Душа - Триоле Эльза - Страница 12

Затем Андре подвел Кристо к молодому рабочему и сказал: «Побудь с Марселем, сынок, он тебе объяснит что к чему» – и вернулся к своим ножницам. Кристо, стоя рядом с Марселем, ждал, но тот, видно, ничего не собирался объяснять. Он склонился над маленьким голым человечком, установленным на подставке, с круглым, тоже голым, без парика, черепом, с повисшими в суставах ножками. Металлические проволочки соединяли ручки и ножки человека со спрятанным в цоколе механизмом. Наконец Кристо не выдержал:

– Что это такое? Как он движется?

– Кулачковый вал, – ответил Марсель, показывая на находящийся внутри вал, на который были нанизаны детали различных конфигураций, и включил механизм: вал начал вращаться, и человечек согнул руку в локте, поднял ее, повернул голову налево, повернул ее направо. Все его жесты были до странности похожи на жесты живого человека, подражание здесь достигало совершенства.

– Как же он движется? – Кристо даже рот раскрыл от удивления.

– Вал вращается… движение через проволоку сообщается кукле. От этих кулачков зависит движение куклы и продолжительность завода. Вот я и определяю конфигурацию этих кулачков.

– А проволока? Ее видно.

– Куклы же одетые, дурачок! Это пастух.

Марсель изъяснялся телеграфным стилем и ничего не объяснял, но он был молодой, п Кристо в его обществе не чувствовал смущения. Потом Марсель повел Кристо в соседнее помещение поменьше размером, где находилась инструментальная. Тыча пальцем, он объявлял без передышки: «Токарный станок… сверлильный станок… тиски…», как будто Кристо мог что-нибудь понять. Отсюда он провел Кристо в неуютный коридорчик, где под ногами расходились доски пола, а стены, некогда побеленные известкой, облупились и на них висели железные листы, связки металлических деталей. «Исторический музей», – сказал Марсель и снял с гвоздя большое проволочное кольцо, на котором вместо ключей болтались кусочки металла. «Внутренности автоматов, – пояснил он. – Здесь образцы механизмов каждого автомата, выпущенные фирмой Петраччи». И он снова надел на гвоздь проволочное кольцо.

Коридор вел в темную, тускло освещенную комнату. «Картонажная, – объяснил Марсель. – Побудь здесь, а потом приходи ко мне. У меня под лестницей есть свой чуланчик».

– Значит, пришел учиться? – Мастер картонажного Цеха оказался брюзгой. – Только предупреждаю, у меня ничему не научишься… Там, где американцы делают в два приема все три операции, я трачу несколько часов. Беру бумагу и вклеиваю в полую часть гипсовой маски лист за листом… Муляж делается по модели госпожи Петраччи… Лист за листом, пока наконец не получится, скажем, картонное туловище собаки. А американцы выливают в форму особый состав и дают ему затвердеть. Картонажные работы вручную! А они там в два приема производят три операции… Ну и гады! А главное, поди узнай, с чем они работают… Говорят, что-то вроде каучука… Даже господину Луиджи, а уж на что он ловок, не удалось ничего узнать. Вот за той дверью, сынок, находится швейная мастерская. Иди туда. Когда тебе надоест, работницы покажут, где выход…

