Родео для прекрасных дам - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 23

– А время потерять там не боишься? – осведомился начальник. Спрашивал он, впрочем, из чистой проформы. Человек он был умный, опытный и профессиональному чутью своих сотрудников доверял.

– Да нет, вроде там какие-то подвижки интересные есть, – ответила Катя.

– Насколько я знаю, делом Авдюкова областная пресса интересуется. Прокуратура тоже его на контроле держит. Несмотря на то что Авдюков лет десять как отставник, бизнесмен, у него сохранились связи во многих силовых министерствах. Я тут сам узнал с удивлением – знаешь, оказывается, на ком этот Авдюков был женат? На дочке генерала армии Мироненко. Его обычно в связи со вводом войск в Афганистан вспоминают. Железный был генерал. Я это говорю тебе к тому, чтобы ты понимала – как бы там ни оборачивалось расследование в этом Щеголеве, все равно это ларчик с секретом. Семью Мироненко и Авдюкова знали многие. Это дело из разряда тех, которые мы должны освещать сами, с максимальной пользой для управления и всех задействованных в расследовании служб. Эта твоя приятельница, следователь Киселева, – толковая она?

– Толковая, – ответила Катя. – Настолько толковая, что всю ответственность за успех или неуспех дела там, в ОВД, переложили на ее хрупкие плечи. То, что это дело сейчас в нашей подследственности, а не в прокурорской, – чистая случайность. Авдюкова хотели убить. То, что он прожил лишние четверть часа, изменило квалификацию с убийства на тяжкие телесные.

С невеселыми мыслями о «тяжких телесных» Катя на следующее утро отправилась в район. Ехала без звонка, и оказалось, что напрасно. В Щеголевском ОВД все бурлило, клокотало и пенилось. Не поймешь сразу – то ли война, то ли поход. В вестибюле возле дежурной части расположился вооруженный до зубов местный ОМОН, по лестницам и коридорам сновали стайками форменные дяди, все как на подбор здоровенные и рослые. Во внутреннем дворе из гаражей выезжали машины с мигалками, в кинологическом отделении злобно и весело лаяли служебные овчарки.

Марьяну Катя застала в кабинете лихорадочно переодевающейся в форму.

– У нас командно-штабные учения объявили, – Марьяна скакала на одной ноге, пытаясь попасть ногой, обутой в синюю лодочку на шпильке, в запутавшуюся брючину – она всегда предпочитала к кителю форменные брюки, а не юбку. – Клюнуло им в одно место. Сейчас смотр, потом семинары, потом стрельбы в тире. Это до вечера – никак не меньше.

– А я думала, займемся Авдюковым, – разочарованно сказала Катя. – Специально остаток недели освободила, чтобы с тобой работать.

– Да и я думала, что сегодня нагрянем к Олейниковой, да вот видишь, что делается, – Марьяна резко одернула форменную сорочку, поправила галстук, застегнула китель, топнула туфелькой на шпильке об пол. – Черт бы побрал этих наших вояк!

В форме она напоминала мальчика – хорошенького-прехорошенького милиционерика с фарфоровым личиком. Однако выражало это самое личико крайнюю степень недовольства и раздражения.

– Сережки сними, – велела Катя.

Марьяна сняла золотые сережки с крохотными аквамаринами.

– На, положи куда-нибудь к себе пока, – она сунула сережки Кате в руку. – А ты вот что: на ключ от кабинета. Вот в этой папке заключения экспертиз, пришли наконец-то все. Сиди, знакомься. Потом, если отъедешь куда, ключ отдашь дежурному. У нас будет перед стрельбами перерыв на обед, там пересечемся. Ну все, я пошла.

– Удачно помаршировать, – усмехнулась Катя.

– Всех перебью! – Марьяна грозно сжала кулачок.

Катя только сейчас заметила – на ее безымянном пальце не было обручального кольца. Ну, все правильно, так и должно было быть. Кате вспомнилось, как они с Марьяной ходили в ювелирную мастерскую на Новом Арбате гравировать на своих обручальных кольцах внутри инициалы своих мужей. Предложила эту идею, кстати, Марьяна, считавшая, что «выйдет все красиво и совсем по-цветаевски».

Катя уселась за Марьянин стол, открыла папку. Итак, чем помогут нам эксперты?

