волосы.

"Черр-вяк!.. Черр-вяк!" - отхватывали ножницы прядь за прядью. Окончив, парикмахерша взяла пузырёк с зеленоватой жидкостью и направила на девочку пульверизатор.

У Вовки сладко защемило сердце.

К кассе девочка прошла мимо Вовки. В её пальцах была зажата монета.

- Сорок копеек! - сказала кассирша.

Вовка даже задохнулся от волнения. Всего сорок копеек!

Он сунул руку в карман штанов и неожиданно нащупал там маленький металлический кружок.

Как он мог забыть про полтинник?

Вовка зажал монету в кулак и решительно шагнул на середину зала.

"КАК СТРИЧЬ?"

С замиранием сердца он забрался в кресло.

- Ты один? - с подозрением спросила парикмахерша.

Вовка мучительно покраснел. Но женщина уже не смотрела на него, а копалась в ящике стола, подбирая для машинки нож.

- Как стричь? - спросила она, двигая ручками машинки.

- С одеколоном! - выпалил Вовка.

Женщина рассмеялась.

- Я не про то. Чубчик оставить?

- Оставить...

Парикмахерша прошуршала машинкой по затылку, поскрипела ножницами за ушами и ловко - чик, чик! - подрезала чёлку.

- А теперь закрой глаза! - скомандовала она.

Вовка крепко зажмурил веки. Пшш-ш-ш! - пахучее облако заклубилось вокруг его головы.

Вовка не дышал. Он не слышал ни взволнованного маминого голоса в коридоре, ни крика на перроне: "Володя, Володя!" - ничего.

Как во сне, он выбрался из кресла, отдал в окошко кассы полтинник, получил сдачу и вышел.

Мамы на почте не было. Перепуганный Вовка бросился в коридор, выскочил на привокзальную площадь - мамы нет! - вернулся в здание и, наконец, выбежал на перрон.

Г л а в а т р е т ь я

О Д И Н

ЧЁРНЫЙ ПЁС

На перроне было пустынно. На чёрной, залитой нефтью, посыпанной крупным песком земле лежали белые полосы рельсов. Тускло светили красно-зелёные светофоры. Два паровоза медленно катили по дальнему пути состав. Между красными товарными вагонами, как окна, просвечивали низкие платформы. На платформах стояли грузовики; на одной - старый, видавший виды экскаватор. Он поблёскивал истёртыми гусеницами и задумчиво кивал опущенным ковшом.

Позади Вовки послышалось рычание.

Он обернулся.

Через рельсы прямо на него шёл здоровенный чёрный пёс. Он перепрыгнул через последний рельс и очутился на перроне.

Вовка попятился.

Заметив, что его боятся, пёс зарычал. Шерсть на его загривке поднялась дыбом.