Печать фараона - Солнцева Наталья - Страница 57

– Для кого-то эти ворота уже открылись... без всякого ключика, – пробормотал он. – Я имею в виду убитых женщин.

Ева пропустила его выпад мимо ушей. Пусть ворчит, потом все равно благодарить будет.

– А как быть с письмом, которое Хромова оставила директорше магазина? – спросила она. – Вот ты смеялся надо мной по поводу «пароля» и «явки», но ведь я оказалась права: неизвестный мужчина пришел-таки за письмом. Я уверена, что рекламный текст размещен в Интернете с определенной целью – кому-то о чем-то сообщить. Тот, кто его прочитал и понял, отправился в магазин «Азор».

– За письмом?

– Не совсем. В магазине неизвестный должен был убедиться, что не ошибся адресом. Он... – Ева остановилась на полуслове, замерла. По ее лицу пробежали тени напряженных мыслей. – О-о! Меня осенило! Книга «Египетский крест» и служила опознавательным знаком, своеобразным сигналом, мол, письмо здесь и его можно получить. Человек произносит условную фразу, ему отдают послание – все, дело сделано. Кстати, повтори пароль, пожалуйста.

– Пароль! – фыркнул Славка. – По-моему, чушь полнейшая.

– И все же, как звучали слова, после которых Вера Петровна должна была отдать письмо?

– «Он открылся», – произнес сыщик с таким выражением недоумения и сарказма, что Ева невольно улыбнулась. – Предельно лаконично, ты не находишь?

Она кивнула: фраза короткая, простая, на первый взгляд несуразная, лишенная смысла. Но это только для неискушенного уха.

– Хромова ведь заранее предупредила директоршу о посетителе, который произнесет эти слова: «Он открылся»? Значит, так было условлено. Хромова знала пароль, но не имела понятия, кто и когда именно явится за письмом. Иначе она передала бы его сама, из рук в руки, а не через постороннее лицо. Она выполняла спланированные, тщательно рассчитанные, точно определенные действия – никакой самодеятельности. Кто-то умело подстраховался! – с жаром воскликнула Ева. – Хромова волею судьбы мертва, а письмо дошло по назначению! Здесь пахнет организацией, а не конспиративными приемами дилетантов. Неужели ты не чувствуешь этой продуманной до мелочей тонкости замысла?

– Столь безукоризненной может быть только разведка «Моссад». Хромова была ее агентом... а недвижимость в Москве она скупала на деньги, заработанные ценой подлого предательства интересов своей родины. Сидя в киоске, она подсчитывала количество военнослужащих, проходящих мимо нее за день, и передавала важные сведения резиденту. За что и поплатилась! Ее убрали недремлющие спецслужбы, стоящие на страже...

– Прекрати! – вспылила Ева. – Ты напрасно иронизируешь. То тебе Тутмосы не по душе, то ты «Моссад» сюда приплел. Разведка мелко плавает по сравнению с теми, кто стоит за Хромовой.

– А Вероника, Марина? Они тоже агенты?

– Насчет девушек я пока ничего сказать не могу, – призналась Ева. – То же и со Стасом. Они не вписываются в историю с наследством, магазином и письмом.

– Зато эта компания посещала небезызвестное общество последователей финикийского культа. Как же ты упустила «Молох»? Теперь это, полагаю, уже не гнездо «черной магии», а оплот иностранных разведок. «Алая маска» – отряд чистильщиков, замаскированный под группу психопатов. Я угадал?

– Критика принимается. «Молох» путает все карты, – согласилась она. – Давай оставим их на потом. В первую очередь меня интересует фраза «Он открылся». Эти слова содержат намек на подоплеку дела или являются случайной комбинацией? Вряд ли при столь ответственном подходе к каждой мелочи допустимы случайности. Итак, слова «Он открылся» являются частью, деталью общей картины, о которой у нас нет представления. Подумай, что могло открыться? Компьютерный файл? Театр, офис, ресторан, клуб?

– Сундук с сокровищами, – усмехнулся Смирнов. – Или гроб! Что тебе больше подходит? Погоди-ка... Хромов упоминал нечто подобное... Сегодня утром, по дороге в магазин, он рассказал мне о странном сне. Якобы сначала ему привиделся фараон, а затем монах. Этого монаха Валерий даже впустил в квартиру, – во сне, разумеется, – и тот повел разговор о каком-то склепе, где покоилось тело... возможно, речь шла о святых мощах.

