29 отравленных принцев - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 44

– Вот вы не были на похоронах Студнева. Почему? – спросил Колосов.

– У меня ребенок заболел.

– Только по этой причине?

– Я просто не могла, не хотела. У меня не было сил!

Колосов смотрел на нее: Аврора отвечала отрывисто, резко, даже, пожалуй, зло. Но вот что удивительно, сейчас в словах ее о Студневе не было не только «избытка любви», так раздражавшего Никиту, но даже и просто печали, чисто женской жалости и сочувствия. И в то же время – Никита это чувствовал – Аврора сейчас казалась гораздо более искренней или, быть может, менее фальшивой, чем тогда, в первый свой визит в управление розыска.

– Я читал ваше последнее интервью, – заметил Колосов после небольшой паузы, – о вашем браке с Гусаровым. Вы его совсем не щадите, своего мужа.

– Я правду рассказала. Репортер меня спрашивал, вот как вы сейчас, а я ему говорила то, что было.

– Все говорили?

– Нет, не все, конечно.

– Значит, было в той вашей жизни что-то еще похуже, чем побои, оскорбления, о которых вы твердите.

– А с чего бы я тогда была вынуждена развестись? – Аврора нервно щелкнула зажигалкой, закурила. – Он меня довел, понимаете? Репортеру этого тогда не сказала. Хорошо, скажу вам, если вас это так интересует. У меня минуты были там, в доме моего мужа, когда мне только два пути оставалось – или в петлю, или в пруд с камнем на шее.

– Неужели Гусаров такой негодяй? Я его как-то видел по телевизору в шоу каком-то. Ничего, нормальный мужик, даже приятное впечатление производит: умный.

– Вы не жили с ним под одной крышей. Вы вот все меня спрашиваете… Да я сама себя спрашивала сотни раз: что с нами произошло, почему у нас с мужем получился такой ад, а не жизнь? Ответа либо совсем не существует, либо он очень простой.

– Какой же?

– Он меня возненавидел. Разлюбил и возненавидел. Я ему стала мешать, – Аврора курила, – и поэтому он меня выживал всеми возможными способами. Сначала из своего дома. А теперь, мне кажется, что и вообще… – Она вдруг умолкла, закашлялась от дыма.

Никита терпеливо ждал, потом спросил:

– Гусаров знал о вашем романе со Студневым?

– Да не было никакого романа! Слово-то какое-то бредовое… Вы поймите, между нами не было ничего серьезного, точнее, это не стало серьезным, потому что… Ну как все начиналось? Я одна осталась, все кувырком катится: жизнь, гастроли, поездки – все срывается. А тут дети, квартиру надо искать, покупать, развод, дрязги с имуществом, алименты – короче, полный финиш и жизнь с чистого листа. Вдруг появляется он. Милый, молодой, стильный, обходительный Макс. Вроде бы со средствами, вроде бы даже любит. Язык здорово подвешен, образование приличное. Ну что тут любая женщина, в том числе и я, могла подумать? Ура, улыбка фортуны – вот то плечо, мужское, крепкое, надежное, на которое можно опереться, перевести дух. Мы ведь и раньше со Студневым были знакомы. И он мне всегда казался таким. Одним словом, другим, непохожим на моего мужа, на Дмитрия. А оказалось, что… В общем, я в Максе сильно ошиблась. И как только это поняла, я с ним рассталась.

– И когда это случилось, – спросил Колосов, – прозрение и разрыв?

– Да вы не иронизируйте.

– Извините. Сорвалось… глупость. Вы расстались со Студневым почему? Что, была замешана другая женщина?

– Женщина? – Аврора презрительно подняла брови. – Нет, конечно. У Макса вечно было полно каких-то девиц. Он с кем-то постоянно сходился, расходился, выяснял отношения, спал. Меня это не касалось. Я никогда, понимаете, никогда не строила на его счет никаких планов. И замуж за него я не собиралась. Мне и одного брака вот так хватило. Макс был для меня просто как якорь, понимаете? Плечо, опора – вот что я от него хотела получить. А оказалось…

– Опору ищут как раз в браке. Но я, наверное, ошибаюсь. Значит, Студнев не оправдал даже таких надежд?

– Он ничего не оправдал и оправдывать не собирался.

– А вот я слышал, что он, напротив, был в вас очень сильно влюблен.

