Сыскное бюро «Квартет» - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 13

– Беги вниз и следи за ним, – шепнул мне Митя, – а я посмотрю, что он сделал с дверью!

Я бросилась вниз за жуликом. Но его и след простыл. Когда через две минуты из подъезда выскочил Митя, я стояла, растерянно озираясь.

– Упустила?

– Упустила.

– Но куда же он делся?

– А я знаю?

– Вот непруха!

– А что с дверью?

– Не пойму, но вроде ничего.

– Но что-то же он делал!

– Надо с Костей посоветоваться. Пошли к нему.

– А удобно?

– Вполне. Пошли, пошли.

Костя жил неподалеку. Открыла нам его мама.

– А, Митя, здравствуй! Ты с девочкой? Заходите, ребятки, заходите! Костя, к тебе пришли!

Костя слегка удивился.

– Что-то случилось?

– Есть разговор, – отвечал Митя.

– А как девочку зовут? – поинтересовалась мама.

– Меня зовут Ася.

– Очень приятно, а меня Вера Ипполитовна! Заходите, заходите! Костя, что же ты гостей в передней держишь?

Мы вошли в комнату, и Митя сразу рассказал Косте то, что мы видели.

– Как думаешь, что он делал с дверью?

– Скорее всего, хотел открыть, но что-то его спугнуло. Зато теперь ты вполне можешь сказать своей соседке, что видела, как кто-то с ее дверью возился.

– Это верно! Но ее сейчас нет дома. А вдруг он вернется?

– Надо идти туда и дежурить, пока она не придет! А если обнаружим, что он лезет в квартиру, вызовем милицию, и вся недолга! Тетка, кстати сказать, жутко противная, я ее вчера по телику видел. И дура к тому же. У нее дух в квартире, а она ничего интересного рассказать не может.

– А что тут рассказывать? Я вот два раза его слышала, но тоже ничего рассказать больше не могу, – невольно вступилась я за Ненорму.

– Ты – другое дело, ты еще маленькая, – сказал Митя.

Я хотела сначала возмутиться, но почему-то мне это было приятно.

Тут в комнату вошла Костина мама.

– Ребятки, пошли на кухню, пить чай с тортом. Отцу нашему вчера такой торт подарили!

– Мама, нам надо спешить!

– Ничего, выпьете по чашке чаю и никуда не опоздаете! Успеется, а торт – с ума сойти, – продолжала соблазнять нас Вера Ипполитовна.

– Ребята, лучше не спорить, – сказал Костя. – Тем более что торт и вправду потрясный!

В довольно просторной кухне торт занимал полстола, хотя уже довольно много было съедено. И красоты он был неимоверной.

– Это папа со своей группой спас хозяина одного ресторана, его похитили, потребовали выкуп, а папа его нашел и спас. Так он каждому из группы по такому торту преподнес. Ешьте, ешьте, а то пропадет.

Торт и в самом деле был потрясающий. И вообще на этой кухне было очень уютно, и сама Вера Ипполитовна была такая уютная и милая, что мы обо всем позабыли.

Наконец Костя все-таки сказал:

– Ребята, пошли, а то может быть поздно.

– Да, да, спасибо большое, но нам пора!

– Ну, что ж, идите! – отпустила нас с миром Вера Ипполитовна. – Костя, только не поздно, очень тебя прошу!

– Ладно, мама, обещаю!

А когда мы спускались по лестнице, Костя объяснил:

– Понимаешь, мама и так из-за отца постоянно волнуется, так уж я стараюсь зря ее не мучить.

– Ну и молодец! – одобрила я.

Когда мы пришли в наш двор, я посмотрела наверх, на окна Альбины. Там горел свет.

– О, она дома, – сказала я. – Дежурство отменяется.

– Вот и хорошо, – отозвался Костя. – Ты сейчас же пойди к ней и скажи про того типа.

– А может, не стоит ее пугать, а? – заметил Митя.

– Да ты что! – возмутился Костя. – Явно же на ее квартиру покушаются. Один раз у воров сорвалось из-за девчонок, но про это говорить нельзя, а сегодня этот тип у ее двери отирался, как же можно промолчать?

– А что она с этой информацией сделает? Заявит в милицию? И что она им скажет: соседская девочка видела, как кто-то на минутку прижался к моим дверям?

– Ну, пусть, по крайней мере, не оставляет квартиру без присмотра.