– А что еще говорил монах?

– Хромов не запомнил, он чувствовал себя как в дреме, не мог воспринимать происходящее ясно. Ты же сама видела сны и понимаешь, насколько они расплывчаты, зыбки: утром их не удается восстановить в памяти полностью и последовательно, только в отрывках. Хромов спал некрепко, беспокойно... потом его разбудил стук в дверь. То пришла соседка с просьбой проверить, не перегорели ли пробки.

– У нее погас свет?

– По-видимому, да. И у Хромова тоже. Пока они обсуждали эту проблему, свет загорелся... и соседка ушла к себе. После ее ухода Хромов вспомнил, какой он видел сон.

– Почему же ты молчал? – удивилась Ева. – Почему сразу мне не сказал?

– Не принял всерьез. Хромов переживает стресс, его нервы натянуты, и неприятные сны обычно сопутствуют такому состоянию. Тем более человек находится в квартире, где недавно убили его бывшую жену. Тут у любого нервы взыграют! Ну, приснился ему фараон... меньше надо книжек читать про Древний Египет.

– А монах? Про монахов же Валерий ничего не читал? Фу-у... меня аж в жар бросило. Открой форточку.

– Холодно будет.

Смирнов все же подошел к окну и выполнил просьбу Евы. Морозной свежестью потянуло в комнату. Черноту ночи озаряли мертвенный свет фонарей, редкие желтые огни в окнах домов. Над городом в мистическом туманном ореоле взошла луна, напоминая живущим на земле людям о величии мироздания... полном неразгаданного.

Сыщик вдохнул всей грудью холодный воздух, вдруг ощутив себя не жалкой песчинкой, затерянной среди звезд, а носителем всесильного духа, которым пронизана и эта зимняя ночь, и дрожащие в вышине светящиеся точки, и эта сверхъестественно-прекрасная луна, и этот спящий город, и бескрайнее ледяное пространство космоса, и то непознанное, что за ним, – все. Все!

Он вернулся и сел напротив Евы, взял ее теплую сухую руку в свою. Сказал со спокойной уверенностью:

– Мы справимся, что бы там ни было. Нас не обманут скользящие тени иллюзий. И даже в иллюзиях есть точка отсчета.

В ее глазах горело нетерпение.

– Монах не иллюзия! Он просто существует в ином слое реальности. Но он там есть!

– Ты думаешь, Хромов не спал?

– Не в том смысле спал, как он полагает. Он находился в полубеспамятстве... что-то вроде гипноза: специфический вид воздействия. Потому он и дверь открыл! Может быть, Яна Хромова впустила в квартиру убийцу под схожим воздействием? И Вероника, и...

– Постой-ка! Ты считаешь, кто-то говорил с Валерием... под гипнозом?

– Вроде того.

– Да! Хромов еще сказал, что сразу после визита Раисы Зиновьевны, соседки, ему позвонил тот самый человек... любитель антиквариата, и спросил: «К вам приходили?» Еще он напомнил о каком-то предназначении или предопределении, – Валерий со страху плохо соображал, повторить дословно не может, – и настаивал на содействии с его стороны.

– Хромова?

– Кого же еще? – Всеслав уже не язвил, он сам увлекся смелой идеей. – Валерий утверждает, что к нему приходила только Раиса Зиновьевна! А на самом деле... звонивший имел в виду монаха? Нет... гипноз, бессознательность... это из области шарлатанских практик, ей-богу. По-моему, мы лезем в дебри, дорогая Ева, откуда нам будет не выбраться.

– Только не предлагай мне рассуждать проще, – сложила она руки в молитвенном жесте. – Не говори, что Хромова оставила директорше магазина любовное письмо, за которым пришел мужчина ее мечты. Или что в послании было предложение о продаже антикварных книг для разборчивого клиента. А ее овдовевшему супругу снятся странные сны, и звонят ему обычные покупатели, привлеченные рекламой в Интернете. Слу-у-ушай! Как давно Хромова отдала письмо Вере Петровне?

– По словам той, больше года назад.

– И с тех пор больше о нем не вспоминала? – подняла брови Ева.