Вуду. Тьма за зеркалом - Соколов Глеб Станиславович - Страница 9

Он заметил: негры обычно собирались у костра поздно вечером, когда на округу опускалась тьма. Решив, что хитрые невольники просто не показывают ему истинное действо, происходящее возле костра, миссионер решил заранее, еще до темноты, скрыться в зарослях и оттуда понаблюдать за рабами…

В ту ночь он натерпелся… Все ему казалось, что где-то позади него крадется, чтобы напасть, дикий зверь. Чтобы не быть замеченным, миссионер вынужден был забраться глубоко в чащу. Поначалу ему казалось, что он вообще ничего не увидит – со всех сторон его убежище окружала сплошная чернильная темнота, он рисковал быть укушенным змеей, но любопытство пересиливало страх. Когда он уже отчаялся что-либо увидеть, впереди замелькал сначала робкий огонек, а потом – пламя большого костра, все сильнее вздымавшегося к небу. Чтобы разбирать хоть какие-то слова, произносимые неграми, миссионер вынужден был приблизиться к сборищу.

Он надеялся, что ничем не рискует – даже если бы они заметили, что он подсматривает за ними, любое, даже самое незначительное насилие над слугой Христовым было тягчайшим преступлением, хотя… Что, если негры занимаются чем-то таким, за что их ждет большее наказание?

Однако все было так же, как и в первый раз. Только теперь миссионер заметил, что несколько верующих, неестественно заломив руки, в экстазе упали на землю. Так и что ж с того?! И в Европе верующие, бывает, впадают в экстатические состояния… Произносимые имена святых были прежними. Особенно часто упоминался святой Петр…

В конце дня, когда рабы возвращались с плантации, к высокому негру, которого миссионер называл про себя «главным негром», приблизился другой чернокожий невольник…

Глянув по сторонам и убедившись, что надсмотрщики не смогут разобрать, о чем они говорят, негромко спросил:

– А Легба не может обидеться на нас за то, что мы называем его святым Петром?..

– Поначалу он так и делал…

Услышав, что Легба обижался, спрашивавший негр с ужасом уставился на собеседника.

– Но мне удалось объяснить ему, – проговорил тот. – И он перестал сердиться. Понял, что нам запрещают разговаривать с ним и приходится выдумывать такой тайный язык. Слыша его, миссионеры отступают. Они думают, мы молимся их богу. Легба понял нас!..

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил второй негр.

– Если нет, то как тогда, по-твоему, открываются врата потустороннего мира?!.. Легба – хранитель врат!.. Если демоны и духи загробного мира приходят к нам… А ты сам видел их!..

Негр утвердительно закивал.

– Значит, Легба понял нашу уловку, – продолжал «главный негр». – И теперь знает: когда мы обращаемся к святому Петру, на самом деле мы обращаемся к нему… Каждый раз в самом начале, когда костер только-только разгорится, я говорю ему «Да откроются врата, святой Петр!..» Ты видел, кто-нибудь из наших братьев и сестер вскоре после этого валится на землю и не может пошевелится. Это – верный знак, что врата царства мертвых открыты, а Легба – среди нас. Он – хромец и тот, в кого он на время вселяется, становится недвижим…

– А святая Дева Мария?..

– Э-э… Ты знаешь, кого мы на самом деле имеем в виду, когда призываем Деву Марию! – со злостью проговорил «главный негр». – Это все белые, белые!.. Не будь их, мы бы не занимались этим. Они, эти белые, подобны барону Самеди – властителю царства мертвых… Так же как он, любят курить трубку, пить кофе и хлестать ром, особенно если туда бросили стручки жгучего перца.

19

– Зло всегда присутствует среди нас. Оно растворено повсюду, как бы хорошо, как бы правильно мы ни жили. Наши добрые дела сдерживают его, но каждый день оно только и ждет своего часа, чтобы вырваться на свободу!.. Оно словно бы все время стоит в темноте за зеркалом и как только видит на нашем лице следы фальши, ненависти, тупости, завистливого злорадства, тут же выходит из своего зазеркалья к нам навстречу…

– Какой странный образ!.. Зеркало, человек, стоящий перед ним, и зло, скрывающееся за серебряной амальгамой и внимательно следящее за выражением лица… – пробормотал Вильям Вильямс.

Он посмотрел на Гейнора Мак-Магона – тот стоял у окна и, облокотившись руками о широкий подоконник, наблюдал за тем, как два индуса в тюрбанах выгружают из видавшего виды облезлого пикапа какие-то мешки и заносят их в лавку. На ее вывеске витиеватыми буквами было написано «Магараджа». Мак-Магон подумал: раньше подобная лавка была бы в Лондоне диковинкой, но теперь различные национальные общины расселялись по всему городу все больше и больше, привнося на его улицы свой колорит, свои магазины и привычки.

Мак-Магон был специалистом по религиозным верованиям африканских народов, исколесил черный континент вдоль и поперек, бывал так же на Гаити, в Доминиканской республике. Посещал Бразилию.

Теперь он принялся рассказывать Вильяму Вильямсу, что религия вуду, как представляет ее большинство когда-либо слышавших о ней европейцев, – это вовсе не та религия, которую на самом деле исповедуют на Гаити, в Того, Бенине, Кот д'Ивуар, Нигерии и некоторых других африканских странах.

– Дело в том, – проговорил Мак-Магон. – Что тут имеет место не такой уж редкий для современного мира случай, когда одно и то же слово обозначает два практически противоположных явления. Поэтому я предлагаю называть ту замечательную и исполненную глубокого смысла религию, которая является государственной на Гаити и с 1996 года – в Бенине и к которой принадлежу я сам – религией вудун.

– Вы исповедуете вуду?!.. – Вильямс был настолько поражен этим фактом, что даже сделал шаг назад, как будто отшатнувшись в испуге от Мак-Магона.

Точно тот признался ему, что регулярно по ночам поедает трупы и приносит в жертву христианских младенцев.

– Не вуду!.. – поправил Мак-Магон, усмехнувшись над реакцией собеседника и посмотрев на него затем взглядом, полным саркастической иронии. – Я исповедую вудун.

Впрочем, Вильям Вильямс не очень удивлялся: он знал – Мак-Магон женат на негритянке и вообще известен своими весьма экстравагантными привычками. Он иногда, к примеру, появлялся в своем университете в белом африканском балахоне до пят, объясняя, что в подобном наряде ему легче переносить необычную жару, в последние годы частенько беспокоившую лондонцев, привыкших к несколько иному, скорее к прохладному, чем по-тропически знойному, климату.

Словно угадав его мысли, Мак-Магон произнес:

– Не скрою, меня приобщила к вудун Эрзули… Но дело не в ней.

Мак-Магон продолжал рассказ…

Вудун – это такая же полноценная религия, как христианство, буддизм, ислам и иудаизм. Первоначально она была верованием африканского народа йоруба, населявшего страну под названием Дагомея, которая располагалась на части территорий нынешних Того, Бенина и Нигерии. Однако в силу того, что Дагомея как раз и была тем самым Рабским Берегом португальцев, приверженцы вудуна были насильно вывезены далеко за пределы своей родины…