Похищение лунного камня - Сотников Владимир Михайлович - Страница 26

– Подскажут… Посмеются они над нами, а не подскажут.

– Ты с чего это взяла? – не понял Петич.

– Интуиция подсказывает! Если бы это был зоопарк, то так и было бы написано. Зачем такое уточнение – обезьянник?

– Чтоб не перепутать, – опять попытался острить Петич. – Чтоб не перепутать и не оказаться в клетке с удавами или питонами.

– Это одно и то же, – поправила его Вилька.

– Шутка.

– Очень остроумно, – серьезно сказала Вилька. – Мне кажется, я как-то слышала про обезьянник совсем не в смысле зоопарка…

– Тоже очень остроумно выразилась, – той же монетой ответил ей Петич. – Обезьянник, но не в смысле зоопарка. А в смысле чего? Тусовки какой-нибудь?

– Ой! – воскликнула Вилька. – По-моему, ты прав. Я, помню, листала какой-то журнал… Еще смеялась над названиями всяких ночных клубов и дискотек. «Мусорка», «Прием стеклотары» – примерно такие названия. Вот там-то я на «Обезьянник» и наткнулась…

– Адрес! – в один голос вскричали Ларик с Петичем.

– Думаете, у меня такая память шпионская? – вздохнула Вилька. – Я даже не помню, какой это журнал был.

Ларик бросился в прихожую. Там на столике лежали старые журналы. Чуть листы из них не полетели – так «просматривал» их Ларик!

– Ничего нет, – растерянно почесал он свою почти лысую голову. – Но если мы на верном пути, то адрес – не проблема.

– Тем более что впереди – целый вечер! – подтвердил Петич.

– Ой, мальчики, – жалобным голоском пролепетала Вилька. – Мама уже и ругать меня не будет. Просто обидится… Она на остановке меня ждет.

– Так что же ты молчишь? – воскликнул Ларик. – А я буду виноват, что задержал тебя! Пошли, Оська, проводим эту шпионку с плохой памятью. И Петича с собой захватим.

Остап от радости застучал хвостом по коврику. Ту интонацию, с которой его приглашали на прогулку, он улавливал безошибочно.

Когда автобус с Вилькой и ее мамой скрылся за поворотом, Ларик с Петичем подбежали к газетному киоску.

– У вас есть какой-нибудь журнал с программой ночных клубов? – спросил Ларик.

Киоскерша удивленно взглянула на него.

– А не рановато?

– Да мы не для себя, – стал объяснять Ларик, растерявшись.

– Для дедушки, – сказал Петич, взяв в руки лежащий на лотке с краю журнал.

Он быстро пролистал его и положил на место. Ларик таким же образом исследовал еще один журнал.

– Да вы что здесь, справочную себе нашли? – возмутилась продавщица. – Покупайте и читайте!

– Сейчас, – невозмутимо ответил Петич. – Вспомню, в какой карман деньги положил.

Вообще-то он старался не хамить продавщицам, уборщицам и всяким другим женщинам, которых знакомые его отца называли прислугой. Во-первых, женщины есть женщины. Во-вторых, Петичу было неприятно, чтобы его считали новым русским хамом. А в-третьих, его отец, например, никогда этого не делал. Хоть и был, по правде говоря, самым настоящим новым русским, если судить по деньгам.

Но раз тебе самому хамят, то что же остается? Только не обращать внимания.

На четвертом или пятом журнале им повезло. – Есть! – вскричал Ларик. – Нашел я этот «Обезьянник»! На Малой Грузинской. Кстати, это рядом с зоопарком. Наверное, поэтому так и называется.

Чуть не застряв в узком окошке, киоскерша протянула длинные руки и выхватила журнал у Ларика.

– Вот-вот! И отправляйтесь со своим дедушкой в этот обезьянник! Самое место для вас!

Ребята расхохотались чуть громче, чем следовало. Даже Остап шарахнулся в сторону, натянув поводок. Наверное, ему было стыдно за своего хозяина. Но если настроение хорошее, разве уследишь за громкостью смеха?

Глава V. Лицом не вышли

Разве можно было, имея такие сведения, усидеть дома?

Споря по дороге, как по-военному называется их поездка – рекогносцировка или регносцировка – Ларик с Петичем стремительно приближались в метро к зоопарку. Точнее, к «Обезьяннику» на Малой Грузинской улице.

