Мошенник на Поле Чудес - Сотников Владимир Михайлович - Страница 26

– Зачем вы так, Олег Петрович? – перебил Кит Китыч. – Я не умею в таком стиле… Вы знаете, что я с уважением отношусь ко всякому труду. Сам я не понимаю в финансах, а вы в них специалист. Каждый должен заниматься своим делом. При чем здесь какие-то вонючие бизнесмены? Не надо паясничать, Олег Петрович. И не темните. Что вы хотите?

– Я темню? – удивился Колобок. – Я хочу, чтобы всем было хорошо. Чтобы вы сняли фильм… Кстати, почему вы не обратили внимания на маленькую деталь? Наш банкир любит музейные ценности и дает деньги на фильм – какая здесь связь?

– Объясните, – вздохнул Кит Китыч. – Объясните, какая здесь связь. Только без лишних слов. А я послушаю. Не обижайтесь, Олег Петрович, но у меня уже разболелась голова.

Минуту было тихо. Ларик покосился на Петича. Не случилось ли чего с подслушкой? Но лицо Петича оставалось спокойным, – значит, аппаратура работала нормально.

«Только почему-то очень чешутся ноги», – подумал Ларик.

Зря он не надел носки. Хорошо, что мама не заметила, как он вышел в кроссовках на босу ногу. Наверное, насыпался песок.

Тут Ларик взглянул вниз и задергался, как пораженный током! Его ногу – там, где между штанами и кроссовками виднелась кожа, – нюхала огромная крыса! Заорать бы, конечно… Ларик с трудом удержался от крика. Мало того: зажмурив глаза, он подфутболил мерзкое животное. Кружась в воздухе, крыса шмякнулась об пол.

– Да ты что?! – зашипел Петич. – Нашел место для игр! Чуть наушник не оборвал.

Ларик молча показал пальцем. В эту минуту нервы у Петича оказались слабее. Увидев, как перевернулась и вскочила на лапки крыса, он ойкнул и подпрыгнул. Наверное, Петич хотел зависнуть в воздухе, а не опускаться на пол. Но не получилось. Перебирая ногами по полу, как при беге на месте, он жалобно заскулил.

– Что, боишься? – шепнул Ларик. – Как Вилька?

Знал Ларик, чем успокоить друга! К счастью, в этот момент крыса скрылась за дверью, шмыгнула в оставленную щель.

– Ничего не боюсь. Я просто брезгливый, – скривился Петич.

– Ну а если брезгливый, больше так на стенку не плюй, ладно? Я тоже брезгливый.

И Ларик показал на мокрое пятно под присоской.

– А чем бы ты приклеил? – шепнул Петич.

Он хотел что-то добавить, но вовремя замолчал.

Наушники опять ожили.

– Хорошая примета, – захохотал Колобок. – Так говорит наш банкир, когда я ему жалуюсь на головную боль. Хорошая примета! Голова болит перед принятием очень правильных и мудрых решений. А человек этот, Никита Никитыч, всегда принимает правильные решения. Даже если дает деньги вперед. В долг.

Ларик с восхищением взглянул на подслушку. Этот неказистый на вид аппарат в точности передал все оттенки тяжелого вздоха Кит Китыча. Слышно было, что нервы у режиссера на пределе.

– В долг? Теперь я понял, – тихо произнес Кит Китыч. – Я понял, почему вас так интересуют старинные вещи. Вы что-то пообещали своему банкиру. За то, что он финансирует съемки.

– Правильно поняли, – издевательским тоном произнес Колобок. – Только не моему банкиру, а нашему. Нашему с вами банкиру.

Под Кит Китычем опять заскрипело кресло.

– Но что вы здесь собираетесь приобрести? – спросил он. – О каких самоварах, скульптурах вы говорили? Здесь же ничего нет. От музея остались лишь голые стены! Вы же сами говорили, что все ценности были эвакуированы в первые дни войны, но поезд попал под бомбежку и уничтожен.

– Да. Это так. – Колобок говорил короткими уверенными фразами. – Но банкир-то об этом не знает. Никита Никитыч, может быть, на ваш взгляд, я поступил легкомысленно, но я ему действительно многое пообещал.

– Да что вы могли обещать, странный вы человек! – как на съемках, воскликнул Кит Китыч. – То, чего не существует? Вымысел? Фантом? Что?! И как он мог вам поверить?

– Я показал ему довоенный каталог музея. Для такого любителя старины этого было достаточно. Описание коллекции оружия, перечень картин, посуды, старинной мебели привели его в восторг. Понимаете, он сказал, что если даже уцелела десятая часть, то это бесценное богатство! А я убедил его, что отнюдь не десятая, а гораздо большая часть сокровищ спрятана на территории усадьбы. И что за время съемок я их обязательно найду.

