Мошенник на Поле Чудес - Сотников Владимир Михайлович - Страница 29

Они рванули за ней, на ходу выстреливая своими зонтиками-автоматами.

– Пошутить нельзя, – оправдывался Петич, когда они шмыгнули в автобус.

Успели-таки! О том, чтобы идти в парк напрямик, не могло быть и речи. По такому дождю?

– Ну и шутки у вас, – удивилась Вилька. – Честно говоря, я ведь так и думала, что вы не захотите идти на съемки. Потому и поверила.

– «Пове-ерила»! – передразнил Петич. – Это, может, твои киношники не приедут, а мы, раз обещали, обязательно будем. – Он взглянул на часы и добавил: – Правда, с опозданием. Уже на десять минут. Пока и я, и Ларион с предками объяснялись… А ты-то чего задержалась?

– Записку маме писала. Она спит. Недавно с дежурства вернулась…

В парке на аллеях стояли огромные лужи: наверное, дождь лил всю ночь. Сейчас ливень прекратился, но моросящий дождик, похоже, зарядил на целый день.

Напрасно ребята беспокоились, что опоздали. Возле дворца никого не было. Ни автобуса, ни людей.

– Кина не будет! – хмыкнул Петич. – Выходит, зря мы торопились.

Словно опровергая его слова, от ворот на аллею выкатился автобус. От такой неожиданной радости ребята даже бросились ему навстречу. Автобус остановился, открылась дверь, и из нее вышел Кит Китыч. Один. Кроме водителя, в автобусе никого больше не осталось.

– Ну что, ребятки, не поворачивается язык сказать «доброе утро», а? – спросил он. – Да, устроили нам небеса выходной. Вернее, я сам виноват. Могли бы сегодня во дворце снимать, да я вчера не подготовился к природным катаклизмам. Засиделся вечером… – виновато сказал он.

Ларик с Петичем переглянулись. Они-то прекрасно знали, почему режиссер не подготовился к сегодняшним съемкам!

– Помощники мои всю команду с утра обзвонили, предупредили, чтоб по домам сидели, – продолжал Кит Китыч. – А я сегодня на «Мосфильме» поработаю, посмотрю отснятый материал. Вот, решил на минутку сюда завернуть. Я тут вчера свой сценарий забыл. Ну, заодно с вами решил поздороваться и Нану с Васико предупредить, чтобы не готовили обед на всю ораву.

Подняв воротник, Кит Китыч поспешил к дворцу.

– Вот человек! – восхитился водитель. – За сценарием можно было курьера послать, Васико – позвонить. Зачем ехать? А он: все равно, давай заедем, там ребята будут ждать. Это вы-то ребята и будете?

Вилька огляделась вокруг, как будто искала еще каких-то ребят. Так, значит, Кит Китыч специально из-за них приехал сюда? Вот это забота!

– А у меня и телефонов ваших нет, – словно оправдывался режиссер, возвращаясь к автобусу. – Так что черкните там в блокнотике у водителя. Ассистент вам позвонит сегодня вечером или завтра утром. Ладно?

– А больше никто не приедет? – Ларик замялся. – Ну, вы всех предупредили?.. И этого, которого вчера разыскивали?

– Олега Петровича? – усмехнулся Кит. – Конечно. Как же без его согласия выходной устраивать?

Ребята переглянулись.

– Что, не хотите бездельничать? – по-своему понял их переглядывание Кит Китыч. – Понимаю… Такая погодка не прибавляет хорошего настроения. Но что делать, что делать.

Он уже уселся в автобус и теперь ждал, пока Вилька запишет свой телефон. И вдруг проговорил, будто размышляя вслух:

– А что, может, предложить вам небольшую экскурсию? Молодые люди, – обратился он к ребятам, – не хотите ли прокатиться со мной на «Мосфильм»?

Уговаривать их не пришлось. Особенно Вильку. Она схватила Петича и Ларика за руки и потянула в автобус, словно боялась, что они не согласятся. Но мальчишки, конечно, не сопротивлялись.

Ехать, правда, было скучновато. Автобус медленно полз по Кольцевой, а Кит Китыч всю дорогу листал свой сценарий, делая карандашом пометки на его разграфленных листах.

Потом им пришлось долго объясняться в бюро пропусков «Мосфильма», потому что у ребят, конечно, не оказалось при себе никаких документов. Да и какие документы они могли бы носить с собой? Паспортов-то у них не было.

– Как Кот Матроскин и Шарик, – пробормотал Петич. – Документов у нас нету, Почтальон Печкин нам посылку выдать не может!

