Дурацкая история - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 15

– А если нас твоя любимая тетя Тася засечет? – засмеялась я.

Тетя Тася – сверхлюбопытная соседка Матильды.

– Действительно, девчонки, мы вас проводим – и домой, поздно уже, а завтра заниматься надо, – сказал Митя.

– Ой, а паспорт! – вспомнила Мотька. – Надо же поглядеть на него.

Мы подошли к фонарю, Костя достал из кармана паспорт. Мы раскрыли его. Это был паспорт Кудряшонка Геннадия Павловича.

– Кудряшонок? Кудряшонок? Откуда я знаю эту фамилию? – сказала Мотька, бросая в мусорный контейнер верой и правдой послужившие нам мешки. А марлю она запихала назад в рюкзачок. – Пригодится еще. Постираю – и порядок! Нет, но откуда я знаю фамилию Кудряшонок?

– Кудряшонок? Это, наверное, украинская фамилия, а ты ж у нас полухохлушка.

– Думаешь, мне эта фамилия знакома на генном уровне? – выдала вдруг Матильда, и мы опять покатились со смеху.

Утром, когда мы проснулись, Матильда сказала:

– Я из-за этого Кудряшонка всю ночь маялась. Даже спала плохо.

– Ну и как? Вспомнила?

– Да есть одна мысль…

– Поделись, подруга!

– Я сейчас!

Мотька соскочила с кровати и кинулась в кладовку. Вернулась она с толстенной пачкой старых газет.

– Это что?

– Не видишь? Газеты. «Вечерка»! Понимаешь, там печатают объявления о пропаже людей. Сдается мне, я объявление с этой фамилией видела. Кудряшонок! Я еще тогда подумала: такая симпатичная веселая фамилия, а человек – пропал!

– Ты уверена?

– Почти!

Я тоже вскочила и принялась вместе с Мотькой просматривать старые выпуски «Вечерки».

– Ну! Что я говорила! – закричала вдруг Мотька, протягивая мне газету, где сообщалось, что «гр. Кудряшонок Геннадий Павлович ушел из дому 15 марта с.г., и с тех пор его никто не видел. Всех, кто что-нибудь знает о его местопребывании, просят обратиться по телефонам…»

– Да, Матильда! – поразилась я. – Ну у тебя и память. Обалдеть!

– Да Бог с ней, с памятью. Ты лучше скажи, что это за квартира такая, а? И что там журналисты найти надеются? За каким чертом в пустой сгоревшей квартире камеру устанавливать?

– Да… Вопросов куча, а ответов… Но одно точно – привидения там водятся, Лидочка с Ленечкой нынче же в этом убедятся, – засмеялась я.

– Погоди, Аська, не до смеху тут! Что будем делать с Кудряшонком? Обратимся по телефону, как предлагают, или…

– Или что?

– Или же сами попробуем поискать?

– Кудряшонка?

– Ну да!

– По-моему, все-таки надо сообщить в милицию…

– И тогда они нам вообще все следствие поломают. И кстати, у нас шансов найти Кудряшонка больше, чем у ментов.

– Почему?

– Потому что у нас один Кудряшонок, а у них… таких пропавших без вести – вагон и маленькая тележка. А кстати, мамина соседка рассказывала – у них в фирме пропал коммерческий директор. Так его даже искать не стали!

– Почему?

– Потому! Не стали, и все!

– Мотька, а как же мы-то его искать будем?

– А как мы вообще все наши дела вели? Вот так и будем, как Бог на душу положит! И, я считаю, это для нас сейчас самое главное.

– Что – это?

– Кудряшонок! Фиг с ним, с перстнем! Пусть теперь с ним разбирается тот, кто его нашел.

– Если нашел! Может, он по-прежнему валяется там в золе.

– Ну и пусть валяется. Человек-то важнее!

– И ты думаешь, он может быть еще жив?

– Запросто! Может, его где-то прячут, а может… Может, он сам решил скрыться… Или от дружков, или от жены… Всяко бывает.

– Но тогда он не захочет объявляться в живых, даже если мы его каким-то чудом и найдем.

– Ну и пусть! Это его личное дело, а нам просто важно убедиться, что человек жив, здоров и ни в чьей помощи не нуждается. Верно ведь?

– Верно! Но с чего мы начнем?

– Мы опять туда пойдем!

– Куда? В Орлово-Давыдовский?

– Именно!

– Но нас ведь там уже знают! И старуха в окне, и давешняя женщина с ребенком, и еще, возможно, полдвора!

– Ничего, что-нибудь придумаем. Переоденемся, наконец. Не впервой! – задорно блестя глазами, сказала Мотька.