Первыми ей попались на глаза заключения физико-технической и баллистической экспертизы по пистолету. Катя поначалу даже не поняла – по какому, при чем тут вообще какой-то пистолет? Но тут вспомнилось дело Мамонтова – а, тот самый, переделанный. Вот и в заключении черным по белому: «газовый на базе «макарова» с подмененным стволом».

Как-то однажды она делала интервью с экспертом-баллистом, и тот довольно подробно говорил о таких «переделках»: мол, вполне легально покупается газовый пистолет, ствол его меняется, подтачивается и получается в умелых руках нормальная хорошая «пушка». Как, например, эта из дела Мамонтова – калибра девять миллиметров. Экспертиза обнаружила внутри ствола остатки смазки и пороха. Катя вспомнила – этот пистолет был изъят, по словам Марьяны, у Олега Буркина. Выходит, и он успел сделать свой выстрел на той дуэли у деревни Луково.

Но особо вдаваться в тонкости Катя не стала. Нет, не баллистика ее сейчас интересовала. Она жадно схватила заключение дактилоскопической экспертизы. Что здесь? Чьи все-таки отпечатки на бутылке из-под минеральной воды «Серебряный ключ»? И сразу же ее постигло горькое разочарование – помимо отпечатков пальцев потерпевшего Авдюкова, на бутылке ничьих иных отпечатков обнаружено не было.

Катя перевернула страницу. И это все? Негусто. Означает ли этот вывод эксперта, что за бутылку брался только Авдюков? Формально да, а на деле…

А что ты ожидала? Что убийца, сумевший провернуть такую подмену бутылок, окажется настолько глуп и неуклюж, что оставит свою визитную карточку – пальцы? А на что существуют перчатки, моющие средства, ацетон, наконец? Но нет, каких-либо следов моющих средств на бутылке не выявлено. Значит, убийца просто работал в перчатках. Возможно, из латекса. Катя пошарила в папке и достала толстый конверт с фотографиями – вот он, снимок этой самой бутылочки. Самая обычная. Мог Авдюков на ощупь ночью перепутать эту бутылку с той, от нарзана? Конечно, мог.

А где именно продается этот самый «Серебряный ключ»? Катя напрягла память, силясь представить себе полки с соками, кока-колой и минералкой в супермаркете на Комсомольском проспекте, в который она обычно захаживала за покупками. Там продается этот «Серебряный ключ»? Да, продается, она видела такие же бутылки. А раз продается в супермаркете на Комсомольском, значит, продается и в Лужниках, и в Бирюлеве, и в центре, и в спальных районах, и здесь, в Щеголеве, в ближайшем магазине за углом. Правда, на бутылке, возможно, стоит знак серии или какая-то маркировка, по которой можно установить, когда эта серия произведена на заводе и в какие регионы отправлена. Но что конкретно это даст следствию? Да ничего ровным счетом.

А вот в «Парусе», по словам горничной Мизиной, «Серебряный ключ» был не в почете. Его не закупали, не ставили клиентам во фригобары в номерах. И что из этого вытекает? Может быть, то, что эту самую бутылку потому и выбрали, чтобы отвести подозрения от «Паруса»? Мол, у нас таких бутылок нет и не было, а значит…

Катя вспомнила горничную Мизину. А вообще, кто сказал, что она говорит правду? А с другой стороны – зачем ей врать? Что у нее может быть общего с этим Авдюковым? Зачем ей его травить? Может быть, он приставал к ней, домогался? Состоятельные клиенты порой шалят с горничными – разве не так? Но разве это повод для убийства?

Она вытряхнула из конверта фотографии – все они скоро будут наклеены на листы и подшиты в дело. Снимок бутылки рядом с масштабной линейкой эксперта, пробки. Панорамный снимок двести второго номера – места происшествия. Снимок какого-то гражданина – Катя прочла на обороте: «Авдюков В.Е.». Так вот вы какой, оказывается. Что ж, на вид вполне бравый – волевое лицо, густые, черные как смоль «брежневские» брови, властный взгляд. Из минусов – только эти вот припухлости под глазами, следствие слишком уж разгульного для вашего возраста образа жизни, глубокие залысины на темени, да немного несуразная, яйцевидная форма черепа. Авдюков был запечатлен, видимо, у себя в офисе, за директорским столом – сбоку дорогая настольная лампа с черным абажуром и чья-то фотография в рамочке. Не разглядишь на снимке, чья.