Московский лабиринт Минотавра - Солнцева Наталья - Страница 25

– Как Хованин к вам относился?

– С симпатией. Иногда мне казалось, что он ухаживает, но... наши отношения продолжали находиться в одной плоскости – душевной дружбы – и не переходили за эту грань.

– Вы разделяли увлечение Хованина? Я имею в виду подземную Москву.

– Городские подземелья хранят множество тайн, я с удовольствием читала об этом, слушала рассказы Олега. Кстати, искать в архивах документы, где идет речь о тайных ходах или иных подземных помещениях, практически бесполезно: ведь они сооружались не просто так и являлись либо государственным, либо фамильным секретом. Сведения о подземельях никуда не заносились, так что приходилось довольствоваться крохами. В основном, преданиями, слухами, легендами и свидетельствами очевидцев, конечно. Ребята из «Ахеронта» все это собирали, обобщали, потом проверяли. Олег был самым завзятым из них. – Уварова помолчала, сдерживая слезы. – Вот только... спускаться под землю я не могла. Знаете, один раз он долго уговаривал меня, и я согласилась, чтобы не расстраивать его. Оделась в специальный костюм, шахтерскую каску... мы были вдвоем. Спустились в подвал полуразрушенного дома, потом еще в какой-то люк, и оказались в помещении с трубами, вентилями, какими-то кабелями. Пошли вперед, а там такое зловоние, словами не передать! Дышать нечем, глаза слезятся... под ногами хлюпает отвратительная жижа, а стены покрыты слизью: желтой, черной, прозрачной, как студень. Гадость! У меня едва не началась истерика. Не помню, как мы выбрались наверх. Больше я и слышать о подземных экскурсиях не желала. Диггера из меня не получилось, а есть люди, которые привыкают легко. Их хлебом не корми, дай полазать по тоннелям.

Люся немного успокоилась, слезы на ее глазах высохли.

– У Олега была женщина... или женщины? – спросил Смирнов. – Простите за бестактность, но это может оказаться важным.

– Хованин был внутренне закрытым. Если он с кем-нибудь встречался, то мне не докладывал. Его могли видеть с девушками, вероятно, он с кем-то спал... ну, вы понимаете, о чем идет речь. Интимными подробностями своей жизни он со мной не делился. Сказать честно, на влюбленного Олег не походил. Он увлекся одной идеей. Кажется, у Геродота или Страбона есть упоминания о знаменитом Египетском лабиринте. Так вот Олег решил, что он находится не в Африке, а в Москве. Все искал остатки лабиринта, становился просто одержимым.

– Вы давно знакомы с Хованиным?

– Года два, с тех пор, как он пустился на поиски Египетского лабиринта. Ему постоянно нужны были данные многовековой давности, которые в архивах разбросаны по крупицам. Знаете, как он называл лабиринт? «Змея, которая свернута в пространстве и времени!» Поэтично, правда? Он говорил, что еще великий Леонардо да Винчи пытался разгадать смысл лабиринта как символа.

Напоследок сыщик показал Уваровой фотографию Наны.

– Я никогда не встречала этой девушки, – сказала она. – Красивая. Есть что-то южное в разрезе глаз, в линии бровей.

Смирнов разочарованно вздохнул, спрятал снимок.

– Олег когда-нибудь говорил с вами о Симоновом монастыре? – все же решил он попытать счастья.

Глаза Люси печально блеснули.

– Да! И много. Я отыскивала для него сведения про Симонов – упоминания о нем в летописи старинных документах, церковной переписке. Раньше этот монастырь считался «щитом Москвы против врагов», потом наикрасивейшим местом, куда съезжались горожане любоваться природой. А сейчас там завод «Динамо», и пройти к остаткам крепостных стен, башен и бывшей трапезной не так-то просто.

– Вы проведете для меня экскурсию по Симонову монастырю? – с надеждой спросил Всеслав.

– С удовольствием.

* * *

Рябинки. Девять месяцев тому назад

Иногда Феодоре казалось, что Матильда только прикидывается глухой, а на самом деле слух у нее чуткий, как у зверя. В прошлую свою поездку в город госпожа Корнеева раздобыла материал для изготовления оттисков ключей. Теперь возникла задача: сделать это незаметно и как можно тщательнее. Взять ключи у домработницы не представлялось возможным, та постоянно носила их в кармане фартука, а на ночь запиралась в своей комнате. Еще один набор ключей, как выяснила Феодора, находился у Владимира в кабинете, в ореховом секретере. Молодой человек был рассеян, чего нельзя было сказать о Матильде. Поэтому супруга остановила свой выбор именно на его ключах.