– От кого вы слышали? Ну признайтесь, – от Марьяши Потехиной, – Аврора грустно усмехнулась, – она такая. Добрая, сердечная, простая. И о других так же думает. И потом, она читает огромное количество любовных романов.

– Все-таки почему вы расстались со Студневым? – настаивал Колосов. – Поверьте, я интересуюсь не из любопытства.

– Верю. Вы же его убийство расследуете. – Аврора посмотрела на него пристально, оценивающе. – Мы расстались, как только я поняла, что опорой для меня он не будет, другом тоже. У него на мой счет были свои планы. И это меня не устраивало.

– Какие планы?

– Меркантильные, какие же еще могут сейчас быть планы?

– Ну, например?

– Например, он стал настаивать, чтобы, кроме бракоразводного процесса, я затеяла и гражданский процесс раздела прав на компанию «Видео-арт-группа». Студнев настаивал, что это наше с Гусаровым общее, совместно нажитое имущество и у меня там доля.

– А разве это не так? Студнев заблуждался?

– Он никогда не заблуждался ни в чем, что пахло деньгами, – отрезала Аврора, – он был абсолютно прав. Но это был совет не друга, а… Да злейший враг мне не посоветовал бы такого! А Макс не только советовал, он настаивал, злился, закатывал скандалы. Мне! Я от одного-то скандалиста еле спаслась. Студнев хотел, чтобы я письменно переуступила эту часть своих прав на компанию ему и чтобы он от моего лица судился с Гусаровым как доверенный представитель и… В общем, полный бред!

– Но он же пекся о ваших интересах.

– Он просто хотел меня использовать. Эта компания… Несколько лет назад Гусаров брал у него кредит под нее. Потом вернул деньги, расплатился. Но какое-то время они со Студневым были компаньонами. Хотя Макс всерьез шоу-бизнесом никогда не занимался.

– А чем он вообще занимался?

– Да всем, что приносило прибыль. Давал ссуды под проценты, под залог имущества, держал фирму уличной транспортной рекламы, потом вложил деньги в импорт вина. Его фирма получила какие-то сногсшибательные льготы в Молдавии и, кажется, в Абхазии. Я точно не знаю. Молдавские вина, конечно, не ахти какие, но деньги это ему приносило немалые. И я должна была приносить ему прибыль, раз уж он со мной сошелся. А я устала, понимаете, устала приносить прибыль, быть дойной коровой…

– Значит, вы отказались передать ему права на компанию, я правильно понял? – спросил Колосов.

– Да, я его вежливо послала подальше. Сказала, что это не его дело. А он… Он всегда вежливый такой был, галантный. И тут заявил мне тихо так, с улыбочкой – зря, мол, я так с ним себя веду. Что, наверное, за эту вот мою строптивость Гусаров и учил меня кулаками. Но что он не мой муж и хулиганских выходок не терпит, но строптивости женщинам тоже не прощает. У него, мол, принцип такой – всегда наказывать строптивость в женщинах. А способы для наказания есть разные.

– Вы хотите сказать, что он чем-то пытался вас шантажировать?

– Он мне сказал, что он так сильно, так страстно меня любит и всегда любил, что не может просто стерпеть, что оба мои сына – дети Гусарова. Он сказал – младший мой так ему нравится, что он когда-нибудь не справится с собой, с чувствами нахлынувшими не справится и возьмет и намекнет какому-нибудь репортеришке в припадке откровенности, что ребенок этот у меня от него.

– Да он просто дурак был, Студнев-то, – хмыкнул Колосов, – вот болван-то. Он вас к вашему мужу ревновал, только и всего. Нашел чем шантажировать! Смешно даже.

– Вам смешно? – Глаза Авроры вспыхнули и зло сузились. – Ну конечно, вам смешно!

– Да что тут такого? Я не понимаю! Ну, сморозил парень глупость. Подумаешь – это он из ревности хотел вас уязвить.

– А мне вот кажется, что он эту свою глупость где-то кому-то все-таки ляпнул, – многозначительно сказала Аврора, – иначе по какой причине его убили?

Колосов с удивлением взглянул на нее. Помолчал.

– Ах, вот что, – сказал он, – я вот вас все спросить хотел, что вы о его смерти думаете? А вы вон что, оказывается, думаете…