Третье рождение Феникса - Солнцева Наталья - Страница 58

– Я так и знала, – прошептала Ева. – Все дело в статье!

– Но Вершинин не писал никаких статей, дорогая.

– Не важно! – отмахнулась Ева. – Продолжай…

– В общем, ничего особенного Татьяна Савельевна мне не сообщила. О Лонгиновых она никогда не слышала, а вот иностранная фамилия Англес, как ни странно, оказалась ей знакома. Она долго вспоминала откуда, и… наконец ей пришел на память разговор с мужем. Когда-то на заре их совместной жизни Варлам Аркадьевич упоминал о своей дальней родственнице, которая всю жизнь провела за границей, а когда состарилась и одряхлела, велела привезти ее в Россию и похоронить в земле предков.

Ева ждала подробностей, но сыщик замолчал.

– То есть… получается, эта Англес – та самая довольно-таки распутная дама, о которой пишется в архивной справке, родственница Симанских по линии отца Маши?

– Она или ее однофамилица, – неопределенно сказал Всеслав.

– Англес – не Иванова и не Сидорова! – возразила Ева. – Откуда возьмутся такие однофамильцы? Я, например, первый раз слышу эту фамилию.

– Ты не показатель.

Ева пропустила его замечание мимо ушей.

– Что еще рассказала Татьяна Савельевна об этой Англес? – спросила она, поглощенная своими размышлениями.

– Больше ничего.

– Ка-а-ак?

– Вот так, дорогая Ева! Супруга Варлама Аркадьевича не заинтересовалась дальней родственницей, притом умершей много лет назад, а доктор Симанский к этому разговору не возвращался.

Ева разволновалась. Она вскочила, обошла вокруг стола и остановилась напротив Славки.

– Но как же так? – возмущенно воскликнула она.

– Что тебя удивляет? – спокойно спросил он. – Старая, забытая история. Ну, жила некая мадам Англес легкого поведения, ну, пришло время ей умирать. И захотелось старушке на родину. Что в этом необычного? Ну, оказалась она в отдаленном родстве с Симанскими… Так мало ли кто чей родственник? При чем тут статья? Зачем Мартов вздумал писать об этом? И главное – при чем тут убийство? Неужели кто-то до сих пор печется о добром имени какой-то Веры Степановны Лонгиновой-Англес?

Ева не собиралась успокаиваться. Наоборот, она раскраснелась, ее глаза горели огнем.

– Ты не понимаешь! – твердила она. – Не понимаешь. За этим что-то кроется.

– Не хочешь ли ты сказать, что мужчины продолжают убивать друг друга из-за престарелой кокетки, умершей больше сотни лет назад? – пошутил Смирнов.

– Но почему доктор Симанский говорил об этом своей молодой жене?

– Хотел покрасоваться, похвалиться знатностью рода… просто показаться интересным. У него не получилось, и он попытку не повторял.

Ева всплеснула руками.

– Не выдумывай! – рассердилась она. – Я такого знатного рода, как Лонгиновы, что-то не припоминаю. Симанский придавал важность этой истории по другой причине. Если мы узнаем, по какой, то найдем убийцу. Надо немедленно ехать к Маше и поговорить с ней еще раз!

– Кстати, – примирительно сказал Всеслав, – я собирался предложить тебе то же самое.

Глава 25

Лавочки в сквере почернели от сырости. Снега намело столько, что они казались вросшими в сугробы. Сидеть на них было немыслимо, и господин Михалин, засунув руки в карманы, нетерпеливо прохаживался вдоль аллеи.

– Где вы были? – вместо приветствия обрушился он на Всеслава. – Я вам раз десять звонил! Между прочим, я плачу немалые деньги за вашу работу.

– Я не давал обязательства не отлучаться из города, – невозмутимо ответил сыщик. – Что, так и будем здесь мерзнуть? Почему вы отказались встретиться в вашем офисе?

– Там нас могут подслушать… Я не хочу рисковать.

– Вот как? – удивился Смирнов. – У вас развивается мания преследования, Тарас Дмитриевич.

– Возможно. Но лучше перестраховаться. Я ведь все еще являюсь подозреваемым в деле об убийстве Мартова. Впрочем… «жучки» может установить кто угодно. Мы живем в век электроники, уважаемый Всеслав.

– Ладно, хотите поговорить на открытом воздухе – ваше право. Желание клиента – превыше всего!