– Но ведь это явный обман! – воскликнул режиссер. – Нет же здесь никаких сокровищ!

– Обман. Но что делать? Фильм-то надо снимать. В конце концов, не убьет же он меня, если я не найду этих сокровищ. Фильм выйдет в прокат, запишем на видео – окупим мы все затраты, Никита Никитыч. И с прибылью останемся, как бизнесмен вам говорю. Без всяких прилагательных.

Наверное, режиссер не мог так сразу поверить в искренность последних слов Колобка. Чтобы он так беспокоился о фильме?..

– Не верится мне, чтобы банкир мог так легко поддаться на ваши обещания, – твердо сказал Кит Китыч. – Да и что вы ему предлагали, если вдуматься? Стать соучастником преступления. Ведь ценности эти не вам, а государству принадлежат. Если бы, конечно, они существовали…

Колобок расхохотался:

– Наивный вы человек, Никита Никитыч! Кто сейчас различает – мое, государственное… Не о том разговор ведете! Нет же их, сокровищ-то. Так что нет никакого преступления. А искать мне все равно придется. Искать самым серьезным образом. Знаете, почему? Чтобы банкир думал: я прямо землю рою в поисках. Чтобы знал: не зря он деньги потратил. Пока идут поиски – идут съемки. Вот так, дорогой Никита Никитыч, вот так я нашел деньги для фильма. И мне обязательно нужна ваша помощь.

– Моя помощь? – удивился Кит Китыч. – В чем? В этих мифических поисках? Оставьте, Олег Петрович. Я режиссер, а играть такие роли… Я даже вам бы советовал, пока не поздно, прекратить этот обман. Не надо вам так рисковать, жертвовать во имя, – Кит Китыч иронически хмыкнул, – искусства!

По интонации было понятно, что Кит Китыч вместо «искусства» собирался произнести совсем другое слово. Наверное, он хотел сказать, что нельзя так жертвовать собой во имя денег.

– Никита Никитыч, ваша помощь – не в поисках. Даже наоборот. Вы снимайте свой фильм и, пожалуйста, не торопитесь. А я буду искать. В смысле, делать вид, что ищу. Я не мешаю вам, вы – мне. И получится, что мы помогаем друг другу.

Опять пауза. Только тихо-тихо шуршит что-то в наушниках.

«Наверное, таракан ползет домой, – подумал Ларик. – Вот топот поднял!»

– Ну что ж… – тихо проговорил наконец Кит Китыч. – Я должен вас благодарить, Олег Петрович. Хоть мне вся эта ваша затея абсолютно не по душе. Но что делать… Я ведь давно хотел приступить к съемкам именно этого фильма и именно здесь. Вам это, разумеется, неинтересно, но в этом парке, в этом дворце мой отец в сорок первом году снимал «Дубровского». Когда меня еще на свете не было. То есть я вот-вот должен был появиться. Отец успел снять только несколько эпизодов. Шестнадцатого октября сорок первого года немцы оказались в нескольких километрах отсюда… Не до съемок стало. Вскоре отец ушел в ополчение и погиб. Впрочем, это вам тоже неинтересно. – Кит Китыч долго молчал. Потом негромко, но уверенно сказал: – Вот поэтому я обязательно должен снять этот фильм.

– Так это ваш отец снимал? – воскликнул Колобок и тут же замолчал, словно сам себе заткнул рот.

– Да, а что? – с волнением спросил Кит Китыч.

– Нет-нет, ничего… – промямлил Колобок. – Я видел отснятые материалы… Простите, я как-то не обратил внимания на фамилию режиссера. Да она там, кажется, и указана не была.

– Ничего удивительного, – успокоил его Кит Китыч. – Вы не режиссер, не актер. Вас же интересовал в первую очередь сам дворец?

– Да, мне сказали, что на этой пленке полностью можно рассмотреть бывший музей, как на экскурсии…

– Умели раньше снимать вещи и предметы, – вздохнул Кит Китыч. – Сейчас все больше крашеный картон снимаем. Да, Олег Петрович, а зачем вы мне все это рассказали? Про банкира, про выдумку свою с этими сокровищами?

– Что вы, Никита Никитыч, от волнения все забыли? – удивился продюсер. – Ведь эти подростки ненормальные, которые в детективов играют, представили меня как искателя тайника! А тут я как раз в ближайшие дни собираюсь играть, как вы говорите, эту роль. Вот и подумал: так доиграюсь, что вы меня в милицию отведете под белы рученьки!