Ключ от миража - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 46

– Я позвонить хотела, – сказала Алла. – Тут телефон. Не ждать же в самом деле нам так долго электриков. Тут от техника хотела знакомому позвонить, чтобы он посмотрел, что у нас там с пробками. Но… вроде как-то неудобно звонить из ЖЭКа. Вроде бы заявку делаем и в то же время словно не доверяем им…

– У меня сотовый с собой, звоните, – сказала Катя. Пора было налаживать связь с внешним миром. Гринцер хочет позвонить какому-то знакомому, что ж, пусть позвонит. – Вот возьмите.

– Надо себе такой аппарат купить. Сейчас у всех такие. И я хочу, но… Дорого, – Алла взяла телефон. – А как с ним обращаться? Ой, табло зажглось!

– Скажите номер, я наберу, это просто, вот так.

Алла продиктовала чей-то сотовый номер. Причем назвала весь длинный перечень цифр на память, без запинки. Катя услышала гудки, потом молодой мужской голос, слегка хрипловатый и мужественный, ответил: «Да, я».

– Вот, говорите, – Катя передала телефон Алле.

– Это я… нет, ничего… – Алла говорила тихо. Ее оживленный голос как-то даже сел, словно она робела или стеснялась. Катя тактично отошла к доске объявлений.

– Олешек, я с чужого телефона говорю… – Гринцер снова запнулась. – Долго неудобно… Потом… ну, прекрати… Я серьезно… У нас свет погас. Да как – очень просто. Нет, сразу в нескольких квартирах… Ну, прекрати, я же серьезно… И знаешь, как раз мама у врача… да, ее дома нет. А я… я до двенадцати тут. Что? Сейчас приедешь? Прямо сейчас? Хорошо… Жду. Как? Очень. Конечно… да… я тоже… да… ну, все…

Катя обернулась. Алла протягивала ей телефон.

– Вот, как выключить?

– Легко. – Катя посмотрела на соседку – надо же, румянец и глаза сияют… – Ну что? – спросила она.

– Приедет. Прямо сейчас… сказал. С работы, – Алла покачала головой. – Примчится… сорвиголова…

Катя положила телефон в карман шубы. Последний набранный номер остался в памяти. Что ж, неплохо, его проверят. А на знакомого Аллы надо взглянуть самой. Там на площадке у щита Алла тоже хотела кого-то позвать – Сажина, а потом пошла наверх, на шестой этаж. Сейчас она назвала кого-то «Олешек», значит, быть может…

Телефон в кармане взорвался, звонил как оглашенный. Катя даже вздрогнула. «Если звонит этот ее, то, значит, у него определитель», но…

– Привет, ты где? – услышала она голос Колосова.

– Я? В ЖЭКе, тут, – ответила Катя, глазами показывая Алле – вот и меня разыскивают.

– В каком ЖЭКе, зачем? – Колосов, судя по голосу, был сильно чем-то возбужден и встревожен. – Я тебе полчаса уже дозвониться не могу, все занято, занято… Срочно приезжай, слышишь?

– А что за паника такая? – кокетливым голосом, снова косясь на Аллу, спросила Катя.

– Ты там не одна, с тобой кто-то рядом? Приезжай скорее, мы со Свидерко тебя ждем.

Катя даже не могла спросить: да что стряслось-то?! У Колосова был такой голос… «Ой, неужели опять кого-то прикончили?» – подумала она. И сказала громко:

– На работе прямо какой-то кошмар. И что толку, что я в отпуске? Все время дергают по пустякам. Придется ехать. Вы уж, пожалуйста, если свет наладите у себя, взгляните и на наш щит, ладно?

– Не волнуйтесь, обязательно починим, – сказала Алла. – Ну, а сами не сможем, дождемся электрика.

Катя понеслась на всех парах к остановке троллейбуса. Звонок Никиты, что бы там у них ни случилось, был совершенно некстати. Какими бы ни были сейчас ее собственные умозаключения и догадки, на знакомого Гринцер, этого «сорвиголову» надо было бы обязательно взглянуть. Тем более представлялся такой удобный случай. А ведь именно на случай, на везение и была рассчитана вся эта домашняя вредительская акция под кодовым названием «электрошок».

