Аромат рая - Блейк Дженнифер - Страница 34

Бенедикт взглянул на нее, по-видимому, сомневаясь, стоит ли сразу оставлять «поле битвы».

– Вы хотите идти сейчас, мадемуазель? – спросил он нерешительно.

– Если не возражаете. – Ответ прозвучал вежливо, но твердо.

Они начали с гостиной, которую называли «салон», – самой просторной и наиболее строго обставленной комнаты в доме. И, несмотря на полумрак из-за задернутых штор, комната все равно выглядела изысканно. Как и в спальне хозяина, в ней были красивые английские диваны и секретеры, французские столы, зеркала, канделябры и настенные панели из тканей, имеющих яркую бело-красную расцветку вертикальными полосами, что было сейчас модным. Прилегающая к гостиной столовая была обставлена в том же стиле.

Как подсчитала Элен, в доме было тридцать комнат, не считая гарсоньерки (так назывались комнаты в пристройках для подростков и юношей, как это обычно бывает в больших семьях). В нижней части дома, выходящей на улицу, было несколько комнат, которые использовали для хранения товаров, а в остальных помещениях первого этажа вокруг двора находились кухня, бильярдная, жилые комнаты для прислуги. Все комнаты соединялись между собой и к тому же имели отдельные входы на галерею. Внутренний двор почти всегда сохранял прохладу и тишину, словно оазис, удаленный от шумной и многолюдной улицы. Такое устройство дома во многом напоминало постройки на островах и обеспечивало удобное проживание в городе, несмотря на жаркий климат тропиков.

Поскольку Элен не выражала желания главенствовать, мажордом, тайком приглядывавшийся к Элен во время обхода дома, постепенно проникался к ней все большим расположением, становился дружелюбнее и общительнее, с удовольствием объясняя ей способы приготовления пищи, рассказывая о посещении магазинов и рынка, времени уборки помещений. Он собрал всю женскую и мужскую прислугу во дворе, чтобы представить Элен каждого по имени и роду занятий; правда, повариху, которая была самым важным лицом среди прислуги и очень занятой приготовлением ленча, они сами посетили на кухне. Он показал Элен бельевую комнату, где хранились постельное и столовое белье, запасы мыла, зубного порошка и помады для волос. Перед ней открыли даже комнаты для хранения товаров, хотя они и были пустыми. С нескрываемой гордостью Бенедикт перечислял товары, которые Райан иногда складывал для собственного употребления и для других людей – коробки свеч, ящики с вином – малагой, бордо, мадерой, с ликерами, с глиняными кувшинами оливкового масла, с фруктами в бренди, а также коробки с изюмом и сушеными сливами, с разными уксусами, орехами и сырами; бочки с мукой и зерном, двухсотлитровые емкости с табаком и чаем, с кофе и какао, к тому же еще рулоны и штуки муслина и других тканей, в том числе шелка и тонкого сукна, на продажу и для использования в своем хозяйстве.

Элен проявляла подобающий интерес, но все ее внимание сосредоточилось на небольшой комнатке на первом этаже главного здания, которая выходила на улицу. Она былаузкой и длинной, с деревянным прилавком у одной стены и с деревянными полками, выстроившимися у другой. И хотя в комнате сохранился сильный запах чая и кофе, ее можно было бы превратить в парфюмерный магазин.

Райан вернулся домой в полдень, чтобы перекусить вместе с Элен. Они сели за столик в тени на галерее у столба, увитого лозой желтого жасмина. Цветы жасмина, появляющиеся в феврале, уже давно опали, однако в густой листве нашли приют два хамелеона, жадно наблюдавшие за трапезой Элен и Райана своими выпуклыми, как бусины, глазами, ожидавшие, когда их еда прилетит к ним сама.

Еще за завтраком Райан пересказал ей основные городские новости, которые сам узнал накануне за обедом у префекта колонии. Американский президент вместе с членами Конгресса выразил возмущение по поводу отмены договора о банковских капиталовложениях и инвестициях граждан своей страны в Новом Орлеане, которую предпринял кабинет министров в Мадриде, что привело к путанице в делах и нарушению американской торговли. Опасаясь, что Соединенные Штаты начнут военный поход на Новый Орлеан и могут захватить этот город, испанское правительство отдало приказ городским властям разрешить американским перевозчикам хранить грузы в порту без таможенных сборов. Для Райана и его партнеров наступило значительное облегчение, поскольку основные ограничения были сняты. Теперь Райан мог вернуться к своему прежнему занятию – торговле.

