Хижина дяди Тома - Бичер-Стоу Гарриет - Страница 26

Джордж говорил со слезами на глазах, порывисто взмахивая рукой, и то шагал взад и вперед по комнате, то снова садился к столу. Добрый старик, к которому была обращена эта речь, не выдержал – извлек из кармана желтый шелковый платок и принялся усердно сморкаться.

– Будь они все прокляты! – вдруг воскликнул он. – Я всегда считал их негодяями! Действуй, Джордж, действуй! Но будь осторожен, дружок, смотри, не пускай в ход оружия до тех пор, пока… во всяком случае, не торопись стрелять. А где твоя жена, Джордж? – Он встал и взволнованно заходил по комнате.

– Убежала, сэр, убежала вместе с ребенком, а куда – не знаю… Должно быть, на Север. И встретимся ли мы с ней, одному богу известно.

– Убежала? От таких добрых хозяев? Быть того не может!

– Добрые хозяева иногда запутываются в долгах, а законы нашей родины позволяют им отнять ребенка у матери и продать его, чтобы расплатиться с кредиторами, – с горечью сказал Джордж.

– Так-так, – пробормотал добрый старик, роясь в кармане. – Я, кажется, поступаю против своих убеждений, ну и пусть! Вот, Джордж, – и он протянул ему пачку ассигнаций.

– Мистер Вилсон! Друг мой, не надо! – сказал Джордж. – Вы уже столько для меня сделали, а это может навлечь на вас неприятности. Я не нуждаюсь в деньгах, на дорогу мне хватит.

– Возьми, Джордж, возьми. Деньги лишними не бывают, если они добыты честным путем. Не отказывайся, Джордж, прошу тебя.

– Хорошо, сэр, но только с одним условием: я верну вам этот долг, как только смогу.

– А теперь скажи мне: сколько тебе еще придется путешествовать в таком виде? Надеюсь, что недолго и недалеко. Ты неузнаваем, но все-таки это слишком опасно. А слуга твой, откуда он взялся?

– Это верный человек. Он убежал в Канаду больше года назад и там узнал, что хозяин в отместку ему высек его старуху мать. И теперь Джим вернулся обратно, чтобы увезти ее с собой, если удастся.

– Она с ним?

– Нет еще. Джим бродил около усадьбы, все ждал удобного случая, но пока безуспешно. Теперь он довезет меня до Огайо, сдаст с рук на руки друзьям, которые в свое время помогли ему, и потом вернется обратно за матерью.

– Как это опасно! – ужаснулся мистер Вилсон.

Джордж выпрямился, и надменная улыбка скользнула по его губам.

Старик, не скрывая своего удивления, оглядел молодого мулата с головы до ног.

– Джордж, что с тобой стало? Ты и держишься и говоришь совсем по-другому.

– Я теперь свободный человек! – гордо ответил Джордж. – Да, сэр! Больше никто не услышит от меня слова «хозяин»… Я свободен!

– Берегись, Джордж! А что, если тебя поймают?

– Если дойдет до этого, мистер Вилсон, так в могиле мы все свободны и все равны.

– Я просто диву даюсь твоей смелости, – сказал мистер Вилсон. – Приехать в ближайшую гостиницу!..

– Да, это настолько смело, что никому и в голову не придет искать меня здесь. Погоня уйдет вперед. Джим из другого округа, его в наших местах не знают. Да о нем уж и думать перестали – это дело давнее. А меня, надеюсь, по объявлению не задержат.

– А клеймо?

Джордж снял перчатку, показал свежие рубцы на руке и презрительно проговорил:

– Это прощальный дар мистера Гарриса. Недели две назад он вдруг решил поставить мне клеймо. «Как бы, – говорит, – ты не убежал». Красиво, правда? – молодой человек снова натянул перчатку.

– Кровь стынет в жилах, как подумаешь, чем ты рискуешь! – воскликнул мистер Вилсон.

– У меня кровь стыла не один год, а теперь она кипит, – сказал Джордж. – Так вот, сэр, – продолжал он после минутного молчания, – ваши удивленные взгляды могли выдать меня, и я решил поговорить с вами начистоту. Завтра чуть свет я уезжаю и надеюсь провести следующую ночь уже в Огайо. Буду путешествовать днем, буду останавливаться в лучших гостиницах, садиться за общий стол вместе с господами. Итак, прощайте, сэр. Если вам скажут, что я пойман, знайте: меня уже нет в живых.

