Родео для прекрасных дам - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 26

– Он что, плохо относился к Светлане Петровне? – спросила Катя. – Изменял ей, да? Он ведь и в «Парусе» с девицей был.

– Мучил он ее, бедную, – сказала Нателла Георгиевна. – Со света сживал.

– То есть как это? – спросила Катя.

– Очень просто, – ответила вместо подруги Зинаида Александровна. – Нервы ей мотал, паразит. Светка его любила без памяти. А он ее – я ей и в глаза это скажу – не любил никогда. Пользовался ею умело. Ею, тестем, связями, положением семьи – всем.

– Светлана Петровна дочь какого-то известного военачальника, да? – нарочито неуверенно спросила Катя.

– Не какого-то. А Мироненко, между прочим, на его родине в Бобруйске бюст стоит, – Зинаида Александровна переглянулась с подругой. – Забыты, забыты имена, покрытые славой.

– Ну, он же не в Отечественную войну прославился, – возразила Катя.

– Без тестя и Светы Лене Авдюкову гораздо труднее пришлось бы в жизни, в карьере, во всем, – тихо сказала Нателла Георгиевна. – А он не только этого не ценил, не был за это благодарен, но именно поэтому и мучил Свету так сильно, особенно когда перестал от нее зависеть. Когда они ролями поменялись, когда умер тесть, когда он сам ушел из Министерства обороны и занялся вместе с моим мужем бизнесом.

– Светлана Петровна говорила о том, что в бизнесе у Авдюкова и вашего мужа были конкуренты, недоброжелатели. Что его могли убить из-за какого-то выигранного тендера, – сказала Катя.

Нателла Георгиевна непонимающе взглянула на Зинаиду Александровну.

– Да? Действительно, Орест говорил мне что-то насчет выгодного заказа на разработку здесь, в области, карьеров. Но насчет того, что это могло стать причиной такой расправы… – Нателла Георгиевна явно встревожилась. – Неужели это возможно?

– А ваш муж не делился с вами опасениями – может быть, ему и Авдюкову кто-то угрожал?

– Нет, он мне ничего не говорил.

– Да Орест, если что даже и было, тебе бы ни за что не сказал, – вмешалась Зинаида Александровна. – Он бережет твой покой, Нателлочка. Уж он такой – что бы ни случилось с ним, не скажет, все будет хранить в тайне.

– Такие вопросы вам, многоуважаемая, лучше мужу задавать, а не жене, – бросил Варлам Долидзе. – Я тут совсем лишний. Ты, Вася, – тоже. Если потребуемся – найдете, многоуважаемая, нас в мастерской.

Словцо «многоуважаемая» он произносил с особым смаком, как в старом стишке про «многоуважаемого вагоноуважатого».

– Значит, Авдюковы жили в последнее время неважно? – Катя решила вернуться к прежней теме.

– Плохо они жили. И виноват был Леонид, – сухо сказала Зинаида Александровна. – Кем он был до того, как женился на Свете? Кем? Нулем. Приехал из провинциального гарнизона, ну, правда, поступил в престижный военный институт – тогда не всех туда еще по блату брали. Прилип к ее вон брату Сашке, – она кивнула на Нателлу Георгиевну, – пресмыкался перед ним. Молчи, Нателка! Что я, не помню, что ли? Ему ведь все равно было кто – ты, я, Светка. Мы все были тогда молодые дуры. А он был высокий, наглый, красивый прохиндей. Он хотел зацепиться за Москву, за наш круг. Светка влюбилась в него по уши. Готова была ехать за ним в гарнизон хоть на Камчатку. Он ведь и тестя своего будущего сумел облапошить, обаять. Мироненко и не возражал против их брака, считал, что это свежая кровь, это хорошо. Он устроил так, что они не поехали в гарнизон, нашел Авдюкову должность – сначала в Генштабе, затем в министерстве. Так тот и жил потом за спиной тестя – в ус не дул. А какой он военный – он же лавочник, лавочник по натуре. Приобретатель! И вот когда после стольких лет прихлебательства он наконец нашел свое место, когда организовал фирму, когда деньги стал зарабатывать немалые, то… То Света стала ему больше не нужна. И он стал вгонять ее в могилу.

– Ты не права, Зина, – возразила Нателла Георгиевна. – Просто это мы стали старые. Старая жена – хуже врага. Это такая обуза для них, когда есть еще силы начать все с чистого листа.