– А мальчишкам скажем про Кудряшонка?

– Давай, Аська, пока не скажем! Им заниматься нужно, и вообще… Лучше мы вдвоем все провернем!

В этот момент позвонила тетя Липа. Она велела нам идти домой завтракать, а после завтрака просила нас съездить в Беляево, отвезти какие-то вещи ее двоюродной сестре. Отказаться не было никакой возможности.

– Не расстраивайся, Аська! Мы по дороге к метро забежим в Орлово-Давыдовский, а потом двинем в Беляево. Считай, со всеми делами час туда, час обратно! Ничего страшного! А потом вплотную займемся Кудряшонком!

Мы наскоро позавтракали под умиленными взглядами тети Липы и отправились по ее поручению. Первой, кого мы увидели, подойдя к арке на Орлово-Давыдовском, была та самая старушенция.

– Матильда, идем мимо. Мы не сюда.

– Ну и ладно. Значит, сейчас не судьба. Сделаем дело, и тогда уж…

И мы побежали через проспект Мира к радиальной станции метро.

Вот уж точно говорят – в гостях хорошо, а дома лучше! В Москве я была дома и просто наслаждалась этим ощущением. Только сейчас я отчетливо поняла, как одиноко и грустно мне было в Париже, несмотря на все его красоты…

– Аська, – пихнула меня локтем в бок Матильда, – ты чего задумалась?

– Да так, на тему «и дым отечества нам сладок и приятен…»

– Хорошо дома, да?

– Да!

– Но осенью ты все равно уедешь?

– Скорее всего… Дед настаивает, чтобы я еще год прожила в Париже. Но я не желаю сейчас об этом думать. До осени еще так далеко! И потом нам еще предстоит поездка в Италию! Ты, кстати, маме уже говорила?

– Нет пока!

– Почему?

– А я надеюсь, Игорь Васильевич, когда приедет, сам с ней поговорит! У него на нее влияние! Ась, а ты знаешь, где тети Липина двоюродная сестра живет? Ты у нее была?

– Один раз и очень давно!– А дорогу помнишь?

– Найдем, Матильда, не волнуйся! Это тебе не Париж, тут у всякой собаки дорогу спросить можно.

– А в Париже, что ли, нельзя?

– Почему? Спросить-то можно, но ответ еще надо понять.

– Ой, Ась, я что подумала… Вот пока мы не уедем…

– Ну, говори, что ты надумала?

– Не могла бы ты со мной французским подзаняться?

– Что? Я? Французским? Я ж его не знаю! Я просто могу на нем немного болтать, и все!

– А мне что, думаешь, грамматика ихняя нужна? Ни на фиг! Ты меня научи болтать! Сколько сама знаешь!

– Но это как-то… И вообще, зачем? В Италии и по-английски можно!

– Ну, Аська, что тебе стоит? Мне это совсем для другого надо!

– Для чего другого?

– Ты пойми, я ведь собираюсь в театральный поступать! А там обязательно французскому учат, сама понимаешь. Ну и мне хотелось бы хоть чуточку уже знать и уметь… Парле ву франсе?

– Уи, мадемуазель!

– Во! То, что надо! Научишь?

– Ладно, – засмеялась я, – уговорила! Но начнем, только когда на дачу выедем. Не раньше.

– Авек плезир!

– Ну, Матильда, ты даешь! Чему тебя учить-то? Ты, поди, не меньше моего знаешь!

– Скажешь тоже!

Мы без труда нашли нужный дом, все передали, выслушали кучу охов и ахов по поводу того, какая я стала большая, вежливенько попрощались и двинули обратно к метро.

– Ой, Аська, а я чего сообразила! Мы ж с тобой пропустим 850-летие! Вот обидно-то!

– Ничего мы не пропустим! Мы едем после двенадцатого сентября, а праздник то ли шестого, то ли седьмого! Я сама хочу это увидеть!

– Ну, тогда вааще… Кайф! Ой! – вскрикнула Мотька и как-то странно рванулась вперед и едва удержалась на ногах. – Ой, мама, как больно!

– Что ты, Мотька?

– Ой, больно! Ногу подвернула!

– Ну вот, только этого не хватало!

Я помогла Мотьке доплестись до ближайшей скамейки. Нога распухала на глазах.

– Ой, черт, что же делать? Больно…

Мотька побелела, на глазах выступили слезы.

– Надо бы холодный компресс… – растерянно сказала я.

– Девочка, что с тобой? – прозвучал вдруг ласковый женский голос. Рядом с Мотькой сидела женщина лет сорока, полная, с добрым приятным лицом.