Яд древней богини - Солнцева Наталья - Страница 59

Я знаю, как я уйду отсюда. Но вы не знаете. Ваш путь тонет во мраке. Вы бежите от смерти и ждете ее. Она не замедлит прийти.

Мое искусство дает мне все, чего я хочу, так было всегда. Оно же и не дает мне заблуждаться. Увы! Теперь, после того, как я почти добилась своего, воздала всем по заслугам и расчистила себе дорогу, мне придется уходить. Лунный свет не обманешь! Я сольюсь с ним и уплыву на голубой ладье в бесконечность… не навсегда, а чтобы вернуться и закончить начатое. Когда это будет? Время – всего лишь условие, которого не обязательно придерживаться.

Но прежде я расскажу о моем земном пути. Почему именно тебе? Ты узнаешь об этом из последнего письма, если я успею его написать.

Когда я вполне осознала себя, я приступила к действиям. Та сторона моей жизни, которую я позволяла воспринимать окружающим, служила мне занавесом: за ним-то и разворачивалось мое истинное существование – невидимое и неуловимое, пронизанное флюидами звезды Сириус. Я привлекла в свою жизнь обстоятельства, позволившие мне играть ту роль, которую я сама для себя выбрала. Я послала в пространство призыв, и на него не замедлили откликнуться. Это великолепное изобретение помогает избежать нужды в личных встречах и непосредственном общении, дает возможность не оставлять следов. Пожалуй, единственное стоящее изобретение этой цивилизации.

Итак, мой призыв возымел действие, и я взялась за старое доброе дело, приносившее мне достаток и удовлетворявшее мои желания. Это было привычно, получалось легко, даже с учетом новых реалий. Двойная жизнь захватила меня, она развлекает мой ум и щекочет нервы в этом скучном мире. Если бы еще Он мог ответить мне взаимностью!

Непреодолимая преграда, разделяющая нас, добавила жестокости моему холодному сердцу. Оно то пылало, то застывало в моей груди комком льда. Нет ничего, на что бы я не решилась, дабы сломать запруду, сдерживающую наши чувства. Привыкшая наносить удары без предупреждения, я не ожидала сама получить удар. Способ, который применили против меня, породил возмездие.

Я выла, как одичавший, брошенный хозяевами пес, как волчица, потерявшая детенышей. Оказывается, преграды, о которую я билась, получая рваные раны, истекая кровью, задыхаясь от боли, не существовало вовсе. Меня предали, чудовищно, подло обманули. От меня скрыли правду. А теперь, когда я ее узнала, уже слишком поздно. Курок взведен.

Я молила лунный свет утолить мое отчаяние, терзающую мое сердце невыносимую боль! Тщетно… Голубая ладья приплывет в назначенный час – не раньше. Эту чашу, уготованную мне провидением, придется испить до дна. Осталось совсем немного, и мои страдания утихнут… я отправлюсь в далекое путешествие, чтобы вернуться. Я умею смотреть в глаза смерти, но не научилась смотреть в глаза любви… Я научусь! Эти глаза бездонны… Я не знаю, как любовь выбирает. Но я постигну ее суть.

Я открою моему возлюбленному тайну, которой Он не ведает: для любви не существует преград. Любые помехи на ее пути – не более чем иллюзии, созданные людьми. Я не придавала им значения, но Он скрывался от меня за этой ужасно твердой стеной. Жизнь в мире иллюзий полна боли и страха, вопреки бытующему мнению. Иллюзии усыпляют… но это сон Смерти…

Голубая ладья уже совсем близко, я вижу ее свечение в черных глубинах ночи. Она плывет за мной… Я пыталась сорвать цветок любви… не сумела. Но я уношу с собой его аромат. Я прикоснулась к нему, чтобы запомнить его вкус и никогда ни с чем его не спутать.

Лунный свет проникает всюду, он вездесущ. А я – всего-навсего рука богини, исполняющая ее волю. Я попыталась сорвать плод, которого Она еще не пробовала…

Она разгневалась? Или погрузилась в блаженство?

Последнее письмо оказалось самым коротким. Закончив чтение, Ева сидела, очарованная, не в силах ни о чем думать.

Стемнело. За окном стояла тревожная золотая луна. Ее сумеречный свет заливал комнату. Ева глубоко вздохнула, пытаясь сбросить с себя сладостное и страшное оцепенение.

