Испанские шахматы - Солнцева Наталья - Страница 15

Глупая история с жиличкой из аварийного дома и – кто бы мог подумать?! – с шахматным королем отчего-то завладела вниманием Глинского. Наверное, инцидент поразил его своей абсурдностью, нелогичностью. Как бы там ни было, но Жорж радовался возможности еще раз увидеться с Грёзой и попробовать вручить ей уже не коробку конфет и шампанское, а шубку. Ему стало интересно: что еще выкинет эксцентричная барышня? А по виду – невинная скромница!

Он зашел в магазин, где продавались меховые изделия, выбрал шубку средней длины из серебристой норки, расплатился деньгами Ирбелина и, улыбаясь, наблюдал, как тощая продавщица упаковывает покупку. Неужели у Грёзы хватит духу отказаться от такого роскошного подарка?

– Если она не возьмет шубу, то я ничего не смыслю в женщинах, – пробормотал Жорж, усаживаясь в машину. – Девица обомлеет от восхищения! А патрон вовсе не так скуп, как казалось.

Предстоящий переезд волновал не только молодых жильцов, но и пожилых. Варвара и Полина не желали, чтобы их опекал кто-либо, кроме Грёзы – они привыкли к девушке и потребовали учесть их интересы. Глинский как раз подбирал такой вариант: квартиры старушек должны были соседствовать с новым местом проживания Субботиной.

– Умереть спокойно не дадут, – ворчала Полина.

– У меня астма обострилась, – жаловалась Варвара. – И все из-за этой суматохи!

Грёза бегала от одной пожилой дамы к другой, кормила их, давала лекарства и успокаивала.

– Все утрясется, – убеждала она своих подопечных. – Вот увидите. Мы поселимся рядышком, и я буду приходить к вам, как и сейчас, каждый день.

Перед ужином, умаявшись, она заглянула к Полине.

– Вам лучше?

– Какое там… в груди жмет и жмет, кашель, одышка. Едва до туалета добрела.

– Я позвонила в поликлинику, завтра врач придет, – сказала Грёза.

– В моем возрасте и с моими болезнями не врача надо вызывать, а священника, – вздохнула старушка. – Жаль, я в атеизме воспитана, в загробную жизнь не верю, стало быть, и каяться в грехах бесполезно. Придется помирать на свой страх и риск.

Полина шутила, а Грёза поглаживала ее по жилистой руке с подагрическими суставами. У нее на языке вертелся вопрос о шахматах.

– Вы не помните, Фаина Спиридоновна говорила что-нибудь о шахматных фигурках, ну, что они исчезли… то есть… пропали?

– С головой-то у меня совсем плохо, – горестно вздохнула Полина. – Я давеча очки искала – не нашла. Куда подевались, ума не приложу! А утром – глядь, они у меня под подушкой. Хорошо хоть целы остались, не раздавила. Уж что там Фая говорила про шахматы, я и подавно запамятовала. Может, и не было такого разговора, потому как вроде все фигуры лежали в сундучке. Но ручаться не стану.

Грёза наклонилась к ее уху и прошептала:

– Белый король появился… на этажерке в прихожей.

– Нашелся, что ли?

– Нет. Появился… откуда ни возьмись!

– Ты не путаешь? – удивилась старушка. – У тебя не горячка ли? Как это – появился? Из воздуха?

– Понятия не имею. Думаю, его Глинский принес. Только откуда он его взял?

Полина долго молчала, наморщив бледный желтоватый лоб.

– Нехорошо, – выдохнула она. – Фая не любила об этих шахматах распространяться. Вещь редкая, старинная. Мы с Варькой-то допытывались, как они к ней попали, от кого. Да покойница все отмалчивалась, так и унесла тайну в могилу. Нехорошо…

– Что «нехорошо»? Вы меня пугаете! – схватила ее за руку Грёза.

– Не должны фигурки сами по себе исчезать, появляться… Не к добру это.

– Всякое бывает. Вот у Виктора в его коробке с шахматами тех же фигур не хватает.

– Тех же самых? – не поверила Полина. – Совсем плохо, дочка!

– Полина Прокофьевна! – взмолилась девушка. – Я же не усну, я и так боюсь! Вы шутите или серьезно?

– Шучу, шучу… Тебе Глинский по душе пришелся? – лукаво прищурилась старушка. – Мужчина видный, хоть куда. Чем не жених? Я старая, и то загляделась. Хорош, негодяй!