Кроме того, подтвердились слухи и о начале военных действий между Англией и Францией. Англия объявила войну месяц назад, так что судно, которое Райан захватил по пути в Новый Орлеан, теперь можно считать законным военным трофеем.

Еще один переполох в городе за время его отсутствия вызвало сообщение о том, что Наполеон уступил Луизиану Соединенным Штатам за какую-то сказочную сумму. Префект колонии Луссат только посмеялся над этим слухом, заявив, что он не слышал даже намеков на такое соглашение.

Несколько минут они ели молча, наслаждаясь вкусом блюда, приготовленного из риса с добавками трав, мяса морских животных и ветчины.

– Ты утром больше ничего не слышал о передаче колонии? – спросила Элен.

– Ничего определенного, хотя американцы уже празднуют это как свершившийся факт. Насколько я понимаю, они уже дали несколько приемов для гостей с фейерверками по этому поводу и провозглашали тосты за самое последнее приобретение земель Америкой. Они гуляют по улицам так, словно это уже их владения. Двое пьяных парней из штата Кентукки чуть было не столкнули меня с banquette.

Элен знала, что banquette – это такой деревянный тротуар вдоль улиц, приподнятый над землей, чтобы пешеходы не пачкали ноги в грязи, и могла себе представить, что с Райаном им не так-то просто было справиться. Наверняка эти парни оказались в грязи сами, но спрашивать его сейчас об этом не хотелось.

– А я подумала, что ты был бы рад стать добропорядочным американцем, – только и сказала Элен.

– Было бы намного лучше, если бы это произошло без этих «кайнтукс»[23], – поморщился Райан.

Элен поняла, что именно он хотел сказать. Она утром видела с балкона эту пару из штата Кентукки. Двое крупных мужчин, одетые в куртки и брюки из выделанных шкур животных, непричесанные, в кожаных шапках без полей, со звериными хвостами, свешивавшимися на плечо или на спину, шли пьяные, шумели, распевая неприличные песенки, а когда заметили на балконе Элен, то стали выкрикивать комплименты, которые больше походили на оскорбления. Ей пришлось уйти в дом и закрыть балконную дверь.

– Не все же в Штатах ведут себя так, как они?

– Нет, конечно. Некоторые американцы, судя по их внешнему виду и манерам, – настоящие американцы, но они весьма проницательные, а порой даже хитрые и жестокие торговцы. Слишком уж энергичные. Однако немногих из них привлекает Новый Орлеан, но это не имеет значения. Какими бы ни были американцы, они все же лучше испанцев. Я все еще не могу поверить в то, что Наполеон продаст колонию.

– Этот план рассчитан на довольно-таки долгий срок, тебе не кажется? – Элен не скрывала своего скептицизма по этому поводу.

– Наполеон – это человек, который заглядывает в далекое будущее. Но правда, по всей видимости, состоит в том, что у него не осталось возможности удерживать колонию в своей власти, если принять во внимание и расстояние до нее, и потери среди солдат на Сан-Доминго, и огромные расходы, которые он уже понес. Похоже, он не стал создавать для Англии еще одного врага, а понадеялся таким образом склонить Соединенные Штаты стать союзником Франции, поскольку Франция могла бы объединиться с американцами в их революционной войне против Англии.

– Интересно, а как поведут себя испанцы? – спросила Элен.

– Думаю, они будут протестовать. Договор Сан-Идельфонсо содержит специальное условие, запрещающее Франции уступать Луизиану кому бы то ни было. Испанское правительство хотело бы использовать ее как буферную зону между Соединенными Штатами и испанскими владениями в Мексике и Центральной Америке, в то время как они избавлялись от необходимости нести расходы на управление этой территорией. Боюсь, что Наполеон создает себе проблемы еще и с Испанией.