Глава двадцать третья

У станции метро «Новослободская» толпились люди. Приближался час пик. Смирнов любил старые станции метрополитена, построенные с присущей советским временам помпезностью. Их пышный декор радовал глаз, тогда как плитка, бетон и стекло делали новые станции холодными, похожими друг на друга.

– Здравствуйте, – сдержанно произнес крепкий, начинающий полнеть мужчина в штатском, с выражением твердой решимости на лице. – Я Межинов. Майор описал мне вашу внешность, но вы гораздо интереснее, чем я себе представлял. Какие кадры растеряли наши силовики! Ай-яй-яй! Аж душа болит.

Смирнов улыбнулся, изучая собеседника. Глаза уставшие, с красными от недосыпания веками, между бровей залегла складка, губы красивой формы – они такие, какие нравятся женщинам. На висках уже седина, хотя в целом Межинову больше тридцати пяти не дашь.

– Отойдем? – предложил сыщик. – Здесь недалеко есть чудесный подвальчик, где вкусно кормят. Вы любите настоящий плов с бараниной?

– Не пробовал, – признался Межинов. – Зовите меня Рудольф.

– Всеслав.

Они, как добрые приятели, направились в ресторанчик «У Ахмета», выбрали столик в углу, заказали красное вино, плов и лаваш.

– Я весь внимание, – сказал Смирнов, когда официант в тюбетейке и полосатом халате принял у них заказ. – Чем я привлек внимание наших доблестных стражей порядка?

– Не иронизируйте. Давайте говорить как мужчины, а не как профессионалы. У меня серьезные неприятности, Всеслав. Личного характера. По чистой случайности они переплелись с неофициальным милицейским расследованием. Влиятельный человек обратился с просьбой… не мне вам рассказывать, как это бывает. Но это ерунда. В деле оказалась замешанной женщина… с которой я… В общем, я ее люблю и хочу оградить от опасности, чего бы это ни стоило. Вы меня понимаете?

– Да, – кивнул сыщик. – У вас личные мотивы, значит, огласка исключена. Что ж, это меняет дело. Я готов помочь, если смогу.

Межинов кратко обрисовал сложившуюся ситуацию. Всеслав, в свою очередь, поделился добытой информацией. Они оба лукавили, не желая раскрывать карты до конца: каждый надеялся перехитрить другого. Подполковник сильнее волновался и выдавал себя.

– Получается, жертвами неизвестного убийцы – будь он черный маг, мастер гипноза или… черт еще знает кто – оказались близкие мне женщины из одной семьи, – не называя Серебровых, объяснял Рудольф Петрович. – Кажется, одна из них умирает. А вторая… пока только слегка покашливает. Но это и у других так начиналось: что-то вроде простуды, обострение, потом болезнь вроде бы идет на убыль… чтобы вспыхнуть в любой момент.

Он впервые сказал о своих догадках вслух – и ужаснулся.

– Приступая к этому делу, я ошибочно посчитал его очень простым, – нахмурился Смирнов. – Принял происходящее за чьи-то хулиганские действия с целью испугать, нарушить спокойствие в семье, создать нервозную обстановку. Шутников нынче развелось великое множество, и они бывают весьма изобретательны. Но, шаг за шагом продвигаясь к разгадке, будто в потемках, я убедился, что противник хитер и безжалостен.

– Вы понимаете, как он это делает? Я имею в виду…

Принесли заказанную еду, и Межинов замолчал. Плов оказался рассыпчатым, в меру жирным, с кусками сочного бараньего мяса.

– Выпьем? – предложил сыщик, наливая вино в бокалы: себе чуть-чуть, собеседнику побольше. – Я за рулем, а вам можно. За удачу!

Подполковник проглотил вино, не чувствуя вкуса.

– Какие у вас прогнозы? – спросил он, глядя мимо Всеслава на стену, увешанную войлочными панно.

– По поводу ваших знакомых женщин? Неутешительные.

Рудольф Петрович вздохнул.

– Что же, нет никакого выхода?

– Наверняка есть, – улыбнулся Смирнов. – Только я его не вижу. Посудите сами: все, к чему я пришел, это давняя история, случившаяся в подмосковном городке Березине. Известные ее участники уже умерли. Кроме подруги незадачливого жениха… но и та вышла замуж, уехала во Владивосток.