– Почему же негодяй?

– Потому что такой красавец – погибель для женского сердца.

– А мне он не понравился.

– Ты уверена? – усмехнулась Полина. – Почему же покраснела? Чай, этот не чета Витьке твоему. И собой пригож, и при деньгах. А Витька твой – шантрапа!

– Никакой он не мой, – насупилась Грёза. – Вы лучше постарайтесь что-нибудь вспомнить про шахматы.

– Ладно. Попроси Варвару зайти ко мне, если она сможет. Гипертония у нее разыгралась. Коли придет, мы с нею попробуем вместе покумекать, авось что и надумаем про шахматы. Ох-хо-хо! Не о том заботишься, дочка. Тебе жизнь свою устраивать надо! Да не с Витькой-шалопаем, а с основательным, надежным человеком.

– Разве есть такие?

Полина закрыла глаза и махнула рукой – иди, мол, не зли меня понапрасну.

Грёза вышла от нее удрученная, расстроенная. Она отправилась к Варваре Игнатьевне, измерила ей давление, сделала травяной чай и передала старушке просьбу подруги. Та с готовностью засобиралась.

Грёза еще сбегала в аптеку за лекарствами, заскочила в булочную и, кутаясь в тонкое пальтецо, торопливо зашагала обратно. Время на этой старой городской улице, казалось, остановилось. Шел мокрый снег, в окнах домов, выкрашенных в бледные тона, горел желтый свет. Прохожих было мало, и Грёзе почудилось, что из-за поворота вот-вот выедет элегантный экипаж и мелькнет под крытым верхом коляски лицо дамы в шляпе с большими полями, в меховом манто – прелестное, загадочное, с мечтательными и страстными глазами…

Девушка едва не ступила в выемку на тротуаре, полную грязной снежной кашицы, и одернула себя: «Будь внимательнее, Грёза, гляди под ноги, а не то шлепнешься в лужу!»

В парадном тускло мигала лампочка, то ли проводка прохудилась и требовала ремонта, то ли напряжение падало. В темном коридоре, там, где располагались двери квартир, стоял человек.

– Не пугайтесь, – произнес приятный мужской голос. – Это я, Глинский.

– Что вам нужно? Что вы здесь делаете?

– Вас поджидаю, Грёза Дмитриевна.

Он просто над ней издевался, этим обращением по имени-отчеству подчеркивая свое превосходство!

– Зачем?

– Вы негостеприимны. Сжальтесь и впустите меня!

Ей стало неловко, и она поспешно достала ключ. Замок, как на грех, не поддавался.

– Позвольте? Подержите-ка… – Незваный гость дал ей в руки объемный пакет и быстро открыл дверь. – Прошу!

В прихожей Грёза сразу, без стеснения, зажгла свет и окинула взглядом этажерку. На полках ничего, хотя бы отдаленно напоминающего шахматные фигурки, не было.

– Желаете меня обыскать? – Глинский смешным жестом поднял руки вверх. – Не возражаю. Приступайте, не стесняйтесь! Никаких шахмат я с собой не брал.

– Прекратите паясничать, – фыркнула она. – Опять деньги будете предлагать?

– На сей раз предлагаю не я, а небезызвестный вам господин Ирбелин.

– Мне ничего не нужно. Вам не удастся поселить меня на окраине города! Я не требую чего-то особенного, но в плохой район ехать отказываюсь.

– Кто вам сказал, что район плохой? Вы уже знаете, какие варианты вам предложат? И вообще, мой визит не связан с жилищным вопросом. Господин Ирбелин дарит вам… новые тапочки, как передовику социальной службы.

– Та… тапочки? – У Грёзы пересохло в горле от такой наглости. – Тапочки! Ясно, что за птица ваш Ирбелин!

– Не отказывайтесь. – Гость развернул упаковку и протянул девушке пару розовых атласных туфелек с лебяжьей опушкой. – Посмотрите, какая прелесть.

Грёза никогда не держала в руках таких восхитительных тапочек, не то чтобы носить. Ей захотелось примерить их, но неловко было за поношенные колготки со штопкой на самых видных местах.

– Проверьте, угадал ли я ваш размер, – настаивал Глинский. – Зовите меня просто Жоржем.

Смущение помешало Грёзе шумно выразить негодование по поводу его фамильярного тона. Туфельки заворожили ее – кажется, она с детства мечтала о таких.

– Ладно, – поспешно кивнула она. – Они мне будут впору, я вижу.