– Легко сказать!

– Ладно, вообще, ребята, не наше это дело. Предупредить мы обязаны. А дальше пусть сама думает. Может, ей собаку купить? – предложил Костя.

– Тоже верно.

– Да она не любит животных!

– Ничего, полюбит, когда какой-нибудь бультерьер ей вора загрызет!

Я простилась с ребятами и прямиком направилась к Ненорме.

– Кто там? – спросила она.

– Это я, Ася!

– Асенька? Что-то случилось?

– Альбина Федоровна, я сегодня днем видела, как кто-то прижимался к вашей двери!

– Как прижимался?

– Понимаете, он подошел сперва к нашей двери, прислушался, а потом быстро подошел к вашей и так вот, боком, прижался к ней. Что он там делал, я не видела, но подумала, что надо все-таки вам сказать.

– А может, это был просто пьяный?

– Не похоже. У вас все замки в порядке?

– Да, вроде бы все. Да, конечно, я же их открывала, все было в порядке.

Она держала меня в передней, не приглашая войти, но не похоже было, что у нее кто-то еще есть в квартире. На вешалке висела только ее шуба.

– Ладно, Альбина Федоровна, я пойду.

– Спасибо, деточка, что ты мне сказала, но я все же думаю, это был просто какой-то пьяный.

– До свиданья, тетя Аля.

– Привет маме и дедушке!

Глава X

ХИМИЯ И ЖИЗНЬ

Каникулы подошли к концу. Завтра утром в школу. До чего неохота! Опять рано ложиться, рано вставать, учить уроки. Впрочем, все бы ничего, если бы не химия! Я ничегошеньки в ней не понимаю! Мотька изо всех сил старается что-то мне втолковать, но у меня в мозгу словно какой-то клапан закрывается и не пропускает туда химические познания. Хоть ты тресни! Мама уже брала мне репетитора, но все без толку, он сам от меня отказался. Я могу только что-то зазубрить, и потому изредка у меня бывают даже четверки, тем и держусь, но знаний нет никаких. Пусто, хоть шаром покати!

Учительница уже махнула на меня рукой. Перед концом прошлой четверти она как-то вошла в класс и говорит:

– Монахова, не могу я больше смотреть на твою тоскливую физиономию. Так и быть, тройку в четверти я тебе натяну, только сейчас уйди с глаз долой! Не порти настроение!

Я с удовольствием ушла, а химичка потом звонила маме и говорила, что, по ее мнению, я просто органически не способна к химии, что за всю жизнь ей встречалось только четыре таких ученика. Кстати, то же самое говорил маме и репетитор. И вот завтра эта пытка опять начнется. И первый урок, как назло, химия.

– Что, Аська, пригорюнилась? – спросил дед.

– В школу идти неохота. Тем более первый урок – химия.

– Так ты и не одолела эту злодейку химию?

– Дед, у меня ничего не выходит, я сразу тупею, вон даже наша химичка говорит, что я органически неспособна.

– Глупости, ты же нормальная умная девочка, а беда в том, что и тебе, и твоей химичке так проще – неспособна, и дело с концом. Я думаю, если бы ты по-настоящему, страстно захотела понять эту треклятую химию, все было бы в полном порядке.

– Дед, где же мне взять это страстное желание, а?

– Ну, матушка, это ты сама должна себе внушить.

– А почему же по другим предметам, и по физике, и по математике, я все понимаю, хоть и не люблю? И у меня по этим предметам твердая четверка и даже пятерки бывают. А по химии – хоть тресни!

– А тебе не стыдно?

– Да хоть и стыдно, что с того?

– А у Матильды как дела с химией?

– Нормально. Я знаю, что ты скажешь, дед, но она уже тоже на меня рукой махнула, просто дает мне списывать, подсказывает. Я ведь могу перед уроком что-то зазубрить и даже неплохо ответить, но стоит мне выйти из класса – все, я это уже и не вспомню.

– Выходит, внучка у меня с изъянцем?

– Выходит, так.

– А если бы у тебя появился стимул?

– Какой стимул? Вон даже папа, когда был тут, знаешь, как он со мной бился, он же в химии прекрасно разбирается, так он чуть не плакал. Говорил, что дочка у него идиотка. Он сначала мне все то же твердил, и про нежелание, и про лень, а потом и он отступился. Сказал, что, видно, я в Потоцких пошла, чисто гуманитарное направление ума.