Мошенник на Поле Чудес - Сотников Владимир Михайлович - Страница 25

Петич спрыгнул на берег и сразу же остановился, внимательно посмотрел на Ларика:

– Не понял! Ты в норме? Может, вернешься домой? Честно, я не обижусь.

– Ты почему так говоришь? – встревожился Ларик. – Что, я похож на ненормального?

– Да… вроде нет, – как-то неопределенно пошевелил пальцами в воздухе Петич. – Показалось. – Он призадумался, потом хмыкнул: – Действительно, ничья. Как у нас с Колобком.

Теперь уже настала Ларикова очередь удивиться:

– А при чем здесь Колобок? Какая же у нас с ним ничья?

– Ну… Пока никто из нас ничего не нашел. Ни он, ни мы. Ничья, значит.

Ларик вздохнул:

– Теперь понятно, почему я тебе показался ненормальным. Так же, как ты мне. Яснее выражаться надо. Сначала думать, что хочешь сказать, а потом говорить. А то получается абракадабра, бред сумасшедшего.

– Сумасшедших, – поправил Петич, и они одновременно расхохотались.

– Тихо! – цыкнул Петич. – Уже совсем близко. А знаешь, как звуки вечером над речкой далеко разносятся? На километры! Это мне отец рассказывал, – шепотом продолжал он на ходу. – Они охотились в истоках Нила, речка такая есть в Африке, так вот…

Ларик хихикнул. Ему показалось смешным объяснение про Нил. Неужели Петич думает, что Ларик не знает, где находится эта река?

– Так вот, – продолжал Петич, не обращая внимания на хихиканье, – там у воды охотники вообще замирают.

– От страха перед крокодилами?

Петич отмахнулся:

– Да ну тебя! Не буду рассказывать, раз ты такой умный. Да и некогда.

Он полез вверх по склону – не по тропинке, а прямиком сквозь кустарник. Ларик – за ним, с трудом удерживаясь, чтобы не ухватиться за мелькающие перед глазами Петичевы кроссовки.

Наверху ребята затаились за самым крайним можжевеловым кустом. Метрах в пятидесяти от них, через поляну, стоял дворец.

– Посмотреть надо, – шепнул Петич, – какая здесь обстановочка.

Ларик заметил на аллее знакомые фигуры, но никак не мог точно угадать, кто это. Он толкнул Петича в бок:

– Смотри, не все еще разошлись.

– А вот это как раз то, что нужно, – взглянув в ту сторону, потер ладони Петич.

Ларик даже не понял, чему это он обрадовался.

– Это же Нана с Васико, – шепнул Петич. – Странно, да? Никогда мы не видели их гуляющими по парку. Наверное, Колобок попросил оставить его с Китычем наедине. Точно! Вон его лысая башка светится на террасе. Только перешли на застекленную. Секретничают! Ну, давайте, секретничайте. Мы не против.

Петич достал из кармана маленький аппаратик, напоминающий приемник, с мотком проводов и стал их аккуратненько распутывать.

– Приготовлю все заранее. Чтобы там не шуметь, – пояснил он.

– Неужели это подслушивающее устройство? – воскликнул Ларик.

– Тихо. А то испортишь машинку своими воплями. Вон, нагрелась даже, испугалась тебя, – съязвил Петич. – Ты, Ларион, делаешь успехи. Догадливый стал, как собака.

– Так наводи быстрее на них! – зашептал Ларик. – Видишь, машут руками, значит, разговор вовсю идет.

– Да машинка-то не волшебная, – отмахнулся Петич. Он никак не мог распутать один узелок на гибких проводочках. – Этот приборчик вообще-то охотники используют для улавливания всяких подземных шумов. Например, где-то стадо антилоп бежит, а охотник приложит к земле вот этот датчик – и может вычислить количество животных, направление. Ну, я в тонкостях этого прибора особенно не разбираюсь…

– Так зачем тогда взял? – удивился Ларик. – Поприкалываться? Сравнил тоже – стадо антилоп с Колобком!

– Да ладно тебе, – обиделся Петич. – Когда это я прикалывался зря? Только по делу. Ты же еще ничего не знаешь! Я этот приборчик дома испытал. Родители разговаривали, а я к стене вот эту присоску присобачил. Слышно так, будто рядом стоишь. И заметь, между нами две комнаты было. Правда, какое-то чириканье мешало. Как на птичьем базаре! Я потом, когда из дома вышел, все понял. Стайка воробьев никак не могла хлебную корку поделить. Дрались, чирикали, а у меня наушники от напряжения чуть не лопнули. Не говоря уже про собственные уши.