– Помолчи, – оборвала ее Зинаида Александровна.

Катя слушала и думала о том, что Зинаида Александровна назвала Авдюкова «высоким, наглым, красивым прохиндеем». На фотографии же из уголовного дела был изображен пятидесятилетний лысоватый, угрюмый гражданин. Зинаида Александровна, видимо, смотрела на Авдюкова глазами своей молодости. И очень резко осуждала его.

– Вы не знали его секретаршу – Юлию Олейникову? – спросила Катя после паузы.

– Не кто иной, как я сама и порекомендовала ее мужу, – Нателла Георгиевна покачала головой. – Ужасно казню себя за это. Не следовало этого делать. Эта особа причинила Свете столько страданий. Леня стал ее домогаться – она ведь довольно симпатичная, свободная. Без предрассудков. Ну а она пошла навстречу его домогательствам. Причем вполне открыто.

– А вы что, давно ее знаете? – спросила Катя. – Она что, работник хороший, раз вы ее порекомендовали?

– Я познакомилась с ней в Италии, в Риме. Мы там с мужем и вот с Зиной отдыхали. Она работала в какой-то туристической фирме, но у нее как раз контракт закончился. Она возвращалась в Россию, искала место.

– И она произвела на вас впечатление, да?

– Она просто помогла мне, – Нателла Георгиевна посмотрела на подругу, потупилась. – У меня там неожиданно случился приступ. Она помогла мне. Проявила, так сказать, деятельное участие. Ну и я считала себя обязанной отблагодарить ее.

– Вот и отблагодарила, – вздохнула Зинаида Александровна. – Впрочем, ты ни в чем не виновата. И Света так считает. Не подвернулась бы эта Юлия, была бы на ее месте там, в «Парусе», другая телка.

– Скажите, а как, по-вашему, Олейникова могла убить Авдюкова? – спросила Катя.

В комнате повисло молчание.

– Нет, не думаю, – сказала наконец Нателла Георгиевна.

– Вряд ли, – Зинаида Александровна вздохнула. – Зачем ей? Она же им пользовалась напропалую, сосала его, как паучиха: шубка, колечки, поездки на природу, ужины в ресторанах.

– Может быть, Авдюков обещал ей жениться, а потом отказался?

– Ну, не знаю. – Зинаида Александровна пожала плечами. Прикурила новую сигарету. – Это опять же у нее надо спрашивать, а не у нас с Нателлой.

– А я никак не думала, что застану вас здесь, – простодушно заметила Катя. – Планировала-то одного Варлама Автандиловича поспрашивать. Тогда-то, в прошлый раз, мы побеседовать не успели.

– Что, приглянулся он вам? – усмехнулась Зинаида Александровна. – Будьте начеку, милочка. Варлам – бармалей. Девушек как орехи грызет и скорлупки выплевывает. Правда, сейчас он одичал, как все старые холостяки, а какой он был лет этак десять назад – о, вы бы видели.

– Простите, а вы не замужем? – спросила ее Катя.

– А что, так заметно? – усмехнулась Зинаида Александровна.

– Нет, что вы, но…

– Я вдова. Муж мой умер, погиб в автокатастрофе в девяносто шестом.

– Извините, – сказала Катя. – Я не знала.

– Ничего. Вы еще что-то хотите уточнить?

– Когда вы в последний раз видели Авдюкова?

– Примерно месяц назад на его юбилее. Много было народа – полный банкетный зал. Кстати, Авдюков справлял свой юбилей в том самом загородном клубе – в «Парусе». Мне кажется, он вообще любил это место.

– Вы тоже там бывали? – спросила Катя Нателлу Георгиевну.

– Не раз. У меня была в прошлом году клубная карта на пользование бассейном. Мы ведь живем неподалеку.

– В «Радуге»?

– Да, мы почти соседи со Светой, – Нателла Георгиевна назвала только имя своей подруги, а не сказала «с Авдюковыми». – Почти, потому что живем на разных улицах. За последние годы вокруг столько перемен. «Радугу», которую мы все знали с юности, просто не узнать. Раньше, когда был жив отец Светы, мы часто приезжали с родителями в гости к ним на дачу. Потом Авдюков построил на месте старого дома новый. Предложил моему мужу купить участок – там как раз продавался вдовой одного генерала. Мы и купили. Оказалось – очень выгодно вложили деньги. Сейчас там сотка просто на вес золота. Теперь мы живем там постоянно.