Глава 22

Светлана

Когда в квартире внезапно погасло электричество, Светлана Герасименко даже обрадовалась. Вместе с холодильником, лампами, стиральной машиной отключился и телефон. А именно он стал для Светланы в последние дни врагом номер один. Сама она никак не могла заставить себя выдернуть его вилку из розетки, рука не поднималась. И телефон звонил, звонил, и каждый звонок заставлял сердце Светланы мучительно сжиматься от тревоги.

Правда, все эти дни звонила одна лишь закадычная подружка Зина Паклина. Они со Светланой учились на одном курсе в институте и дружили с тех пор. Зинка всегда была пробивной и энергичной особой. Это именно она через каких-то своих знакомых (а после развода с мужем у нее их было пруд пруди) узнала о конкурсе-наборе в столичную школу крупье и предложила Светлане попробовать поступить туда.

И работы в казино «Монте-Карло» на Кутузовском проспекте, если бы не Зинка, Светлане тоже было бы не видать. Туда она попала лишь потому, что Зинка в школе крупье сразу же закрутила бурный роман с одним из менеджеров и через него выхлопотала себе и институтской подруге место в престижном перворазрядном заведении и с нормальной зарплатой. Саму Зинку Паклину из-за ее сногсшибательных внешних данных взяли работать на второй этаж в VIP-зал, а Светлане досталось место крупье в общем игорном зале, причем в вечернюю смену. Но она и за это была благодарна и признательна. Зарплата окупала все. Но с тех пор, так как их рабочие графики почти не совпадали, они с Зинкой виделись очень редко и общались в основном по телефону.

В последние дни Зинка звонила что-то чересчур часто – по три раза на день. Поднимая трубку, Светлана каждый раз почти дословно угадывала, что сейчас выдаст ее лучшая подруга: «Светка, ты что, дура совсем, дура, да? Я тебя спрашиваю, ты почему на работу не выходишь? Добиваешься, чтобы они вышвырнули тебя вон?»

Светлана каждый раз отвечала: «Я болею, Зина» или «Павлик захворал, Зина». Но Зинка – пробивная, чуткая, умная как черт Зинка – не верила и тревожно восклицала: «Да что с тобой творится? Ты что – уйти решила? Совсем? А жить-то на что будешь? В палатку торговать пойдешь?»

Но сейчас, когда в квартире внезапно погас свет, не надо было бояться этих назойливых раздражающих звонков, не надо было судорожно выдумывать подходящие ответы, не надо было врать Зинке, причиняя боль ее верному, доброму, любящему сердцу.

И когда соседки по дому – Алла из квартиры напротив и какая-то новая жиличка, по виду совсем еще девчонка, въехавшая в квартиру на пятом этаже, – закудахтали как курицы, захлопотали, намереваясь срочно вызвать электриков, Светлана ощутила досаду и лихорадочное раздражение. Единственно, чего ей сейчас хотелось, это чтобы свет в доме совсем не включали – ни сегодня, ни завтра, никогда. Потому что это не позволяло телефону звонить и пугать ее.

Умом Светлана, конечно, понимала, что так продолжаться до бесконечности не может, что ей в конце концов придется что-то решать, что-то делать. Что прожить жизнь таким вот страусом, спрятавшим голову в песок, все равно не выйдет, не получится. Все это подсказывал ей здравый смысл – грыз, терзал, мучил ее, изматывая страхом и сомнениями длинными зимними бессонными ночами. Но сердце… Сердце хранило робкую надежду: а может, и ничего. А может, все и обойдется. Пройдет время, и я что-нибудь придумаю, перетерплю и… Да что я, лишь бы Павке было хорошо.

Больше всего ей хотелось, чтобы о ней все позабыли, вычеркнули бы ее из своей памяти – и там, в казино, и тут дома – соседи, знакомые, и даже сердобольная подружка Зинка вычеркнула бы ее из своей жизни. И чтобы совсем не звонил телефон, который так трудно, просто невозможно было самой выключить из розетки. И чтобы никто не стучал в дверь. Ни о чем не спрашивал. Не шумел бы там на лестничной площадке, то визжа включенной дрелью, то громыхая какой-то переставляемой мебелью, а то вдруг дико крича на весь дом, что кого-то убили.

Этого последнего Светлана вынести уже точно не могла. Это было выше ее сил.

Захлопнув дверь и слыша за ней оживленные голоса соседок, собиравшихся в ЖЭК, Светлана вдруг с отчаянием подумала: боже, какие же они счастливые, эти дуры… Смеются, кудахчут – свет погас, свет погас! А она…