Ребята со всеми предосторожностями обошли дворец кругом. Это не так просто было сделать, потому что приходилось не идти по тропинке, а чуть ли не ползком пробираться сквозь колючие кусты.

– Ну все, никого больше нет. Включай свой аппарат скорее! – нетерпеливо шепнул Ларик.

– Ты что? Здесь? – Петич удивленно взглянул на него. – Я думал, Ларион, ты уже понял, что мы собираемся делать. А ты на чудо надеешься. Нет, нам поближе пробраться надо.

Петич показал ключ. Тот самый, сделанный дядей Васей. Ребята пробрались ко входной двери.

«Почему ни замок, ни дверь не скрипнули?» – подумал Ларик.

Словно угадав его мысли, Петич шепнул:

– Я их уже два раза смазывал.

Ребята прокрались по коридору до самой веранды. Петич молча указал на соседнюю дверь – туда. В гулком зале было пусто. Казалось, здесь можно было подслушивать и без всякого приборчика. Разговор шелестел совсем рядом. Правда, ни одного слова все-таки нельзя было разобрать.

Присоска не хотела приклеиваться к побелке. Тогда Петич плюнул на стенку и вмазал присоску в мокрую кашицу. Он надел наушники, покрутил настройку на приборчике, прислушался. И радостно закивал, подняв вверх большой палец!

– Всовывай свою голову сюда, – шепнул он Ларику.

Слушать наушники вдвоем было, конечно, неудобно. Но до удобства ли теперь?

Глава ХV

Подслушанный разговор

– …этого случая и вожу в машине парадный костюм, – благодушно рокотал, будто говорил в какую-то трубу, Колобок. – Вот и пригодился он сейчас. Выгляжу, как на прием собрался. Но ничего, ведь разговор у нас серьезный.

Ларик с Петичем радостно переглянулись. Да настоящий разговор, получается, еще и не начинался! Пока Колобок сходил к машине, пока переоделся… Прошло, наверное, не менее получаса.

– Нет-нет, – прогудел в наушниках голос Кит Китыча, – я кофе вечером не пью. Не усну, знаете ли, а завтра съемки с утра. Или, – он помолчал, – вы хотите сказать, что съемок может и не быть?..

Колобок держал паузу. Долгое молчание, тяжелый вздох. И наконец спокойная, отчетливая фраза:

– Это зависит от вас, Никита Никитыч.

Кит фыркнул:

– Конечно, зависит. Некоторым образом… Но я другое имею в виду. Если вы прекращаете финансирование, о каких съемках может идти речь?

– Конечно, ни о каких. Конечно, ни о каких съемках не может быть и речи… – нарочито растянуто пропел Колобок. – Но мы сей-

Он надел наушники, покрутил настройку на приборчике, прислушался. И радостно закивал, подняв вверх большой палец!

– Всовывай свою голову сюда, – шепнул он Ларику.

час с вами разложим наши обстоятельства по полочкам. И все станет ясненько.

Колобок замурлыкал какую-то мелодию. Может, специально он так кривлялся, на нервы действовал Кит Китычу? Слышно было, как неспокойно скрипит под режиссером кресло. А оно так скрипело только тогда, когда Кит Китыч был вне себя от возмущения. Но по его голосу чувствовалось, что он еще держит себя в руках.

– Давайте, давайте, дорогой Олег Петрович, по полочкам, – усмехнулся Кит Китыч. – Время позднее, сегодня был нелегкий день. Устал я. Лезть в ваши дела я не собираюсь. Объясните, что вы от меня хотите, и дело с концом.

Петич толкнул Ларика. И шепнул:

– А Вилька говорила – порядочный… Слышишь, как заискивает перед лысым?

– Да он устал просто, – защитил Ларик Кита. – Слышишь, какой голос? И очень хочет фильм свой доснять. А Колобок, видно, грозит, что не даст больше денег. Он же продюсер, все деньги у него.

Петич прижал к губам палец. Мол, что зря догадки строить? Слушать надо.

Колобок стал говорить ровно, словно читал вслух газету:

– Один очень богатый и влиятельный человек, как их сейчас принято называть, олигарх, очень любит предметы старины. Музейные ценности, так сказать. Вот он и финансирует наше с вами кино. Удивляетесь, Никита Никитович? Нет? И абсолютно правильно делаете. Какое вам дело, откуда я беру деньги, правда? Вы режиссер, человек чистого искусства, не бизнесмен какой-нибудь вонючий…