– Ой! – саркастически усмехнулся бывший гимнаст. – Не переигрывайте. Вы живете и действуете в соответствии с собственными желаниями, а клиенты, так сказать, обеспечивают ваше безбедное существование. Они приперты обстоятельствами в угол, им не до сопротивления. А вы развлекаетесь, неплохо зарабатывая при этом. Я угадал?

– Вашей проницательности можно позавидовать.

– Если бы! – тяжело вздохнул Михалин. – Не далее как вчера у меня состоялась встреча с вымогателем. Она провалилась. Я запаниковал и не боюсь в этом признаться. Я даже хотел его убить!

Смирнов забыл о холоде и ветре, который пробрал его до костей, пока он шел к месту встречи.

– Вы шутите?

– Нет, – серьезно ответил Тарас. – Около десяти дней назад мне позвонил неизвестный мужчина и начал угрожать. Он требовал от меня невозможного.

– Чего именно?

Господин Михалин опустил глаза.

– Видите ли, можете мне не верить, но я… так до конца и не понял, чего он от меня хочет. Он говорит намеками.

– Речь идет о шантаже? – спросил сыщик.

– Похоже, что так. Этот… человек ведет себя весьма странно. Он отказывается от денег. Ему нужна информация.

– Какая? Откуда шантажисту известно, что вы обладаете требуемой информацией?

Тарас помолчал, разбивая носком дорогого сапога комки снега.

– Я чувствую себя в тисках, – признался он. – Понимаю, что должен довериться вам…

– Вы нанимаете детектива, чтобы он нашел убийцу вашего друга и партнера, а сами постоянно что-то скрываете от него! – возмутился Смирнов. – Это по меньшей мере неразумно и вредит делу. А поскольку вас еще и шантажируют, вы ставите себя под удар. Более того, вы ставите под угрозу мою репутацию! Мы так не договаривались, господин Михалин.

– Поэтому я и решил убить шантажиста, – виновато опустил голову Михалин. – Я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать. Ни вам, ни ему я не могу рассказать всего!

– Ради бога, почему?

– Речь идет не только обо мне, – сказал Тарас. – Если бы это касалось одного меня, я бы ничего не скрывал. Опасность угрожает другому человеку, женщине… Лучше я дам порезать себя на куски, чем причиню ей вред неосторожным словом. Я люблю ее. Поверьте, со мной такая штука приключилась впервые в жизни. Я и не подозревал, какой это тайфун – чувства! Как они тебя закручивают, берут в оборот – ни вырваться, ни вздохнуть свободно! А я еще посмеивался над Феликсом…

– Хорошо. Раз вы не собираетесь посвящать меня в подробности шантажа, зачем вы меня сюда вызвали? – сердито спросил Всеслав. – Мы зря тратим время.

– Нет, подождите… Кое-что я решил рассказать. То, что не повредит… ну, вы понимаете…

– С трудом, – перебил его сыщик. – По-моему, вы здорово запутались, Тарас Дмитриевич, и теперь пытаетесь запутать меня.

– Простите, Всеслав. Я осознаю весь ужас моего положения, но и разделяю ваше возмущение. Не торопитесь отказать мне в помощи! Я усложнил вашу задачу, поэтому компенсирую это материально. Вы не против? – Он вытащил из кармана конверт с деньгами и протянул сыщику. – Возьмите, прошу вас.

Смирнов немного остыл. Ему стало жаль Михалина – красивый, обеспеченный мужик, а попал в сети шантажиста. В конце концов, клиент не обязан вести себя идеально. Ему позволительны ошибки, страх и непоследовательность. Таковы люди. В стрессовых ситуациях они теряются, мечутся и рассчитывают на опыт и выдержку профессионала. Нельзя их подводить.

– Ладно, говорите, – согласно кивнул Всеслав.

Он взял конверт, и господин Михалин с облегчением вздохнул.

– Понимаете… мне показалось, что этот человек говорит о Кате Жордан. Сначала он спрашивал: «Где вы ее прячете?» И я думал, он имеет в виду кассету или дискету, нечто подобное.. А потом, когда мы встретились… шантажист утверждал, будто бы она что-то рассказала Феликсу и что я тоже должен об этом знать. Якобы эта тайна и убила Феликса. Я подумал о Кате – только она могла сообщить Мартову нечто такое… Они оба занимались журналистикой, ездили по «горячим точкам», ну и… вдруг Катя оставила Феликсу какие-нибудь материалы? Хотя… прошли годы, информация скорее всего устарела, но – всякое бывает. Возможно, кто-то опасается разоблачения, и Феликс поплатился за это жизнью.