Лесной рыцарь (Бушующий эдем) - Блейк Дженнифер - Страница 67

Они плыли быстро и на рассвете были уже далеко. Яркие лучи солнца заскользили по воде, пронизывая клубящийся над ней туман. Рено и Пьер без устали гребли.

Вода в реке поднялась от недавних дождей и тающего снега в верховьях Миссисипи. Течение было быстрое, оно несло с собой много ила, кусков коры, листьев и даже стволы вырванных с корнем деревьев. Туман собирался каплями на одежде, ветер был холодный, поэтому все были рады солнцу.

Элиз наблюдала за Рено и поражалась, как он выдерживает такой темп. Его выносливость казалась ей нечеловеческой — так же, как в те уже ставшие далекими дни, которые последовали за резней. Его молчаливость и замкнутость усиливали это впечатление. Ее мучила потребность объясниться, разрушить возникшую между ними стену, однако она не могла заставить себя начать говорить с ним в присутствии Пьера и Маленькой Перепелки. Дело это слишком личное, хотя она была уверена, что их друзья поведут себя с величайшей деликатностью.

Возможность поговорить с Рено наедине наконец представилась, когда ближе к полудню они причалили к берегу, чтобы размять ноги, отдохнуть и съесть холодный завтрак. Маленькая Перепелка и Пьер углубились в лес, а Рено достал из пироги узел и стал его развязывать. Элиз подошла, чтобы помочь, и они вместе расстелили коровью шкуру, которая должна была служить им столом, и достали лежавшие в ней плоские корзинки с мясом и лепешками.

Открывая глиняную бутылку для воды, заткнутую пробкой, Элиз помедлила. Она глубоко вздохнула, из-под опущенных век взглянула на Рено, а затем принялась говорить о том, что ее мучило.

— Ты, наверное, думаешь, что вчера я решила убежать от тебя, даже не попрощавшись…

— Нет нужды говорить об этом. Ты сделала то, что должна была сделать.

— Нет, это совсем не так! — воскликнула Элиз, и суставы ее пальцев, сжимавших бутылку, стали совсем белыми. Запинаясь и спотыкаясь, она рассказала ему о том, что произошло. Он внимательно слушал, но лицо его не выражало ни радости, ни даже удовлетворения. Наконец она умолкла, растерянно глядя на него.

Рено почувствовал, как что-то жесткое и колючее у него в груди исчезло, но все же не верил ей до конца.

Возможно, Элиз только казалось, что ее действия были подсказаны Рыжей Оленихой. Возможно, она бессознательно ухватилась за эту уловку, чтобы вернуться к своему народу. Но так или иначе он по-прежнему хотел ее. Желание привлечь ее к себе, прижаться лицом к ее нежной коже, вдохнуть ее благоухание, затеряться в ней было так велико, что ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не сделать этого. Он вспомнил, как увидел ее вчера среди француженок в этом бархатном платье, которое было на ней до сих пор, с поднятыми наверх волосами. Уже тогда он понял, что эта женщина не для него. Она была француженкой, а он — предателем-полукровкой, скрывающимся от французской армии. У них не было будущего.

— Рено…

— Оставь, Элиз.

— Ты не веришь мне?

Рено долго смотрел на нее своими темными глазами, и лицо его оставалось абсолютно невозмутимым. Потом на щеке его дрогнула какая-то жилка, он вдруг резко поднялся и зашагал прочь от нее в лес. Когда Элиз позвала его, он не обернулся и даже не показал виду, что слышит…

Чтобы добраться до форта Сан-Жан-Баптист, им пришлось плыть вниз по Миссисипи до устья Ред-Ривер, а затем подняться по ней до страны начеточе. Гарнизон и форт под командованием Сен-Дени находились на острове, образованном двумя рукавами реки. В обычное время это считалось нетяжелым путешествием, которое длилось бы всего несколько дней, но сейчас время было непростое.

Дважды в течение дня они видели индейцев на берегу; судя по одежде это были чокто и туника. Встречаться с ними было крайне нежелательно: прически и одежда Рено, Пьера и Маленькой Перепелки выдавали в них начезов, тогда как Элиз походила на французскую пленницу. Оба раза их окликали, а во второй раз, когда они не ответили на приглашение причалить к берегу, по ним открыли огонь. Выстрелы не попали в цель — путешественники находились слишком далеко, но в этом инциденте ясно сказался опасный характер местности.