В швейной мастерской Кристо с первого же дня встретили улыбками, так его забаловали, что он полюбил сюда ходить. Ласковее всех с ним обращалась длинная Мари, и Кристо преимущественно держался поблизости от нее. Мастерская, загроможденная, как чулан. С потолка местами осыпалась штукатурка, обнажив массивные коричневые балки, оконные стекла до того грязные, что вполне можно было обходиться без занавесок. Все здесь было колченогое – табуретки, стулья с продавленными сиденьями, была даже хромоножка Сели, самая молоденькая из пяти работниц, которая всегда припасала для Кристо конфетку. Прочно стоял на ногах только стол, занимавший почти всю комнату, тяжелый, громоздкий, широкий, незыблемый. Работницы сидели вокруг этого стола, заваленного скелетиками игрушек, показывавших свои металлические внутренности, куклами без платьиц, медвежатами и кошками без шкурки. Обрезки материи, кусочки кроличьего меха валялись прямо среди игрушек; в центре стола на спиртовке варился клей. Стены почти сплошь, сверху донизу, были увешаны пакетами, где хранились лекала, по которым работницы выкраивали куклам платья, будто для живого человека. Тут же красовались портреты кинозвезд, приколотые к стене прямо булавками, и репродукции с известных картин, бог весть как сюда попавшие. Работницы одевали на медвежат, зайчиков, кошек меховые рукавчики, меховые штанишки, обтягивали мехом спинку и животик, затем сшивали все вместе и подключали каждую уже одетую игрушку к находившемуся посреди стола штепселю: одевая игрушку, недолго и повредить механизм, а механизм штука деликатная. Маленькие игрушки, полностью экипированные и готовые к отправке, ждали очереди на полках, большие – прямо на полу с рассохшимися досками. Иногда поступал заказ на нестандартно большую вещь, которую делали в единственном экземпляре, скажем, слона величиной с Кристо. Кристо увидел слона, только когда его покрасили и поставили сушить рядом с костюмерной. Когда слон подымал хобот, оттуда начинала бить тоненькая струйка воды, струйка попадала в зайчика, сидевшего напротив, и зайчик открывал зонтик! Кристо хохотал, как будто его щекотали, а когда он хохотал, то становился ужасно похож на свою маму. Слона, пускавшего струйку воды, и зайчика с зонтиком быстро отправили заказчику, так что Кристо они еще не успели надоесть. Иначе со слоном произошло бы то же самое, что и со всеми прочими игрушками: увидев новый автомат, Кристо поначалу хохотал и веселился, но вскоре эти без устали повторявшиеся движения начинали действовать ему на нервы и он становился просто невыносимым. Луиджи подарил ему несколько старых заводных игрушек. Кристо разбирал, а потом собирал их и стал гораздо спокойнее, узнав, что у них там в животе и почему они движутся, он теперь более снисходительно относился к этим несчастным болванчикам, которые только и умеют, что повторять какой-нибудь один трюк. Но механик, создавший механизм, вызвавший к жизни все эти жесты и трюки, был человек хитроумный, и из уважения к механику Кристо забывал о смехотворно нелепых жестах заводных игрушек.

XI. Рождение замысла

После Луиджи самым большим авторитетом в области механики и предметом постоянного восхищения Кристо был молодой рабочий Марсель, который пригласил его к себе в чуланчик под деревянной лестницей во дворе. Луиджи отдал в собственность Марселя для его личных работ этот чуланчик, считая, как и Кристо, что Марсель человек исключительных способностей. Кристо повадился ходить в чуланчик каждый божий день. Марсель объяснял не так хорошо, как Луиджи; некоторые вещи казались ему настолько простыми, что Кристо никак не удавалось заставить его понять, что он, Кристо, ничего не понимает. Марсель мастерил разные забавные штучки, которые затем продавал на Бульварах, чтобы подработать. Но как ему удавалось уговаривать покупателей, раз он от силы произносил одно слово в час, был вроде немой? Недаром же его в мастерских прозвали Марсель Великий Немой. Когда они сидели в чуланчике вдвоем, Кристо – болтун от природы, так же как и его мать, – говорил еще больше, чем обычно, а Марсель тем временем молча трудился над крошечным пожарным, который лез вверх по проволоке: для этого требовалось тихонько потягивать одной рукой кольцо на конце веревки, которую держали вертикально в другой руке; при каждом легком подергивании пожарный маленькими скачками передвигался вверх по веревке. Так как Марсель изготовлял пожарных дюжинами, Кристо, приглядевшись к работе, научился пропускать проволочки в отверстия на ногах и руках пожарного, вырезанного из легкого металла, но никак не мог взять в толк, почему пожарный соглашается лезть вверх. Кое-какие секреты Марселя были столь очевидны, что вам оставалось только воскликнуть: «Ну, ясно! Как это я не додумался!» Другие были хитроумнее, но Марсель ничего не объяснял, а только говорил: «Разбери и посмотри сам». А потом: «Собери и сам посмотри!»

Марсель недавно пришел из армии и с виду был настоящий деревенский парень, который вдруг нежданно-негаданно очутился в Париже. Но на самом же деле Париж не был загадкой для этого сына Монмартра. Сам того не желая, Марсель вводил людей в заблуждение – хоть этот рослый парень и казался вялым и неуклюжим, был звездой и гордостью своей футбольной команды. И Луиджи, узнав Марселя поближе, устраивал так, чтобы при заключении торговых сделок, при подписании всяких документов Марсель находился с ним рядом, у того было непогрешимое чутье, позволявшее безошибочно разгадывать козни противной стороны. И наконец он был превосходный шахматист, и именно с ним Кристо сыграл свою первую партию в шахматы.