Наконец, пройдя по длинным коридорам студии, вся компания попала в небольшой зрительный зал. Ребята расселись, а Кит Китыч пошел в аппаратную, отделенную от зала стеклом, и стал что-то объяснять человеку, который возился с кинопроектором.

– Только, пожалуйста, не шуметь и не задавать ненужных вопросов, – попросил режиссер, вернувшись в зал.

Это предупреждение было излишним. Во всяком случае, для Вильки. Она даже дыхание затаила. Еще бы! Ведь сейчас она, может быть, увидит себя на экране!

А уже через десять минут Вилька решила, что лучше бы она осталась сегодня дома… Не пошла бы в парк, не встретила бы Кит Китыча, не поехала бы на киностудию и не увидела бы этих долгожданных кадров. Во время съемок ей казалось, что она так ловко двигается перед камерой, так хорошо разговаривает, так лукаво улыбается! А получилось…

Глотая слезы, она следила за неуклюжей кудлатой девчонкой в деревенском сарафане, которая неестественно таращила глаза, разговаривая с барином Троекуровым. От того, что пленка крутилась без звука, Вилька казалась себе еще более нелепой. Она не удержалась и расстроенно шмыгнула носом.

– Ты чего? – прошептал Петич. – Очень даже классно выглядишь! Прям артистка настоящая, зря я над тобой прикалывался.

Вилька благодарно взглянула на него. Уж от Петича-то она совсем не ожидала поддержки!

– Ну как, милая барышня? – спросил Кит Китыч, когда закончился эпизод с Вилькиным участием. – По-моему, неплохо. Что ж, с дебютом тебя!

В зале включился свет. Вилька не знала, куда девать глаза: они сияли, как два разноцветных огонька, – то ли счастливо, то ли смущенно.

– А хотите, – вдруг сказал Кит Китыч, – кое-что еще посмотреть? – И, не дожидаясь их согласия, скомандовал киномеханику: – Давай, Коля, сорок первый год.

Снова погас свет, и на экране заплясали черно-белые кадры. Сначала ребята не поняли, что на них заснято, но уже через пару минут они стали узнавать знакомые места. Панорама парка, центральная аллея, дворец, ротонда, огромный дуб с широким дуплом… Кадры мелькали без звука, но ребятам и не нужен был звук. Так интересно было видеть знакомые дорожки, старый фонтан, который на экране еще работал – взмывали вверх невысокие тоненькие струйки. Дворец, несмотря на черно-белое изображение, выглядел намного свежее, чем теперь. Как только что построенный!

Ясно было, что это не фильм, а просто разрозненные кадры. То мелькали интерьеры дворца, то вдруг возникали сцены в парке… Ларика особенно удивили деревья. Не очень-то они и изменились, разве только стволы стали толще. А ведь Кит Китыч говорил, что снимали этот фильм еще перед войной. Получается – шестьдесят лет назад!

«А может, старые деревья уже упали и подросли новые? – размышлял Ларик. – Да нет, наверное, эти дубы и липы просто так медленно растут. Ведь говорят же о них: вековые».

Пленка закончилась.

– Ну вот, – сказал Кит Китыч. – Это и есть старый «Дубровский»… То, что от него осталось.

– Тот фильм, который ваш отец снимал? – взволнованно спросил Ларик.

Спросил – и тут же ойкнул. Потому что Петич изо всех сил наступил ему на ногу. Ведь о фильме, который снимал отец Китыча, разговаривали режиссер и Колобок! А на этот разговор ни Петич, ни Ларик официально приглашены не были…

– Я в одном справочнике читал… – запоздало промямлил Ларик. – То есть в словаре… В смысле, в киноэнциклопедии…

К счастью, режиссер не обратил внимания на его оговорку. Наверное, он был так погружен в размышления о фильме своего отца, что Ларикова осведомленность показалась ему естественной.

– Да, – кивнул он и нетерпеливо спросил киномеханика: – Коля, ты же говорил, что-то еще есть?

– Сейчас, сейчас налажу, – донеслось из аппаратной. – Техника у нас, Никита Никитыч, на грани фантастики.

На минуту загорелся свет. Потом опять погас. Теперь уже пошли не отрывки из фильма, а кадры какой-то хроники. Но тоже о дворце! В знакомых залах стояли ящики, люди бережно укладывали в них вещи, словно готовились к переезду. Со стен снимались картины, какое-то старинное оружие, из стеклянных шкафов доставали посуду…