И все же мили петляющей реки оставались позади. Время от времени им удавалось значительно сократить расстояние, плывя по протокам, образованным высокой водой. Утренний туман рассеялся, небо стало ясным и голубым. Беглецы увидели оленя, пьющего воду у речного берега, парящих сарычей, услышали надтреснутый писк голубых соек, мелодичную песенку кардиналов. Заросли дикой сливы по берегам стояли в цвету, роняя белые лепестки на воду. Проплывая по заводям, переходившим в стоячие омуты, они спугивали гревшихся на солнце черно-зеленых черепах, спрыгивавших одна за другой со своих бревен.

Солнце достигло зенита и начало свой путь к закату. День остался позади, и по мере того, как сгущались сумерки, журчание воды и равномерные всплески от весел становились словно бы громче.

Послышался крик Пьера с кормы:

— Пристанем на ночь?

Рено сделал еще два гребка по течению, весь во власти каких-то мрачных мыслей, потом кивнул и начал грести к берегу.

Они искупались. Рено и Пьер немного прошли вниз по течению, а Маленькая Перепелка и Элиз остались рядом с пирогой. Вода была прохладная, освежающая, приятная для мышц, затекших от долгого сидения. Постепенно Элиз почувствовала, как проходит усталость. В конце концов, ничего страшного не случилось. Может быть, на настроение Рено повлиял странный, неожиданный конец противостояния начезов и французских экспедиционных сил.

Маленькая Перепелка улыбнулась Элиз и начала плескать на нее водой. Между ними завязалась шутливая битва, которая помогла им согреться и снять напряжение. Смеясь, они вышли на берег и по очереди вытерлись куском замши.

Маленькая Перепелка повернулась к Элиз, неожиданно став серьезной:

— Я, кажется, так и не поблагодарила тебя за то, что ты попросила меня спасти Пьера в тот день.

— Хорошо, что ты это сделала.

— Да. И не только для него, но и для меня тоже. Я люблю его, Элиз! Так я еще никогда не любила.

Элиз с улыбкой посмотрела на индианку:

— В самом деле?

— Ах, ты же сама видишь! Но мне хотелось поблагодарить тебя на тот случай, если не представится больше возможности это сделать.

— Как это не представится? — нахмурилась Элиз.

— Мы не можем знать, что ждет нас во французском форте. Может быть, комендант не впустит меня. Все знают его как мудрого и щедрого человека, он не очень-то обращает внимание на приказы, исходящие из Нового Орлеана, если не считает это нужным. Он хорошо знает Пьера, и, кроме того, все поймут, что ему пришлось драться на стороне начезов, потому что он был у них в плену. Но это не значит, что комендант захочет, чтобы мы жили в его гарнизоне.

— И что тогда? — спросила Элиз.

— Мы договорились, что попытаемся пробраться к испанцам в Лос-Эдес. Пьер снова начнет торговать, а я буду его сопровождать.

Элиз начала натягивать на себя нижние юбки и платье. Наклонившись, чтобы не встретиться взглядом с индианкой, она спросила:

— А как же Рено? Он сказал, что собирается делать дальше?

— Нет. Видишь ли, у него совсем другое положение. Его не взяли в плен, как Пьера, он возглавил начезов по своей воле. Конечно, он наполовину француз и владеет собственностью, но ему ничего не простят. Он привезет тебя в форт, а сам, наверное, останется с нами. Или, может быть, вернется к начезам. Я не могу точно сказать.

На дальнейшие расспросы не осталось времени: послышались голоса мужчин, которые говорили громче обычного, чтобы предупредить о своем приближении, и две женщины поспешили одеться.

Беглецы зажгли небольшой костер, повесили над ним котелок с водой и стали подогревать на сковороде мясо. Пока Элиз и Маленькая Перепелка хлопотали вокруг костра, мужчины готовили убежище на ночь. Они согнули полукругом молодые деревца и накрыли их шкурами, а внутрь положили меховые подстилки. Украдкой наблюдая за их работой, Элиз увидела, что они строят два таких укрытия — на двоих каждое. На нее сразу нахлынули воспоминания, затеплилась слабая надежда, но она решительно и твердо подавила эти чувства, как если бы была индианкой.