Пленница викинга - Бэрн Джулия - Страница 26

– Ярл, – невозмутимо ответила Катя. – Сегодня ночью норны перережут нить его жизни.

Ивейна пристально взглянула на нее, но не успела и слова вымолвить, как Анна уже стояла рядом.

– Госпожа, слава Богу, вы недалеко ушли. Отцу Рорика стало плохо. Он разговаривал с Рориком, а потом неожиданно упал. Рорик отнес его в спальню, но он только бормочет и ворочается в кровати. Гуннхильд совсем растерялась, а…

Наконец-то Анна заметила Катю и застыла с разинутым ртом.

– Твоя рабыня тоже англичанка? – спросила Катя. – Что она говорит?

Ивейна торопливо пересказала ей последнюю новость. Как только они вошли в дом, Гуннхильд бросилась им навстречу.

– Катя! Какое счастье, что ты приехала так рано.

– Да благословят боги твой дом, Гуннхильд. Я приехала, чтобы увидеть это дитя… – В голосе ведьмы звучала вопросительная нотка, и Ивейна вспомнила, что не успела назвать свое имя. – Но я с радостью использую свое умение, чтобы облегчить последние часы Эгиля.

Гуннхильд окинула Ивейну неприязненным взглядом.

– Это жена моего пасынка. Идем. Я отведу тебя к Эгилю.

Катя кивнула.

– Поговорим позже, дитя, – сказала она и последовала за Гуннхильд.

– Какая странная старуха, – прошептала Анна. – И что это за штуки у нее на ногах?

– Башмаки, – уверенно заявила Ивейна. – Не волнуйся, Анна. Она ведьма, но, по-моему, безобидная. Я слышала, что они обладают даром исцеления, но в Англии их боятся из-за церковных запретов…

Неожиданно она сообразила, что Анна смотрит на нее с удивлением и ужасом.

Рассеянно улыбнувшись, Ивейна поспешила во внутренние покои, но столкнулась в дверях с мужем и свекровью.

– Тебе здесь делать нечего, – отрезала Гуннхильд. – Мой муж под надежным присмотром.

Ивейна не удостоила ее вниманием. Взглянув на Рорика, она прикоснулась к его руке.

– Рорик, мне очень жаль. Я хоть что-нибудь могу сделать?

– Нет. – Он накрыл ее руку ладонью. – Отец все равно тебя не узнает. О нем заботится Ингрид. Она была его нянькой. Наверное, сегодня ты могла бы присмотреть за рабами, чтобы освободить Гуннхильд. Думаю, с этим вы сами разберетесь. – Он на мгновение сжал ее ладошку и вернулся в покои отца.

– Как по-мужски, – проворчала Гуннхильд, хотя и без злобы. – Сделать двух женщин хозяйками в доме.

– Но это же только на один день, – возразила Ивейна, чувствуя все больше жалости к этой женщине. – Я буду молиться за выздоровление Эгиля.

– Делай, как знаешь, – ответила Гуннхильд, а затем повернулась и вышла из дома.

– Твой отец быстро успокоился, Рорик. Думаю, скоро он отойдет.

Катя вошла в зал и заняла кресло для гостей прямо напротив Рорика. Ее взгляд упал на Ивейну, сидящую рядом с мужем в кресле ярла, а затем на Гуннхильд, примостившуюся на скамье. Она удивленно выгнула брови, но ничего не сказала. Ужинали в молчании.

– Ты должна отдохнуть, Гуннхильд. – Катя подняла рог и отхлебнула вина. – С ним сейчас Ингрид.

– Позже отдохну. Ты наелась, Катя? Что-нибудь еще предложить?

Катя покачала головой и отложила рог.

– В этом доме меня всегда хорошо принимают. Теперь настал мой черед.

– Воистину нам нужны хорошие вести, – пробормотала Гуннхильд.

– Я буду смотреть для тебя в огонь, Гуннхильд. Но сначала, – Катя сделала знак Ивейне. – Подойди ко мне, дитя.

Ивейна почувствовала, как шевельнулся рядом Рорик.

– Если не хочешь, откажись, – посоветовал он. – Никто тебе и слова не скажет.

– Разве я теперь не норвежка? – спросила девушка, бросив взгляд в его сторону. Она заметила, что в его глазах что-то промелькнуло.

Подавив робость, Ивейна встала и обошла вокруг очага. Катя тоже поднялась и, приложив пальцы одной руки ко лбу девушки, закрыла глаза.

– Молчи, – приказала она.