– Ладно, прекратим наш глупый спор, – махнул рукой Петич. Тем более что он чувствовал свой проигрыш. – И зачем эти старинные иностранные названия? Разве нельзя сказать по-русски: разведка? А разведка боем – вообще звучит классно!

– Прекратим, – согласился Ларик. – Ты же сам первый начал. Сказал неправильно, а я тебя поправил. А все-таки в нашем случае точнее будет сказать не разведка, а именно рекогносцировка. Разведка – это… Ну, просто разведка. Понятно, что это такое. А рекогносцировка – как раз разведка на местности. Проверка адреса, в нашем случае.

– Спасибо, поправил, – проворчал Петич. – И черт дернул меня за язык такое слово произносить! Только настроение испортил.

– Зато, смотри, – подтолкнул его Ларик, – приехали! Ты придумал новый способ быстрой езды в метро. Вспоминаешь самое длинное и трудное слово, произносишь его по буквам – и уже на месте.

Дома с номером тридцать два на Малой Грузинской не было. Как ни странно, Петичу это понравилось.

– А ты думал, все так просто, – прошептал он, сглотнув слюну. – Не в игрушки играем.

По учащенному дыханию можно было определить, что он наконец оказался в своей стихии. Ему вообще нравилось все необычное, сложное и заковыристое. На улице нет дома! Как же, очень даже интересно!

Ларик усмехнулся и кивнул головой, указывая в глубь двора. Словно специально для Петича, на маленьком особнячке красовалась огромная надпись, сделанная баллончиком-распылителем: номер дома в круге и кривые пляшущие слова «Аблизьянник».

– Смешно, – оценил остроумие неизвестного художника Петич. – Ну что, сунемся туда, раз уж приперлись?

Дверь особнячка была заколочена наглухо. И даже окна первого этажа были замазаны белой краской – доказательство необитаемости дома. Ларик хмыкнул:

– Да-а… Чтобы у нас все просто выходило – ну никак нельзя. То дом с нужным номером прячется где-то во дворе, то оказывается пустым. Как будто в компьютерную игру играем. Все новые дурацкие прибамбасы из-под земли вырастают.

И вдруг они услышали музыку. Она доносилась откуда-то из-под земли, и оттуда же вынырнули две странные фигурки. Сразу нельзя было определить, парни это или девушки. На голове у них росло что-то одинаковое типа волос, в носах и пупках торчали одинаковые серьги, одежда тоже была одинаковая… – Перестарались с прикидом! – хмыкнул Петич. – А вообще ничего, прикольно.

– Че-о сказал? – пропела крайняя фигура, оказавшаяся девушкой.

– Да ниче-о, – таким же тоном ответил Петич. – Как к вам нырнуть?

– Падай по лестнице. – Девушка махнула вниз.

Ступеньки в подвал были на удивление чистыми и даже выкрашенными в какую-то кислотную краску. У железной двери стояли два живых шкафа – охранника. Они провели немигающими взглядами по Петичу, остановились на Ларике и произнесли коротко и ясно:

– Нельзя.

Ларик даже обрадовался. Ему и не очень-то хотелось туда, внутрь. Из подвала доносилась дурацкая музыка, и кто-то совершенно независимо от нее пел: «На виду у всех мы прикольнемся! И забудем, где мы и зачем!»

Но все равно было обидно. Всегда ведь обидно, если куда-то не пускают.

– А почему нельзя? – шепотом спросил он Петича.

– Фэйс-контроль называется. Мордами, то есть этими… лицами не вышли. Малолетки, короче, – одним краешком губ шепнул в ответ Петич. – А в рекламке не написано, что нельзя, – громко сказал он охранникам. – Или мы ошиблись адресом? Это обезьянник?

Охранники кивнули:

– Ночной клуб. Детям – нельзя.

Петичу с Лариком можно было и возвращаться. Не прорываться же в этот клуб! Уточнили адрес, обеспечили себе завтрашнюю слежку – что еще надо опытным сыщикам, которые не хотят привлекать к себе лишнее внимание? Они уже поднялись по ступенькам обратно, когда услышали сзади голос:

– Эй, пацаны! А вы случайно не этих чокнутых разыскиваете?

– Д-да, – на всякий случай произнес Петич, но не удержался от законного вопроса: – Каких чокнутых?

– Ну, которые тут днем иногда занимаются.

– По нечетным, в четыре? – уточнил Ларик.