Следует заметить, что все без исключения двери в загородном доме Корнеевых имели замки и могли при желании запираться на ключ. Во всех ли богатых домах был заведен подобный порядок, Феодора не знала.

Она стала подкарауливать удобный момент, когда Владимир отправился бы в ванную, где он любил минут двадцать стоять под душем; или уехал бы с водителем по своим делам, или отправился на прогулку в лес, при этом забыв запереть двери в кабинет. Ее упорство было вознаграждено, и слепок с ключа от секретера стал первым шагом на пути к цели.

Изготовленный по ее заказу ключ легко открыл выдвижной ящик секретера. Сердце Феодоры сладко заныло, когда она увидела подаренный ею Владимиру клубок золотистых ниток, бережно хранимый в одной ячейке со связкой ключей.

Ариадна из Кносса знала, что делала. Жаль, ее история имела печальный конец – афинский герой, с которым она решилась бежать из царского дворца, безжалостно бросил ее, спящую, на острове Наксос. За свое спасение коварный Тесей заплатил изменой и предательством. Пришлось красавице уповать на милость богов, и они не замедлили явиться: сам Дионис-Вакх пленился ею и взял в жены, сделал бессмертной. Но каков Тесей?! Негодник...

– Я не позволю поступить со мной так же! – шептала жена Корнеева, аккуратно делая слепки с многочисленных ключей. – Уроки судьбы не проходят бесследно. Ариадна поумнела и набралась жизненного опыта.

Любопытство Феодоры так разыгралось, а новое развлечение так щекотало нервы, что она забыла о своих планах по овладению деньгами свекра. Сначала следует выяснить, что происходит в Рябинках, а уж потом замахиваться на что-то другое. Романтическая дымка, навеянная поездкой на Крит, рассеялась; чувственно-любовный порыв к мужу остыл; первый интерес к комфортному, обеспеченному быту был удовлетворен; жажда покупать и тратить угасла. Настала пора вникать в тонкости жизни обеспеченных господ, к которым теперь относила себя Феодора. Она предполагала, что все имеет свою цену, и дорога к изобилию может пролегать через заросли терновника. Кажется, первые кусты ощетинились острыми колючками.

Телефон в кабинете зазвонил, когда госпожа Корнеева почти закончила свою работу. Она вздрогнула, но доделала последний оттиск. Дубликаты нескольких самых сложных ключей изготовить вряд ли удастся, но стоит хотя бы попробовать. А вдруг? Уничтожив следы своего пребывания в кабинете супруга, Феодора спустилась вниз, в каминный зал. Глухая тетеря Матильда возилась на кухне, а телефон разрывался.

– Алло?

Для удобства в доме повсюду были установлены параллельные аппараты.

Феодора не ожидала услышать голос свекра.

– Володьки нет? – не очень уважительно спросил он о сыне. – Ну и ладно! Что ж, тогда приглашаю вас, как ближайшую... – Корнеев кашлянул, – родственницу составить мне компанию. Супруга моя слегла некстати, так я воспользуюсь случаем и приглашу жену сына.

Феодора хотела напомнить, что у Владимира всегда с собой мобильный телефон, и... передумала. Наверняка Петр Данилович об этом знал.

– Куда вы хотите меня пригласить? – пересохшими от волнения губами спросила она.

– Видите ли, у меня своеобразные привычки. Каждый год в один и тот же день я должен выпить с красивой женщиной за свое второе рождение.

– В каком смысле? – растерялась Феодора.

– В самом прямом. Когда я был студентом, занимался горнолыжным спортом, – усмехнулся Корнеев. – Однажды на сборах устроили мы пикник в горах. Снег кругом, красотища! Была среди нас молодая черноглазая дивчина, сотрудница спортивной базы. Сидим мы, выпиваем тайком по чуть-чуть – алкоголь нам строжайше запрещали, – ну и... черт попутал: начали подшучивать над нашей очаровательной спутницей. Она вдруг вспылила, очи засверкали, как угли. «Я, – говорит, – между прочим, по матери цыганка! Вот ты, – и пальцем на меня показала, – хихикаешь, а того не знаешь, что завтра твоя судьба решится. Если не умрешь, то много денег заработаешь и любовь испытаешь на склоне лет! А если лишишься своей жалкой жизни, значит, недостоин ты этого». Все притихли, уставились на меня... ей-богу, я просто обмер от какого-то суеверного ужаса.