Наступила мертвая тишина; умолкли даже рабы и слуги. Через несколько минут страх Ивейны прошел. Это не было представлением. Катя не произносила заклинаний и не смешивала зелья. Она всего лишь впала в какое-то странное забытье.

Неожиданно глаза ведьмы распахнулись. Мгновение она слепо пялилась на Ивейну, затем ее взгляд прояснился, и она опустила руку.

– Ты мне не веришь, – сказала она наконец. – Но это неважно. Когда придет время, ты вспомнишь мои слова и будешь сильной. Слушай внимательно, золотое дитя. Я видела не все. Лишь море и два корабля. Один уходит от погони, второй преследует. А впереди у них опасность. Угроза из прошлого. И еще. Не бойся. Смерть витает над тобой, но тебя не коснется.

– Довольно, Катя! – Рорик вскочил, обошел вокруг очага и прижал Ивейну к груди. – Зачем, во имя Тора, ты пугаешь мою жену рассказами об опасности и смерти?

– Прости, Рорик. – Катя попятилась. – Я не властна над своими видениями, но хорошо, что ты ее защищаешь. Думаю, так будет всегда.

– Тут и думать нечего, – отрезал он. – Защищать жену – мой долг.

– Дело не в долге. Ты зря борешься с собой. Вы даете друг другу силу.

Рорик прищурился.

– Ты заговариваешься, женщина. Надеюсь, в следующий раз твои предсказания будут более удачными. А на сегодня хватит.

– Но, Рорик, Катя еще не смотрела в огонь. – Гуннхильд явно не хотела лишаться вечернего развлечения.

Рорик окинул ее ледяным взглядом.

– В другой раз, Гуннхильд. Мой отец, твой муж, умирает. Я иду к нему и не хочу, чтобы в мое отсутствие Ивейна выслушивала россказни о судьбе и смерти.

Гуннхильд покраснела от ярости.

– Норвежские женщины не боятся предсказаний Кати, – заявила она, встала и направилась в покои Эгиля.

Рорик снова повернулся к Кате.

– Я благодарен за все, что ты сделала для моего отца. Можешь отдохнуть у огня и взять столько припасов в дорогу, сколько тебе потребуется.

– Спасибо, Рорик. Прости, если…

Пошатываясь и размахивая руками, в зал вбежала Ингрид.

– Умер, – кричала она. – Умер ярл.

Женщины заголосили в ответ.

– О, Рорик, – Ивейна повернулась и обняла мужа.

Он взял ее за плечи и отодвинул в сторону.

– Мой отец не захотел бы выслушивать эти крики и плач, – резко сказал он. – Отпусти рабынь и сама иди спать. Утром увидимся.

– Но…

Но Рорик уже ушел. Дрожа, с трудом сдерживая слезы, Ивейна отвернулась. Прикосновение кошачьей лапы заставило ее вздрогнуть.

– Пусть идет, дитя. Он все никак не примирится со своим сердцем. – Катя понимающе улыбнулась. – Я хотела бы оказать тебе более весомую помощь, но только норны знают судьбу наверняка. – Она похлопала Ивейну по руке. – Делай то, что велел тебе муж, малышка. И не ропщи. Видеть все не в моих силах, но я вижу, как он на тебя смотрит. Если хочешь большего, покажи ему путь.

И как же это сделать? – спрашивала себя Ивейна следующим утром, пока Анна расчесывала ей волосы. Рорик ночевать не пришел. Где-то среди ночи ей послышался стук двери. В полусне она почувствовала присутствие Рорика, но когда открыла глаза, маленькая комнатка была пуста, а подушка рядом не смята.

– Зачем куда-то идти, госпожа? – пробормотала Анна, накрывая ее волосы чистым полотняным платком. – Рорик будет занят подготовкой к похоронам, а тебе, по-моему, не стоит гулять в одиночестве.

– Я не уйду далеко. – Она взглянула на свое отражение в зеркале. – Катя уехала?

– С рассветом. Гуннхильд рвет и мечет. Ее не так смерть мужа опечалила, как известие, что Катя приехала ради тебя. Я бы на твоем месте держалась от нее подальше.

– Не волнуйся. Мне тоже не хочется выслушивать ее «любезности».

Но, войдя в зал, Ивейна поняла, что прогулку придется отложить. Гуннхильд нигде не было, и рабы бесцельно кружили по дому.

Умение и чутье взяли верх. Через минуту работа уже кипела. Рабыни взялись за приготовление обеда. Слуге было приказано подлить масло в светильники. С пола смели оставленные собаками объедки, два центральных кресла отполировали до блеска. Ивейна велела даже снять щит, висящий над креслом Эгиля, и стереть с него пыль.