Джордж стоял неподвижно, как скала. Добрый старик крепко пожал горделиво протянутую ему руку, опасливо огляделся по сторонам, взял свой зонтик и вышел из комнаты.

Молодой человек в раздумье смотрел на закрывшуюся за стариком дверь. Потом быстро шагнул вперед, открыл ее, видимо повинуясь какой-то новой мысли, и сказал:

– Мистер Вилсон, еще на одно слово.

Старик вошел в комнату. Джордж снова повернул ключ в замке и несколько минут стоял, нерешительно глядя себе под ноги. Наконец он с видимым усилием поднял голову и заговорил:

– Мистер Вилсон, я рассчитываю на ваше доброе сердце.

– А что такое, Джордж?

– Вы были правы, сэр. Я подвергаю свою жизнь большой опасности. Если со мной что-нибудь случится, никто меня не пожалеет, – он тяжело дышал и говорил с трудом. – Зароют в землю, как собаку, а на другой день даже не вспомнят, что был такой… никто не вспомнит, кроме моей несчастной жены. Она-то, бедняжка, будет горевать, плакать… Мистер Вилсон, если бы вы согласились как-нибудь передать ей вот эту булавку! Это ее рождественский подарок. Верните его ей и скажите, что я до последнего вздоха любил ее. Вы исполните мою просьбу? – И он повторил еще раз: – Исполните?

– Разумеется, разумеется! – дрогнувшим голосом проговорил старик, и глаза его наполнились слезами.

– И передайте ей мою последнюю волю, – продолжал Джордж: – если сможет, пусть пробирается в Канаду. Как бы она ни любила свою добрую хозяйку и свой дом, возвращаться туда ей нельзя, ибо рабство ничего, кроме горя, нам не даст. Пусть вырастит нашего сына свободным человеком, тогда ему не придется страдать, как мне. Передайте ей это, мистер Вилсон!

– Передам, Джордж, будь спокоен. Но я верю, что ты не погибнешь! Мужайся, не падай духом и уповай на господа бога! Я от всего сердца…

– А разве бог есть?! – с отчаянием в голосе воскликнул Джордж, перебив старика на полуслове. – Мне столько пришлось испытать в жизни, что я уже не верю в него. Вы, белые, не знаете, каково нам живется. Если бог существует, то только для вас, а мы – разве мы чувствуем над собой его руку?

– Не надо… не надо так говорить! – чуть не плача взмолился мистер Вилсон. – Не давай воли таким мыслям. Господь поможет тебе, и все будет хорошо, верь мне!

– Спасибо вам, друг мой, за эти слова, я не забуду их.

ГЛАВА XII

Некоторые сведения об одном «почтенном» ремесле

Мистер Гейли и Том не спеша продолжали путь, погруженные каждый в свои мысли.

Удивительное дело, о каких разных вещах могут думать люди, сидя рядом в одной тележке! Органы чувств у них одинаковые, одни и те же картины проносятся перед их глазами, а в мыслях у них нет ничего общего.

Вот взять хотя бы мистера Гейли. Сначала он раздумывал о своем новом невольнике – о его росте, о ширине его груди, плеч, о том, за сколько его можно будет продать, если он не спадет с тела, о мужчинах, женщинах и детях, которые войдут в партию для следующего аукциона, и о рыночной цене на них. Затем Гейли вспомнил о своей доброте – ведь другие сковывают негров по рукам и по ногам, а он надевает своим кандалы только на ноги. Вот у Тома руки свободны и останутся свободными, пока он ведет себя как следует. И Гейли испустил вздох: «До чего же люди неблагодарны! Ведь кто его знает, этого Тома, – может, он не чувствует такого благодеяния!» Сколько раз ему, Гейли, приходилось расплачиваться за то добро, которое он делал этим неграм!

Что же касается Тома, то он повторял мысленно любимые места из библии и находил в них утешение и поддержку.

Через некоторое время работорговец вынул из кармана пачку газет и с интересом принялся изучать объявления. Грамотей Гейли был небольшой, и когда ему приходилось читать, он бормотал слова нараспев, точно проверяя, не обманывает ли его зрение. И сейчас он медленно, по слогам, разбирал следующее: