Яд древней богини - Солнцева Наталья - Страница 60

– А неизвестные?

Сыщик мрачно рассмеялся.

– Шутите? Впрочем, я оговорился. Один из разыскиваемых мною персонажей – некий Демьян Локшинов, возлюбленный «пришлой» колдуньи, находится в добром здравии и проживает в Москве, на Люблинской улице. Он передал мне несколько писем, мягко говоря, странных… которые начали приходить на его адрес около полугода назад. Сущий бред, должен признаться!

– Что за письма? – насторожился Межинов. – От кого?

– Письма как письма… только содержание запутанное, нелепое. Записки сумасшедшего! Ха-ха… По моему мнению, обычный человек такого не напишет, если у него с головой все порядке. Может быть, это из той же оперы, что и предупреждения «призрака»? Тогда мы имеем потенциальную жертву мужского пола, первую после жениха-обманщика. Скажу сразу – по письмам автора найти практически невозможно, поверьте моему опыту: они набраны на компьютере и отпечатаны на принтере, а отсылались из разных почтовых отделений. Глухо!

Рудольф Петрович жевал плов, обдумывая услышанное.

– Вы уверены, что нашли ту женщину… колдунью? – после некоторого молчания спросил он. – Идиотизм какой-то. Оборотни, собаки, ворожба! Просто волосы встают дыбом.

– Если верить Локшинову, то да. Он узнал ее по фотографии. Впрочем, «нашли» – не очень подходящее слово, ведь она мертва.

– Главную подозреваемую мы, получается, потеряли! – усмехнулся сквозь зубы Межинов. – И опять оказались в тупике. Это если отбросить байки про оборотней и черную магию, где смерть не рассматривается как препятствие для совершения каких-либо действий. Оборотни, вампиры и прочая нечисть, кажется, бессмертны?

Сыщик пожал плечами.

– Я не специалист. Компетентной консультации дать не могу.

Они снова недоговаривали, но, уже больше доверяя друг другу, обсудили возможные варианты развития событий. Ни один не удовлетворил их.

– Вы вообще верите в различные воздействия на людей при помощи магических ритуалов? – задал подполковник вопрос, который давно вертелся у него на языке.

– Сомневаюсь… но не исключаю такой возможности. Психика людей чрезвычайно уязвима, а подсознание не изучено: это темный лес. Что обитает в его густых чащах, куда не проникает свет? Бог весть! Одно могу уверенно заявить – там таится страх. Никто пока не определил, где его истоки. Еще жрецы Древнего Египта умели направить этот глубинный страх человека против него же самого. Вы можете не признаваться, но… обнаружив в своем доме кем-то вбитый гвоздь, спутанный клок волос и прочие атрибуты колдовства, далеко не такие безобидные, как я перечислил, вряд ли вы останетесь спокойным. А ваша супруга – и подавно. Откуда-то полезут предательские мыслишки – а вдруг? А что, если?.. И все – вы пропали.

– Я не суеверен, – мрачно, резко возразил Межинов.

– Многие так думают…

Рудольф Петрович вскинул на собеседника полыхнувшие металлическим блеском глаза. Остыл, сдержал готовую вырваться гневную отповедь. Он пришел сюда не спорить – сотрудничать.

– Знаете, мое имя в переводе с германского означает славный волк. Волки не из пугливых. Кстати, фотография той женщины у вас с собой?

– Случайно – да, – улыбнулся Всеслав. – Только она сделана около четверти века назад. Показать?

Он вытащил из папки, протянул подполковнику снимок Мавры Ершовой с соседкой.

– Которая из них? – дрогнувшим голосом спросил Рудольф Петрович.

Его лицо окаменело, пока он всматривался в размытые очертания на фотографии. Смирнов готов был поклясться, что сидящий напротив мужчина струхнул. Просто виду не подает – неловко.

В подвальчик ввалилась веселая компания молодых людей, мокрых до нитки. Оказывается, на улице лил проливной дождь. Когда он успел собраться? Только сейчас сыщик осознал, что мерный шум за низкими витражными окнами, природу которого он мельком пытался определить, и есть шум ливня.

– Интересно, – не разжимая губ, пробормотал Межинов, отодвигая от себя снимок, и забарабанил пальцами по столу. – Полагаете, корни следует искать в Березине?

– Больше негде. Хотя я не представляю, что еще искать. Может, вы подскажете?

Подполковник долго молчал, будто принимая какое-то важное решение; по его лицу пробегали тени, на скулах обозначились желваки.

– У меня тоже есть фотография, сделанная несколько дней назад, – наконец, хрипло выговорил он. – Не желаете ли взглянуть?

Он полез в карман и достал снимок мужчины, выходящего из небезызвестного дома на Осташковской улице.

Смирнов задержал дыхание. Он невозмутимо изучал фото, усмиряя клокочущий в груди вулкан. Он сразу узнал этого человека: характерная худоба, лоб с залысинами, очки. Говорить или не говорить?

– Знаете его? – уловил колебания сыщика Межинов.

– Вроде бы… Это Григорий Александрович Ершов, журналист. Приемный сын той самой Мавры Ершовой, которая некогда жила в «собачьем» доме и занималась колдовством.

– Вы ничего не путаете? – напрягся подполковник. – Она действительно умерла?

– Проверьте по документам, найдите захоронение. У вас больше возможностей.

– Да, вы правы. Мне на миг показалось… Нет, ничего. Это дождь! Давление скачет. – Рудольф Петрович налил себе полный бокал вина, осушил его одним махом. – Дадите адрес этого Ершова?

Смирнов прислушался к своему внутреннему голосу – протеста не было.

– Записывайте. – Он назвал улицу, номера дома и квартиры, добавил: – Пятый этаж, лифт. Могу я спросить, откуда у вас фотография Ершова?

– Потом… Лучше скажите, сила оборотня или колдуна передается по наследству?

– По слухам, да. А вообще-то я не знаю. Одна женщина (он имел в виду Еву) утверждает, что обладатель сверхъестественной силы может передать ее, кому пожелает. Разумеется, по обоюдному согласию.

– Приемным детям тоже?

– Вы верите в подобную чепуху? – вместо ответа спросил сыщик.

Межинов растерялся, но быстро взял себя в руки.

– Я должен отбросить все ложные версии, – натянуто улыбнулся он. – У меня есть еще просьба.

– Письма?

– Вы догадливы!

– Профессия обязывает, как и вас, – подыграл собеседнику Смирнов. – Я тренирую ясновидение, как передовой метод современного сыска. Оно-то и подсказало мне сделать ксерокопии сих эпистолярных документов, а также захватить их собой.

– Вижу, вы преуспели в освоении паранормальных способностей, – пошутил Рудольф Петрович. – Мне повезло.

– Есть два условия. Письма читаете только вы, больше никто. А в обмен я получаю фото Ершова.

– Обещаю.

Межинов взял ксерокопии, дал сыщику пару снимков журналиста, поблагодарил и взглянул на часы.

– Торопитесь? – спросил Всеслав.

– Извините, очень. Не терпится прочесть…

Ливень за окнами усилился. Подполковник ушел, а сыщик не спеша доел плов, заказал зеленого чая. Он почувствовал ту волну подъема, которую еще раньше уловила Ева. Развязка стремительно приближается.

Вернувшись домой около полуночи, господин Смирнов застал в гостиной настоящий разгром – книги перекочевали с настенных полок и шкафов на письменный стол, стулья, диван и даже на пол. По крайней мере, треть библиотеки, заботливо собранной его матерью – ученой-историком, которая имела разносторонние интересы, – была сложена стопками вокруг Евы. А сама она сидела на ковре, скрестив ноги и уткнувшись в один из толстенных фолиантов.

– Что ты делаешь? – удивился он.

– Пытаюсь разобраться в этих письмах, – не поднимая головы, пробормотала Ева.

– Ты разыскиваешь в книгах имя автора? Ведь Л. Собакина – явно псевдоним. Далеко продвинулась?

– Не остри, – огрызнулась Ева. – Оставлю без ужина.

– Я наелся плова «У Ахмета», во время беседы с Рудольфом Межиновым. Это милицейский чин, по стечению обстоятельств связанный с нашим делом. Две знакомые ему женщины, кажется, стали жертвами маньяка-оборотня. Вот он и пожелал встретиться, объединить усилия.

– Ты согласился?

– Свежая струя не помешает, – ответил Славка. – Фамилию Рудневых я не упоминал, так что обещанная клиенту конфиденциальность соблюдена. Мы с господином Межиновым обменялись некоторой информацией, только и всего.